Красивые заколки из атласных лент своими руками

Архив новостей

ВС РФ: кончайте мухлевать с размерами!

Верховным Судом за последние месяцы принято несколько важных решений.

1. Кассационным определением по делу Чухустова от 17 января 2018 года Судебная коллегия по уголовным делам ВС РФ признала обязательным определение количества наркотически активного составляющего в смеси (препарате) при проведении экспертизы веществ. Это во всяком случае необходимо, когда имеются сомнения в том, охватывалось ли умыслом немедицинское употребление такой смеси или смесь была способом сокрытия наркотика при пересылке.

Более 10 лет ВС не обращал внимания на указание Конституционного суда, содержащееся в Определении от 8 февраля 2007 года № 290-О-П и впоследствии неоднократно повторенное: «суды общей юрисдикции должны учитывать количество, свойства, степень воздействия на организм человека того или иного наркотического средства, а также другие обстоятельства конкретного уголовного дела». Хотя, не обращая внимания на мнение КС, Верховный суд рассматривал сбыт «куклы» (нейтрального вещества под видом наркотика) как мошенничество, но только в случаях, когда наркотического компонента в проданном веществе не обнаруживалось вообще. Во всех других случаях наркотиком признавалась вся масса, даже если никаким наркотическим эффектом она не обладала. Апофеозом такого подхода стало маковое дело Шилова и Зелениной, где в более чем 200 тоннах пищевого мака сверхточным оборудованием были выявлены следовые количества морфина, сохраняющееся на семенах мака даже самой высокой очистки.

Гражданин Чухустов был осужден Волжским горсудом Волгоградской области по части 5 статьи 33 и части 2 статьи 228, по пункту «г» части 4 статьи 228.1 УК РФ на 10 лет лишения свободы. Представленное на экспертизу мазеобразное вещество представляло собой смесь вазелина с героином. Размер изъятого по устоявшейся практике был определен по общему весу и составил 22,3 и 26,4 г, что есть крупный размер. Экспертные исследования на предмет определения чистого количества диацетилморфина, содержащегося в нейтральном наполнителе, не проводились. После апелляции, не согласившейся с доводами о неправильно установленном размере, вещество было уничтожено.

Верховный Суд пришел к выводу, что размер наркотического средства в смеси следует определять без учета нейтрального наполнителя. При этом ВС указал, что по данному делу судами первой и последующих инстанций не обсуждались вопросы о том, для какой цели наркотическое средство было смешано с нейтральным наполнителем, охватывалось ли умыслом дальнейшее немедицинское потребление такой смеси, либо действия были направлены на сокрытие таким способом находящегося в незаконном обороте героина при пересылке.

Теперь в жалобах по делам о смесях, возможность использования которых для немедицинского употребления ставится под вопрос, можно ссылаться на это кассационное определение как на пример судебной практики. Постановления и определения ВС не являются прецедентами, в отличие от решений ЕСПЧ. Но и игнорировать практику ВС суды не вправе. Согласно статье 126 Конституции, ВС «дает разъяснения по вопросам судебной практики». Но так как, естественно, разъяснений по всем вопросам нет, ответы на них дают решения самого ВС по конкретным делам. Поэтому, когда, например, в постановлениях Пленума ВС не дается иное толкование, (а о том, определять ли активное вещество в смеси Пленум нигде ничего не говорит), суды должны ориентироваться на позицию ВС, содержащуюся в решениях по жалобам.

2. Определением Судебной коллегии по уголовным делам ВС РФ от 18 января 2018 года по делу Екимова, осужденного по части 1 статьи 30, части 5 статьи 228.1, наказание снижено с применением снижающих коэффициентов Общей части УК. Поскольку вменено приготовление к преступлению, верхний предел наказания снижается наполовину и составляет по части 4 статьи 228.1 10 лет. После чего должна быть применена статья 62 УК (назначение наказания при явке с повинной и/или содействии раскрытию преступления), снижающая верхний предел санкции до 2-х третей максимального срока. Хотя это правило не применяется к обвиняемым по статьям, предусматривающим пожизненное лишение свободы, каковой является часть 5 статьи 228.1, при неоконченном преступлении пожизненное не назначается. Так что, как указал ВС, должен быть применен двойной снижающий коэффициент. Осужденному Екимову срок сокращен с 10 лет до 6 лет 8 месяцев.

3. Апелляционным определением от 12 декабря 2017 года по делу Королевой и Габовой Судебная коллегия ВС РФ исключила вмененное без достаточных оснований совершение преступления организованной группой (пункт «а» части 4 статьи 228.1). Квалификация изменена, наказание снижено. К одной из осужденных применена статья 82 УК (отсрочка приговора до достижения ребенком 14 лет).

4. Кассационное определение Судебной коллегии ВС РФ от 26 декабря 2017 года по делу Васильевой вынесено по приговору о преступлении, совершенном до 12 мая 2004 года (осужденная находилась в розыске). По действующему сейчас закону действия Васильевой считается хранением в особо крупном размере без цели сбыта. Но на момент совершения вмененных действий уголовный закон (в редакции статьи 228 от 13 июня 1996 года) не предусматривал ответственности за приобретение и хранение наркотиков в особо крупном размере. Приговор изменен, преступление переквалифицировано с части 2 на часть 1 статьи 228 с применением амнистии, осужденная освобождена из-под стражи.

5. Определением Судебной коллегии ВС РФ от 12 декабря 2017 года по делу Губина признано нарушение права на защиту, допущенное президиумом Пермского краевого суда при рассмотрении кассационной жалобы, так как рассмотрение происходило в отсутствие осужденного и без его защитника. Дело направлено на повторное рассмотрение в другом составе президиума.

6. В Бюллетене Верховного Суда РФ №1 (январь 2018, стр. 29-30) приведен немаловажный образец судебной практики судов субъектов РФ. Постановление президиума Оренбургского областного суда от 19 июня 2017 года приговор суда первой инстанции отменен, поскольку мнение суда об отсутствии оснований для применения части 6 статьи 15 УК (снижение категории преступления на одну ступень) было немотивированным. Такое снижение возможно в отношении осужденного при наличии смягчающих и отсутствии отягчающих обстоятельств, и назначении наказания не свыше определенного срока (в зависимости от категории преступления). Если имеются перечисленные основания, снижение категории должно быть применено. Или суд должен объяснить в приговоре, почему при имеющихся основаниях применения он не применяет снижение категории и какие именно конкретные фактические обстоятельства этому препятствуют.

7. Постановлением судьи ВС РФ по жалобе Зинькова от 6 декабря 2017 года на решение суда о привлечении его по статье 12.8 КоАП (управление автомобилем в состоянии опьянения) данное решение отменено, дело прекращено, так как нарушен порядок освидетельствования, установленный Приказом Минздрава от 14 июля 2003 года № 308 «О медицинском освидетельствовании на состояние опьянения»: «отсутствуют сведения о техническом средстве, с помощью которого проведено медицинское освидетельствование, интервале между исследованиями, а также показаниях технического средства на основании которых врачом у Зинькова С.С. установлено состояние опьянения».

8. Постановлением судьи ВС РФ от 11 декабря 2017 года по жалобе Михайловского решение мирового судьи о привлечении по статье 6.9 КоАП (употребление наркотиков) отменено, дело производством прекращено, поскольку состояние наркотического опьянения было установлено только тест-полоской, без лабораторно-клинического анализа.

«Бакалейные дела»: тонны опасного наркотика

Уголовные преследования предпринимателей за торговлю пищевым маком и за его импорт продолжаются

Семена мака не отнесены к наркосодержащим частям растения. Однако современное экспертное оборудование позволяет выявить в семенах мака, даже прошедших очистку самой высокой степени, следовые количества алкалоидов опия (морфин, кодеин, тебаин) и микрочастицы маковой соломы. Обеспечить абсолютную очистку пищевого мака промышленным способом невозможно. Да и не требуется, так как всегда присутствующие в пищевом маке следовые количества алкалоидов не оказывают психоактивного воздействия на организм человека.

Дело в том, что из нано-частиц маковой соломы выросла макро-репрессивная следственная и судебная практика признания бакалейщиков наркоторговцами из-за наличия в реализуемом ими пищевом маке микроколичеств примесей и нано-количеств алкалоидов. При этом естественность содержания в маке пищевом этих веществ и их малозначительность, не представляющая общественную опасность, в расчет не принимаются. Статья 14 УК РФ не работает.

Объясняется это интересами ведомственной отчетности — показателями по раскрытым, расследованным и переданным в суд тяжким преступлениям и по наркотикам, изъятым из незаконного оборота. Тем более что из-за расширительного толкования понятия «смесь» при обнаружении в центнере кондитерского мака 1 грамма маковой соломы в отчетах правоохранительных органов фигурирует центнер маковой соломы. При этом якобы раскрываются «цепочки распространения» мнимого наркотика, и в суд поступает дело в отношении «организованной группы» или даже «организованного преступного сообщества», действовавших под видом продовольственного магазина, торговой фирмы или производственного предприятия.

Основная причина такой имитации борьбы с наркотиками состоит в том, что в Техническом регламенте Таможенного союза «О безопасности зерна» и в ГОСТе Р 52533-2006 «Мак пищевой. Технические условия» не установлено допустимое содержание наркотически активных алкалоидов опия и сорной органической примеси в пищевом маке (в мг/кг или в %). Из-за этой юридической неопределенности любой импортер, продавец, производитель, использующие пищевой мак находятся под угрозой уголовного преследования за контрабанду, хранение, сбыт наркотиков.

Указать точное число уголовных дел по пищевому маку в отношении добросовестных предпринимателей невозможно, так как открытой статистики Судебного департамента «по веществам» не имеется. Но есть основание полагать, что число таких дел не исчерпывается привлекшими общественное внимание делами, такими как дела Болдыревых (Армавир), Полухиных (Воронеж), Парамоновых (Белгород), Дементьева и Пронякина (Москва — Калуга), Шиловых и других (Москва — Брянск). Все эти дела были возбуждены и расследованы ликвидированной ныне ФСКН.

Скоро полтора года как в Брянском областном суде с участием присяжных слушается дело псевдо-ОПС Шилова. Дело было возбуждено ФСКН еще в 2010 году. Сергей Шилов, один из крупных импортеров пищевого мака, его сын Роман и еще несколько мелкооптовых продавцов из разных регионов (всего на скамье подсудимых 13 человек) за это время отсидели по году-полтора в СИЗО, а теперь вынуждены за собственный счет жить в Брянске и ходить в облсуд как на работу. Дважды Брянский облсуд возвращал дело прокурору. Слушания по существу начаты в сентябре 2016 г. и продолжаются по сей день.

В деле более 1700 томов (их возят на грузовике), проведено более 180 физико-химических экспертиз. Ведомственные эксперты пишут под диктовку свое, независимые их опровергают. Поставляемый Шиловым из Испании мак проходил глубокую очистку и полностью соответствовал международным стандартам и стандартам Таможенного Союза. Однако, обнаружив в анализируемой пробе 0,000035 г морфина, эксперт рассчитал возможное нахождение 295 грамм наркотика в импортированных 42 тоннах мака (0,00069%). Среди них — заключения экспертиз Министерства юстиции РФ, проведенных по постановлению следствия ФСКН. Выводы экспертов Минюста были однозначны – «невозможно получить наркотические средства из пищевого мака» Шилова.

Одной из обвиняемых по «маковому делу» Шилова проходит заведующая химико-аналитической лабораторией Пензенского НИИ сельского хозяйства Ольга Зеленина — кандидат сельскохозяйственных наук, ведущий специалист по селекции наркосодержащих культур. Она обвиняется в превышении должностных полномочий, выразившемся в подготовке проекта ответов на вопросы, с которыми предприниматель Шилов обратился в НИИ. При том, что законодательство не требует от предпринимателей представления каких-либо справок и заключений об отсутствии наркотических средств в пищевом маке, Зеленину обвиняют в том, что письмо института частному лицу способствовало деятельности ОПС. При этом её не обвиняют в пособничестве ни одному из эпизодов преступной деятельности ОПС. Уголовное дело Зелениной, привлеченной за высказанное ею научное мнение, представляет собой опасный прецедент преследования ученых за неугодную правоохранительным органам научную позицию.

Очевидный абсурд, происходящий в Брянском суде, остановить на ходу невозможно, процесс может прекратиться только оправдательным вердиктом присяжных. Хочется верить, что Верховный суд вздохнет тогда с облегчением. И не запустит повторное слушание еще на два года. Но чтобы такое не повторялось, нужно, на мой взгляд, предпринять следующее.

1. Принять меры по исправлению существующей правовой неопределенности законного оборота пищевого мака. Это возможно путем утверждения аналитических стандартных образцов алкалоидов опия (морфина, кодеина и тебаина), маковой соломы и опия в маке пищевом, введения в Технический Регламент Таможенного Союза «О безопасности зерна» показателя минимально допустимого безопасного содержания наркотически активных алкалоидов опия (морфина, кодеина, тебаина) в пищевом маке в мг/кг и/или в процентах, а также допустимого безопасного содержания сорной органический примеси в данном продукте.

2. Дать толкование понятию «препарат» в статье 1 Федерального закона «О наркотических средствах и психотропных веществах», указав, что к препаратам относятся смеси, специально изготавливаемые для медицинского и немедицинского употребления, что не позволит считать пищевой мак с естественной сорной примесью препаратом и выдавать массу пищевого мака за массу наркотического средств.

3. Исключить из Списка I Перечня наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, подлежащих контролю в Российской Федерации Постановления правительства Российской Федерации от 30.06.1998 № 681 позицию «все смеси, в состав которых входят наркотические средства и психотропные вещества данного списка, независимо от их количества», заменив её на позицию «все препараты, в состав которых входят наркотические средства и психотропные вещества данного списка, в количестве, способном оказать вред здоровью, или позволяющем выделить наркотическое средство легкодоступным способом в количестве, способном оказать вред здоровью.

4. Включить в нормативные акты показатель «содержание наркотических средств» в перечень сертификационных требований. Обязать ведомственные лаборатории Роспотребнадзора проводить оценку пищевого мака на содержание наркотических средств.

Законодательство: управляемая беспристрастность

Верховный суд внес в Государственную Думу проект закона «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации по вопросам подсудности уголовных дел».

Законопроектом предлагается внести в статью 35 УПК дополнительное основание изменения территориальной подсудности - «если имеются обстоятельства, которые могут поставить под сомнение объективность и беспристрастность суда при принятии решения по делу». По мнению ВС, имеющиеся на сегодняшний день основания изменения подсудности являются недостаточными. Таковыми признаются, во-первых, случаи, когда все судьи данного суда принимали участие в производстве по рассматриваемому делу и, во-вторых, когда не все участники судопроизводства по делу проживают на одной территории, при том, что другие участники не возражают против изменения территориальной подсудности.

Поясняя необходимость расширения оснований изменения подсудности, ВС ссылается на позицию Европейского Суда по делу «Игорь Кабанов против РФ» (постановление от 3 февраля 2011 года). Дело это весьма специфическое. Адвокат Кабанов вступил в конфликт с руководством Архангельского областного суда, под давлением которого был лишен статуса адвоката. Попытки обжаловать в суд решение областной адвокатской палаты провалились, поскольку дело рассматривалось районным судом, фактически подчиненным областному (иначе, по закону, и быть не могло), а решение райсуда было обжаловано в тот же областной суд, председатель которого был по данному делу явно заинтересованным лицом. ЕСПЧ признал нарушенной статью 6 Конвенции: «Учитывая, что председатель фактически возбудил дисциплинарное разбирательство против заявителя и в соответствии со своими организационными и управленческими функциями определил состав суда и передал ему дело, Европейский суд не может согласиться, что с объективной точки зрения имелись достаточные гарантии, чтобы исключить любое законное сомнение в беспристрастности со стороны суда».

Проблема действительно есть. Но предложенный ВС способ ее разрешения категорически неприемлем. Там, где достаточно было отодвинуть одну штакетину, предлагают снести весь забор. Таковым, ограждающим независимость и беспристрастность правосудия от вмешательства исполнительной власти и других сил, служит «право на своего судью». Оно сформулировано в статье 47 Конституции: никто не может быть лишен права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом. Поэтому допустимые случаи изменения законной подсудности должны быть четко и недвусмысленно определены законом, исключая любую возможность свободной интерпретации. Это как раз тот вопрос, по которому судейское усмотрение должно быть исключено. То, что предлагается Верховным Судом, сводит на нет эту важную конституционную гарантию. «Обстоятельства, которые могут поставить под сомнение объективность и беспристрастность суда при принятии решения по делу» - это оценочная категория, что — особенно в российских условиях — приведет к политически или иначе мотивированным произвольным решениям.

НПА: 30 лет на Росинанте

Публикуем работу президента Независимой психиатрической ассоциации (НПА) Юрия Савенко «Осуществленная утопия».

В этой скорее небольшой книге, чем большой брошюре, представлен 30-летний и, не побоюсь этого слова, героический путь НПА, во главе которой почти с самого начала стоит доктор медицины Юрий Сергеевич Савенко. Ему удалось создать из профессионального сообщества одну из самых эффективных и стойких правозащитных организаций. И тем самым реабилитировать психиатрию как науку, очистить ее в лице лучших, совестливых ее представителей от преступлений тех десятилетий, когда весь мир называл ее карательной. Как это бывает с заиндевевшим окном, когда на него подышат и протрут варежкой небольшое оконце в мир. Таковой была и остается НПА. Приоритетом для нее всегда были права пациентов.

Советская же психиатрия была одной из частей государственной карательной системы, а после Сталина, после сокращения ГУЛАГа и перехода властей от тотальных репрессий к выборочным, Институт судебной психиатрии им. Сербского стал самым страшным элементом государственного насилия. Не помню где, но еще ребенком, наслушавшись не то разговоров на кухне, не то «вражеских голосов», я представлял институт Сербского как что-то инфернальное. После, когда ходил по старой Москве, я вычислил крышу Сербского, нависающую над домом 5 по Чистому переулку — Московской патриархией. Тогда это воспринималось как знак насилия над церковью, многие христиане (и другие верующие) прошли через эти застенки. Прошло не так много времени, и обе эти организации, как говорится - нашли друг друга.

С живучим наследием карательной психиатрии Юрий Савенко сражается всю жизнь. И в нем, и вокруг него, психиатрия из полицейского учреждения становится не только «просто медициной», но гуманитарной дисциплиной, практической, если можно так сказать, философией.

В СССР психиатрия была антигуманной. Хуже того, она была идейно антигуманной. Ее идеологией был государственный тоталитаризм. Это была прикладная идеология, но не философия.

Такое противопоставление уровня идей — философии и идеологии — показано через антипода автора — проф. Кондратьева, занимающего в книге заметное место. Очевидно, что этот заслуженный деятель науки, «лечивший» при советской власти диссидентов, в том числе верующих, не соответствующих атеистической норме, а в постсоветское время — так называемых сектантов, то есть инаковерующих, не соответствующих нынешней «религиозной норме», не совершал никакого идеологического кульбита, идеология его была и осталась одна — государствоцентризм. До своих последних дней Кондратьев — врач, работавший в больнице заведующим отделением, - защищал государство от инакомыслящих и инаковерующих. Не удивительно, что НПА и лично Юрий Савенко были для Кондратьева и и ему подобных «агентами ЦРУ», поименованными недавно чуть мягче, зато официально — иностранными агентами.

Ни НПА, ни сам Савенко впрямую не занимаются наркологией. Но издаваемый НПА Независимый психиатрический журнал (НПЖ, главный редактор — Ю.С.Савенко) регулярно публикует материалы на эту тему. Приведу лишь одну историю, которую сейчас вряд ли кто помнит. Еще в 1998 году в НПЖ (и только в НПЖ!, больше никому это не было интересно) был напечатан подготовленный мною запрос в Конституционный суд о проверке нескольких статей принятого тогда закона «О наркотических средствах и психотропных веществах», с комментарием о судьбе этого запроса. Он был направлен 91 депутатом Госдумы, т.е. одной пятой ее состава (меньшее число депутатов не вправе обращаться в КС), и содержал довольно радикальный вопрос о несоответствии Конституции положений закона, по которому составление и утверждение перечня наркотиков относится к ведению правительства, тогда как Конституция говорит, что права и свободы могут быть ограничены только законом. Тем более, что помимо правовых к тому были и политические причины. Тогда утверждение чего-либо Думой действительно означало открытую дискуссию, в отличие от кулуарных обсуждений в правительстве. Ничего из этой затеи не вышло (неведомыми кукловодами был инициирован отказ от подписей двух из 91 депутатов; и что интересно, оба депутата на момент отказа от подписей уже не были депутатами и права отказаться от подписи не имели, что не помешало одному из них стать вскоре судьей того самого КС...). Эта история вспомнилась не только потому, что она упомянутая в «Осуществленная утопия», но и потому что содержание того запроса актуально и по сей день.

Контроль над всем на свете

Правительство внесло в Госдуму законопроект "О государственном контроле (надзоре) и муниципальном контроле в Российской Федерации".

Законодатели, мысля антиутопически, готовятся раскрутить тотальный контроль надо всем, что еще недостаточно упаковано, не полностью прозрачно или трепыхается. Закон замыслен очень большим, чтобы читать его было скушно, тем более, что законодательная лингвистика становится все менее перевариваемой. И если его пролистать, то можно увидеть только разные технические, производственные контроли и надзоры. Но если в них покопаться...

Начинается закон с перечня видов контроля, на которые новый закон распространяться не будет. Это гигантское перечисление разнообразных проверок, имеющих свои особенные процедуры. Сколь он ни велик, этот перечень не исчерпывает всего разнообразия жизни и остается еще много не до конца разоблаченного, для исправления чего и принимается новый закон.

Забавно, что перечень того, на что закон не распространяется, помещен в самом законе, а то, на что распространяется, находится в приложениях. Из них выясняется, что существует еще более двухсот видов и подвидов федерального, регионального и муниципального контроля. Причем в их перечнях соседствуют и те виды контроля, которые осуществляются так или иначе сейчас, и те, которые вытекают из разных законов, но как отдельные завершенные регламенты не состоялись.

Казалось бы, коль скоро что-то предусмотрено законом, тем более законом запрещено, ограничено или чем-то обусловлено, то в унификации всего этого ничего страшного нет. Ведь многие правоотношения заменены туманным юридическим обычаем или какими-то ведомственными инструкциями чуть ли ни советских времен, и в том, что это надо менять, нельзя не согласиться. И значит, ценностью, защищаемой таким универсальным законом, должно быть соблюдение законности, чем искони занималась прокуратура с ее общим надзором. И занимается по сей день, хорошо или плохо, вернее плохо или очень плохо. И никто этой функции лишать ее не собирается. Как раз с этой стороны раскрывается суть законопроекта о контроле надо всем — он принимается не для выявления или исправления нарушений закона (для этого контрольно-надзорного законодательства и так сверх головы), а принимается он для контроля за соблюдением неких «обязательных требований». Причем обязательных для всех — граждан и организаций.

Что же это за такие «обязательные требования»? Ведь если государство признает что-то обязательным, то вводит эту обязанность (запрет, ограничение, обусловленность) законодательно, определяя и последствия для нарушителей. Более того, существует федеральный закон «Об основах системы профилактики правонарушений в Российской Федерации», принятый в 2016 году, — закон абсолютно неправовой (так, во всяком случае, говорит мне моя «правозащитная совесть», наверное, более требовательная, чем «юридическая совесть» тов. А.И. Лукьянова). Но как ни плох закон о профилактике (а плох он превентивными ограничениями прав граждан, ничем не погрешивших, но «склонных» к совершению правонарушений), все же понятно, о чем он. Новый же закон о контроле принимается не вместо закона о профилактике, а помимо него. Читая его, трудно отвязаться от мысли, что этот контроль простирается и в надземные, и в загробные пространства.

Об «обязательных требованиях» в законопроекте сказано, что сие есть «условия, ограничения, запреты, обязанности, устанавливаемые и предъявляемые к осуществлению гражданами и организациями предпринимательской и иной деятельности … установленные в целях защиты охраняемых законом ценностей … Юридическую силу обязательных требований имеют также документы, не являющиеся нормативными правовыми актами (в частности, документы по стандартизации, документы, разработанные самими гражданами и организациями, в том числе учредительные документы организаций), если обязанность соблюдать положения указанных документов предусмотрена законодательством».

Будем разбираться с этой кашей. Дело тут не в стандартизациях. По закону «О свободе совести и о религиозных объединениях» «государство уважает внутренние установления религиозных организаций», каковые установления закреплены в их зарегистрированных Минюстом уставах. Уставы же эти, помимо обычных для всех юридических лиц положений, отсылают к высшим авторитетам, священным писаниям и преданиям. Это могут быть разные сверхъестественные материи, цели и задачи, например попадание в конечном итоге верных — наверх, а всех прочих — в геенну огненную. Вот вам и «обязательные требования». Полиция защищает святое православие, а патриархия вроде бы и не при чем.

Такими грациозными, на взгляд авторов законопроекта, юридическими телодвижениями им удается обхитрить Конституцию. Ведь права и свободы могут быть ограничены только федеральным законом. Так вот вам федеральный закон о том, что ваши права могут быть ограничены чем угодно, вплоть до правил Трапезундского собора. И возникающая в этом контексте полиция нравов — лишь небольшая часть тех репрессивных возможностей, которые открываются законом «о контроле вообще» (по образцу прожекта генерала Крутицкого «О вреде реформ вообще»). Повторю, что в приложениях к законопроекту имеются перечни видов контроля, на которые новый закон распространяется. Список, конечно, примерный, и охватывает он дай бог десятую часть запретов и обязанностей, контроль за соблюдением которых можно выудить из 6686 действующих сегодня федеральных законов. Законодатели, надо полагать, решили не выкладывать все контроли разом, а обеспечить работой будущие поколения депутатов.

Но и уже заготовленного контроля хватает с головой. Если двести с лишним видов контроля, да по неделе на каждый... Но не будем преувеличивать: вряд ли найдется лицо, подпадающее одновременно под контроль за картографией, за производством презервативов, за архивным делом и пробирной палатой. Но и на отдельно взятого человека, не говоря уж об организации, контролеров будет достаточно. Стоит представить себе нашествие проверяющих поочередно, а то и одновременно, соблюдение законодательства об НКО, о защите детей от информации, о защите интеллектуальной собственности. Инспектирующие обработку персональных данных и потребление табака, перевозку пассажиров и багажа легковым такси и, само собой, надзирающих «за деятельностью организаторов распространения информации в информационно-телекоммуникационной сети "Интернет"».

При этом заботливое Правительство предписывает, что при осуществлении контроля «степень вмешательства в деятельность граждан и организаций не должна быть чрезмерно обременительной». Т.е. обременительной, но не чрезмерно. Никаких излишеств. Законопроект предусматривает всего лишь осмотр, досмотр, видеонаблюдение и фотофиксацию, опрос, сбор информации, получение объяснений, инвентаризацию, экспертизу, отбор проб, истребование и изъятие документов... Ни тебе дыбы, ни испанского сапога. Как в басне: «Всего-то придет с них с сестры по шкурке снять, да и того им жаль отдать».

Правда, тут же указано, что особо цацкаться с правами человека контролеры не будут: «Принцип недопустимости злоупотребления правом означает, что при организации и осуществлении государственного контроля ... граждане и организации не могут пользоваться своими правами в целях необоснованного уклонения от проведения в отношении них государственного контроля».

А чего, собственно, бояться честным советским людям?

Чужие здесь не ходят по судам

В Думу внесен законопроект «Об осуществлении представительства сторон в судах и о внесении изменений в отдельные законодательные акты».

Не уверен насчет благих намерений, но уж благими бла-бла-бла дорога в ад выложена наверняка. Это для красного словца «хотели как лучше». Хотели как всегда - и вышло как всегда, или еще хуже.

В Думу внесен законопроект, запрещающий быть представителями в суде гражданам, не имеющим высшего юридического образования. Внесен из самых, по словам авторов, благих побуждений. Только слабо верится в искренность заботы о гражданах, лишенных квалифицированной юридической помощи.

Полный запрет представительства в суде для всех, кроме юристов, уже имеется с 2015 года в Кодексе административного судопроизводства (КАС), регулирующем судопроизводство по делам о так называемых публичных правоотношениях (по КАСу рассматриваются теперь споры между гражданами и государством, обжалуются нормативные акты и пр.). То же предлагается теперь распространить на все гражданские дела и на производства по административным правонарушениям, то есть на ГПК (его оставшуюся после выделения КАС части) и КоАП.

Действительно, Конституция гарантирует каждому право на получение квалифицированной юридической помощи. Но нигде в ней не говорится об обязанности эту помощь получать. Государство обязано обеспечить право для тех, кто желает им воспользоваться. Если же истец или ответчик в гражданском споре хочет, чтобы его интересы представлял дядя Петя с высшим космическим или физкультурным образованием, или вовсе без какого-либо высшего, - это на сегодняшний день свободно решает сам истец или ответчик, и всегда так было с незапамятных советских и досоветских времен. Теперь же этому намерены положить конец.

При этом бесплатных квалифицированных услуг по гражданским делам как не было, так и не будет, законодатель не предусматривает. Пока законопроект не принят, любой прикованный к креслу инвалид вправе иметь представителем в суде родственника, друга. Лишая его такой возможности, государство вообще лишает его доступа к правосудию.

Не лучше и с КоАП. Старушка, например, которую обокрали. Сегодня по делу о мелком хищении (до 1000 рублей) представителем потерпевшей может быть любое лицо. Завтра, если проект поддержат, представителя у старушки не будет вообще.

Такая стерилизация ГПК и КоАП неизменно повлечет «приведение в соответствие» и уголовного процесса. До 2002 года по УПК РСФСР защитником мог быть любой человек по выбору обвиняемого. В действующем УПК удалось сохранить общественного защитника только «наряду с адвокатом», а по делам, рассматриваемым мировыми судьями — и без адвоката. Если по КоАП смогут выступать только юристы, общественных защитников не будет и по УПК, так как потребность в квалифицированной помощи обвиняемых в преступлениях выше, чем привлеченных за проступки. УПК поправить нынешней Думе — глазом не моргнуть. А следом неизменно возникнет вопрос о праве обвиняемого на отказ от защитника вообще, если обвиняемый не имеет высшего юридического образования. Чтобы защитить его «право на квалифицированную помощь», к нему будет приставлен адвокат по назначению, превращенный в «адвоката по принуждению». Собственно, сейчас так и есть, кроме дел по особо тяжким преступлениям, да и то не по всем.

Суть в том, что более 65 % уголовных дел рассматривается сейчас в особом порядке: обвиняемый признает вину, судебное следствие не проводится, обсуждается только размер наказания, но участие адвоката обязательно. Эта имитация судопроизводства устраивает всех, включая обвиняемого. Прокурору не надо ничего доказывать, суд не забивает себе голову материалами дела, а адвокат «присутствует», как понятой. И тут без разницы, по соглашению или по назначению работает адвокат.

Изгнание из суда не-юристов — одно из последних звеньев в процессе бюрократизации суда. Плохо это не только тем, что прямо бьет по тем, чьим правом на юридическую помощь эти поправки мотивированы. Это удар по правосудию в целом. Суд — это институт гражданского общества, призван быть таковым. С элементами государственности — но гражданский институт. Между тем в России с начала 2000-х идет планомерное сокращение гражданского участия в судопроизводстве, каковое гарантировано статьей 32 Конституции: «граждане Российской Федерации имеют право участвовать в отправлении правосудия». По очень небольшой части уголовных дел действует у нас суд присяжных, буквально по нескольким статьям. И это все. Все прочие уголовные дела рассматриваются судьей единолично. Есть еще право на рассмотрение ряда дел коллегией из трех профессиональных судей (профессиональный судья в кубе). По гражданским же делам — одни профессионалы в гордом одиночестве, совещающиеся сами с собой «на месте», по инерции. А между тем именно гражданский процесс является основным видом судопроизводства, уголовный же - это специальная и исключительная форма суда.

Народных заседателей истребили полностью, под традиционную песенку о «кивалах». Тогда как время «кивал» (но не народных заседателей!), в начале 2000-х уходило в прошлое: был принят хороший закон о народных заседателях, по которому выбирать их должны были путем случайной выборки, как присяжных (а не как в Союзе - ветеранов труда на партсобраниях, таких, которые всю жизнь кивали). Из ГПК и УПК удалили представителей общественности, трудовых коллективов, отказались от поручительства общественной организации как одной из мер пресечения, альтернативных лишению свободы. Суды стали закрытыми. Войти в помещение арбитражного суда в большинстве регионов разрешается только сторонам по делу. Да и в прочие суды часто не пускают, требуют назвать, по какому именно делу человек пришел в суд. Теперь вот добрались до представителей. Скоро без юридического образования в суд и пускать перестанут. А по Конституции ведь разбирательство дел во всех судах открытое.

Внес законопроект депутат Павел Крашенинников с несколькими другими членами возглавляемого им комитета по государственному строительству и законодательству. Депутат Крашенинников — бывший министр юстиции, пришел в Думу в 2000 году как член СПС. Когда же, начиная с четвертой Думы, демократических фракций не стало, он прочно осел в Единой России. Кстати, и народных заседателей в 2002 году из ГПК выкинул он, уже после того, как рабочая группа нового ГПК решила заседателей оставить. Добившись возвращения проекта к процедуре второго чтения, Крашенинников закопал в большую кучу технических поправок маленькую, в одну строчку, поправку — статью такую-то исключить... Никто не возражал, против не голосовал, принимали в спешке, в последний день перед каникулами, никто поправки не сверял, о чем, дескать, эта статья... А в сентябре они проснулись — ведь многие были за сохранение заседателей — а уже на дворе новый ГПК, без заседателей. Дума голосовала единогласно. Не хотелось бы, чтобы с представительством в суде повторилась та же история.

Моя твоя не понимает

ГУКН МВД отменило намеченное обсуждение проблемы производных. Мол, нецелесообразно.

ГУКН поблагодарило всех нас за «внимание к проблемам» и в лице начальника А.И.Храпова поставило точку в дискуссии о производных. Ответу ГУКН, направленному 8 сентября с.г. руководителю Движения за права человека Льву Пономареву, придана видимость аргументированного. Но на самом деле — это набор слов, отписка. Аргументация Управления подобна классическому «диалогу» человека в шляпе с человеком в форме. На все доводы «шляпы», считающей себя вправе совершать какие-то действия, повторяется в ответ одна и та же реплика «формы»: «А я вам еще раз повторяю, покиньте помещение», - вот и вся дискуссия.

Суть наших предложений: исключить из перечня наркотиков добавленные туда несколько лет назад слова «производные наркотических средств» и задействовать, наконец, бездействующий более двух лет закон о новых потенциально опасных психоактивных веществах. Это не спор о юридических терминах, цена производных — десятки тысяч молодых людей, осужденных к лишению свободы за их приобретение как за тяжкое преступление. Тогда как приобретение тех же веществ по закону о новых потенциально опасных вообще не считается преступлением. Наказание за сбыт производных — от 10 лет и до пожизненного. А по закону, о котором идет речь, такие же действия с теми же веществами влекут максимум 8 лет.

О том, что недопустимо включение неопределенной категории «производные» в перечень веществ, за которые следует крайне суровое наказание, говорят не только «чокнутые правозащитники» Пономарев, Левинсон и Гладышев. О том же говорит в своем ежегодном докладе федеральный омбудсман Татьяна Москалькова, которая — генерал полиции, в прошлом замначальника правового управления МВД — в этой теме что-то понимает. По поводу обращений правозащитников и родственников осужденных за «производные» Уполномоченный пишет: «Под сомнение ставится само понятие «Перечень», которое предусматривает конкретное, определенное и закрытое количество позиций, его составляющих. Любой человек, ознакомившись с ним, должен знать, за какие действия он может быть привлечен к уголовной ответственности. Такая ситуация, и в этом Уполномоченный согласен с доводами заявителей, позволяет правоприменителям расширительно, руководствуясь только заключениями экспертов уже в рамках возбужденного уголовного дела, толковать список наркотических средств, запрещенных к обороту в Российской Федерации, и привлекать к уголовной ответственности по аналогии».

О том же - в обращении к начальнику ГУКН члена Совета Федерации Владимира Лукина: «Появление в этом перечне производных привело к несправедливому привлечению к уголовной ответственности десятков тысяч обманутых людей, считающих, что они приобретают легальные вещества. Наличие в перечне понятия «производные» равносильно тому, как если бы он был дополнен словами «и тому подобное».

Что отвечает на все доводы правозащитников (и общественных и государственных) начальник ГУКН? То, что исключение понятия «производные» из постановлений Правительства «нецелесообразно». И вот почему.

ГУКН ссылается на Единую конвенцию ООН о наркотических средствах, ратифицировав которую Россия «взяла на себя обязательство принимать в пределах своей территории любые специальные меры контроля за оборотом этих средств и веществ, которые могут быть необходимы для выполнения принятых на себя обязательств». Но «любые» не значит «какие вздумается», не зверские и идиотские. И нельзя взять на себя обязательство «принимать любые меры», если понимать под этим «как хочу, так и ворочу». Возможно ли обязательство творить произвол? Конвенция в статье 2, на которую ссылается ГУКН, допускает принятие государством дополнительных специальных мер, которые оно сочтет необходимым для достижения целей Конвенции. Но право принимать любые специальные меры отнесено в статье 2 к наиболее опасным и, главное, конкретным веществам, включенным в Список IV Конвенции, в котором есть героин, каннабис, дезоморфин, но нет никаких производных.

Далее в ответе говорится: «Ввиду опасных социально-экономических последствий темпов и масштабов распространения на территории Российской Федерации новых видов веществ, обладающих схожим с наркотическими средствами или психотропными веществами воздействием на организм человека, и находящихся вне международного и национального контроля, в законодательство Российской Федерации были внесены изменения, позволившие установить меры контроля за незаконным оборотом большой группы синтетических модифицированных химических веществ, вызывающих физическую и психическую зависимость от потребления за счет содержания в своем составе психоактивной основы.

Так, постановлением Правительства Российской Федерации от 30 октября 2010 г. № 882 внесены изменения в перечень наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, подлежащих контролю в Российской Федерации, в соответствии с которыми производные наркотических средств и психотропных веществ, указанные в перечне, являются наркотическими средствами и психотропными веществами». Первый абзац этого текста не содержит ничего в пользу производных, а скорее подходит для обоснования применения к этим модификациям законного механизма признания их новыми потенциально опасными веществами. Именно для этого был принят внесенный президентом закон 2015 года.

Далее в ответе ГУКН перечисляются решения Верховного и Конституционного судов, которыми постановления правительства о производных признаны соответствующими Конституции и федеральному законодательству. Указывается, что «вопрос законности включения в Перечень понятия «производные наркотических средств и психотропных веществ» неоднократно являлся предметом разбирательства в Конституционном Суде и Верховном Суде <приведены реквизиты соответствующих решений >, норма признана не противоречащей действующему федеральному законодательству».

Как говорится, в огороде бузина...

Данные решения высших судов приняты до принятия закона о новых психоактивных веществах, эти решения о другом. И потому вопрос, возникший после принятия этого закона и поставленный в обращении правозащитников КС и ВС рассматривать просто не могли. Наконец, даже если противоречия Конституции какой-либо нормы закона не установлено, из этого никак не следует, что не может быть предложена и принята законодателем более удачная модель.

После чего начальник ГУКН переходит к названному федеральному закону, которым «внесены изменения и дополнения в части, касающейся установления правового механизма, позволяющего запрещать оборот новых потенциально опасных психоактивных веществ.

Новые потенциально опасные психоактивные вещества относятся к категории веществ, временно находящихся под полным запретом до момента внесения их в перечень в установленном Правительством Российской Федерации порядке, либо до введения в их отношении предусмотренных законодательством Российской Федерации санитарно-эпидемиологических требований».

Что объясняет этот текст применительно к вопросам, поставленным в наших обращениях, в обращениях Москальковой, Лукина, других правозащитников и, главное, самих осужденных и их близких? Да, мы добились многого. ГУКН уже не пишет, как раньше ФСКН, что новые потенциально опасные существуют «параллельно». Теперь просто переписывают из текста закона несколько слов, не имеющих отношения к сути проблемы.

И под конец начальником Храповым припасен убийственный аргумент: «Существующее законодательное регулирование не предполагает одновременного включения одного и того же вещества (препарата, материала) в разные списки...». Это, простите, о ком и о чем?

См.:
1. Ответ ГУКН
2. Пояснения к проекту постановления Правительства РФ об исключении из его нормативно-правовых актов понятия «производные наркотических средств»
3. Предложенный командой hand-help.ru проект постановления Правительства об исключении понятия производные
4. Обращение В.П.Лукина

Судебный департамент: цифирь переходного периода

Опубликованы Сводные статистические сведения о состоянии судимости в России за 2016 год

Всего за наркотики (статьи 228 — 234.1 УК РФ) осуждено в 2016 году 103 671 человек. Из них к реальному лишению свободы 44 395, условное осуждение назначено 36 886 обвиняемым.

Оправдано по делам о наркотиках в 2016 году 38 человек (0.04% по делам данной категории).

По возрастному составу осужденных по статьям 228-234 половину составляют молодые люди до 30 лет: от 18 до 24 лет — 22 018 человек, от 25 до 30 лет — 23 295 человек. Поскольку следующая графа возрастной градации составляет группа от 31 года до 50 лет, молодежное большинство не столь явно, хотя очевидно, что в средневозрастной группе существенно больше «от 31 до 35», чем от «46 до 50».

Продолжается увеличение доли дел, рассмотренных в особым порядке. Из 740 380 обвиняемых по всем статьям УК, дела которых были рассмотрены судом в 2016 году, особый порядок применен в отношении 600 020 человек, что составляет 81%. Из дел о наркотиках особый порядок применялся в отношении 69 597 человек (67% от всех дел этой категории). Поскольку общее число осужденных за наркотики включает и тех кто осужден по этим статьям в совокупности с особо тяжкими преступлениями, а в таком случае особый порядок не применяется, можно сделать вывод, что практически все дела по статье 228 (кроме части 3 — хранение в особо крупном) и большая часть дел по части 1 статьи 228.1 рассматриваются в особом порядке, т. е. при полном согласии обвиняемого с обвинением, без исследования доказательств. К этому надо добавить 1 463 осужденных за особо тяжкие преступления, связанные с наркотиками, с которыми было заключено досудебное соглашение о сотрудничестве и чьи дела также рассматривались судом в особом порядке.

Данные о применении судом положений УК, обеспечивающих замену наказания лечением и реабилитацией, таковы: обязательство пройти лечение и реабилитацию при условном осуждении к лишению свободы (статья 73 УК) наложено на 2 493 условно осужденных. Отсрочка исполнения наказания при согласии пройти лечение и реабилитацию (статья 82.1 УК) применена к 69 осужденным. Обязательство пройти лечение и реабилитацию при назначении иных видов наказания возложено на 941 осужденного (статья 72.1 УК). Как и следовало ожидать, отсрочка лишения свободы для лечения и реабилитации практически не работает, поскольку перекрывается условным осуждением, которое суд вправе назначить по преступлениям небольшой тяжести в любом случае, и не только по антинаркотическим статьям. Возможно, в 2017 году число получивших отсрочку немного увеличится в связи с принятием Федерального закона от 28 декабря 2016 года № 491-ФЗ, несколько расширившего сферу применения отсрочки.

Еще о некоторых общих показателях, относящихся ко всем уголовным делам.

По статистике Судебного департамента, мера пресечения в виде заключения под стражу назначена в 2016 году 121 736 подозреваемым и обвиняемым. Отказано по 11 824 ходатайствам следователей об избрании этой меры пресечения (более 9 % отказов). Ходатайства же обвинения о продлении содержания под стражей поддерживаются судом почти всегда: из 228 276 ходатайств о продлении удовлетворено 223 306. Отказано только по 3 578 ходатайствам. А значит, поддержка следствия судами при продлении содержания в СИЗО составляет почти 98%. Но надо учитывать, что это число принятых постановлений о продлении, а не обвиняемых, которым продлено; по одному подследственному за год бывает несколько продлений. Домашний арест избирался только 6 056 обвиняемым.

Есть сведения о рассмотрении судьями ходатайств оперативных органов о проведении ОРМ, на которые необходимо разрешение суда. Так в 2016 году удовлетворено 607 052 ходатайства о контроле переговоров, переписки и иных сообщений (из 609 989 поданных органами), отказано в 1 539. Поражает даже не почти стопроцентная судебная поддержка, а тотальность прослушивания. Очевидно, что при таких масштабах контроля суд выдает разрешения автоматически, как билеты на каток.

Показательны и показатели рассмотрения жалоб на допущенные следствием нарушения прав обвиняемого (судебный контроль на досудебной стадии в порядке статьи 125 УПК). За год подано 122 332 жалобы, удовлетворено 5 217, отказ в 12 580 жалобах. 104 525 жалоб просто оставлены без ответа.

Сроки лишения свободы по антинаркотическим статьям достаточно велики. Так, в 2016 году приговорено к наказанию от 3 до 5 лет 14 256 осужденных, от 5 до 8 лет — 6 741, от 8 до 10 лет — 4 663, от 10 до 15 лет — 3 782. Это сопоставимо со структурой наказаний за убийства и другие преступления против личности (из 110 428 осужденных за убийства и другие насильственные преступления наиболее строгие наказания назначены: от 8 до 10 лет — 4 860, от 10 до 15 лет — 2 197; как видим, последнее число даже существенно меньше числа осужденных на срок от 10 до 15 за наркотики). Из наказаний, не связанных с лишением свободы, чаще всего применяется штраф — 12 221 (в качестве основного вида наказания), затем идут обязательные работы — 5 176, исправительные работы — 2 305, ограничение свободы («браслет») — 1 615.

Таблица. Отдельные показатели судимости за 2016 год (сравнительно к 2009 и 2015 гг.)

1. Сумма статей 228, 228.1 превышает общее число осужденных по антинаркотическим статьям, поскольку один осужденный может быть осужденным по нескольким статьям.

2. В статистических сведениях за 2016 год к антинаркотическим статьям добавлена статья 234.1 (оборот новых потенцильно опасных психоактивных веществ). Данная статья действует, но не применяется, в связи с нежеланием ответственных органов признать, что под названными веществами подразумеваются «спайсы», относимые органами к производным наркотических средств.

О некоторых соотношениях, показывающих динамику.

После ликвидации ФСКН - на 13 тысяч человек меньше осуждено за наркотики. И это при том, что ФСКН работала первые три месяца 2016 года, и после ее ликвидации 5 апреля 2016 года еще продолжали расследоваться и рассматриваться судами дела, возбужденные и начатые расследованием ФСКН. Резкий спад «борьбы» стал заметен в последний квартал 2016 года. Но пока рано говорить о сокращении уголовного преследования.

В 2009 году в Россию пришла волна синтетических веществ, называемых «спайсами», которые за год-два захватили рынок психоактивных веществ. Объясняется популярность спайсов прежде всего их якобы легальностью. Когда первые партии «легальных наркотиков» были внесены в перечень наркотических средств, на их месте появились и затем продолжали появляться модифицированные другие, формально — по химической формуле — в списки наркотиков не включенные. Здесь-то ФСКН и добилась включения в перечень наркотиков в дополнение к уже названным там спайсам слов «и их производные». Таковыми стали признаваться практически все так называемые «дизайнерские наркотики», за которые стали с энтузиазмом судить и сажать. Прекрасно все это понимая, руководство ФСКН для публики продолжало уверять, что у них «связаны руки», что они не могут преследовать за вещества, не именованные в перечне. Однако умалчивали, что и со «связанными руками» сажают доверчивых покупателей «легальных» спайсов десятками тысяч. А так как размеры для «списочных» спайсов были установлены микроскопические (0, 05 грамма - значительный размер, 0, 25 грамма — крупный размер), и к тому же определяются размеры не по активному веществу, а по весу всей смеси с нейтральными наполнителями, то приобретение практически любого минимального веса оказывалось в лучшем случае уже значительным размером, а зачастую — крупным. Последнее — тяжкое преступление: приобретение наркотиков в крупном размере без цели сбыта, от 3 до 10 лет лишения свободы.

Этим объясняется переворот статистических показателей, которые красноречиво свидетельствуют о сущностной подмене: ответственность за приобретение и сбыт поменялись местами.

Этому есть несколько причин.

И то, что часть 2 статьи 228, как и вся статья 228.1 - это преступления, которые квалифицируются как тяжкие и особо тяжкие. Именно тяжкими и особо тяжкими определяется эффективность борьбы с наркотиками. Покупателей можно брать голыми руками, а показатели отчетности те же.

И то, что распространение наркотиков вообще (тех же спайсов и прочих) становится с каждым годом все более дистанционным. Место традиционной проверочной закупки, когда брали вроде бы продавца, теперь занимает контрольная поставка, и берут уже покупателя. Закладка вместо закупки.

Именно часть 2 статьи 228 является инструментом криминализации потребителей.

Федеральное законодательство: подзаборные поднадзорные

Существенное расширение административного надзора за освобожденными из колоний

26 мая Госдума поддержала две инициативы по адмнадзору. Одна прошла третье чтение и уже стала законом от 28 мая 2017 года № 102-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам административного надзора за лицами, освобождёнными из мест лишения свободы». Этот закон распространяет надзор на осужденных еще по нескольким блокам статей УК (о терроризме, экстремизме и др.) и решает задачу как обеспечить неоставление бездомными поднадзорными «места жительства».

Второй, пока еще законопроект, прошел в тот же день первое чтение под названием «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам административного надзора за лицами, освобождёнными из мест лишения свободы» . Этот проект, внесенный правительством, в число поднадзорных добавляет еще и тех, кто два или более раза был судим за преступления небольшой и средней тяжести, связанные с наркотиками. Соответствующие статьи перечислены в проекте: ч.1 ст. 228, ст. 228.3, ч. 1 ст. 231, ч.1 ст. 234.1. Все это преступления небольшой тяжести. (Средней тяжести антинаркотических статей нет).

Человек в представлении бюрократии — это учетная единица, особенно если он вышел из колонии с повешенным на него административным надзором. Даже термины изобретены — подучетный, поднадзорный.

В СССР система административного надзора за бывшими з/к работала как часы. В РФ же с 1992 по 2011 год надзора не было, и вышедший за ворота зоны «по звонку» мог, как и все, жить своей жизнью. Только в 2011 году появился закон, восстанавливающий надзор за освобождаемыми, если они показали себя злостными нарушителями, а также за теми, кто, отбыв наказание по тяжким и особо тяжким статьям, совершает по два раза в год такие правонарушения как хулиганство, употребление наркотиков, неповиновение законным требованиям.

Есть разные точки зрения на административный надзор. Одни считают его защищающим общество от эксцессов, другие же — повторным наказанием за одно и то же преступление, что запрещено Конституцией. Первые, понимая, что правы последние, пошли на хитрость: постановку под административный надзор включили не в УПК, а в ГПК (а затем в выделенный из ГПК Кодекс административного судопроизводства). Дескать, раз это у нас не уголовное судопроизводство, а гражданско-административное, то и вопрос о повторном наказании ставиться как бы не может.

Как и любой репрессивный институт, административный надзор имеет тенденцию к росту, основания для его назначения постепенно расширяются, охватывая новые категории освобождаемых.

Надзор состоит в запрете на несколько лет посещения определенных мест, участия в массовых мероприятиях, выезда за пределы населенного пункта, а также в обязательном пребывании дома в ночные часы. Суд вправе назначить одно или все перечисленные ограничения, но обязательной для всех поднадзорных является явка в полицию от одного до четырех раз в месяц. То есть - одни запреты, ни одной позитивной обязанности государства. А освобожденному нужны деньги, чтобы жить, то есть работа, зачастую жилье. Но на работу имевшие судимость даже не за наркотики не могут устроиться, службы безопасности компаний пользуются незаконно хранимыми и распространяемыми банками данных не только об имеющих, но и об имевших судимость. С «пятном в биографии» на приличную работу не берут. Хотя должно быть наоборот — квоты на различные рабочие места для бывших заключенных. Именно это - лучшая превенция рецидивной преступности. Не имея работы есть опасность пуститься во все тяжкие.

До сего времени полиции затруднительно было применять закон об административном надзоре к освобожденным, не имеющим никакого места жительства, и таким образом бездомные избегали должного полицейского попечения.

Законодатель озаботился их судьбой. Конечно, депутатам и в страшном сне не привиделось бы обязать государство как-то обеспечить бездомных крышей над головой. Денег нет. Зато теперь поднадзорные бездомные закреплены, так сказать, каждый под своим забором. Подзаборные поднадзорные не вправе покидать «место фактического нахождения», каковым, по новому закону, считается какая-либо муниципальная единица. В выборе места обитания такой бродяга обладает полной свободой. Хочешь — Северное Бутово, хочешь — Южное, но уж за пределы его — ни-ни.

Трудность определения точных границ муниципальных образований авторов закона не смутила. Наверное, для удобства надзора надо было предусмотреть проведение между районами демаркационной линии, но это — дело будущего.

И еще одна поправка: полиции разрешено не входить, как раньше, а «проникать» в жилище поднадзорного. Так что, если вы, господа экстремисты, оказавшись временно на свободе, обнаружите среди ночи под кроватью жандарма, кричать не надо.

Уполномоченный по правам человека в РФ: ответственность за производные противоречит основам уголовного права

Опубликован Доклад О деятельности Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации за 2016 год

Впервые в докладе омбудсмана тема антинаркотической политики разобрана как системная проблема уголовного судопроизводства и высказана солидарность с позицией правозащитных и гражданских организаций о необходимости гуманизации законодательства и изменения правоохранительной и судебной практики в этой сфере.

В данном случае положительным фактором стало профессиональное понимание предмета, так как Уполномоченный Татьяна Москалькова до избрания депутатом всю жизнь была практически работником милиции вплоть до должности 1-го заместителя начальника правового управления МВД РФ и звания генерал майора. И это то ведомство, которое сейчас полностью ответственно за уголовную наркополитику. Тем более важно, что оценку ситуации и свои рекомендации Уполномоченный основывает на предложениях общественности. За последние годы наши предложения впервые нашли внятную поддержку на столь высоком государственном уровне. Хотя эта поддержка скорее моральная, так как доклад Уполномоченного — документ рекомендательный. И все же он дает основу для диалога, прежде всего с МВД.

Уполномоченный в своем докладе отмечает «тенденцию роста количества жалоб на излишне репрессивный характер борьбы с незаконным оборотом наркотиков и чрезмерную суровость наказаний по «наркотическим» статьям. Во многих коллективных обращениях предлагается пересмотреть характер и степень общественной опасности преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков, и рассмотреть необходимость гуманизации законодательства в этой сфере. Такие сигналы с высокой долей вероятности свидетельствуют о том, что в данном случае действительно существует проблема, связанная с перекосами в правоприменительной и судебной практике».

Помимо «фальсификации уголовных дел, пропажи вещественных доказательств, низкого качества экспертных заключений» в докладе отмечено самое существенное: уголовные дела «по производным». «Дополнение Списка № I, являющегося приложением к постановлению Правительства Российской Федерации от 30 июня 1998 г. № 681 «Об утверждении перечня наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, подлежащих контролю в Российской Федерации», словами «и его производные, за исключением производных, включенных в качестве самостоятельных позиций в перечень» привело к тому, что граждане Российской Федерации привлекаются к уголовной ответственности за оборот веществ, которые не указаны ни в одном перечне, а психоактивное воздействие которых на человека не исследовано и не установлено. Таких веществ может быть огромное множество, конечное число которых невозможно установить, их крайне трудно назвать в полном объеме даже профессиональным химикам.».

По поводу производных Уполномоченный приводит и собственные аргументы. Включением понятия «производные» «под сомнение ставится само понятие «Перечень», которое предусматривает конкретное, определенное и закрытое количество позиций, его составляющих. Любой человек, ознакомившись с ним, должен знать, за какие действия он может быть привлечен к уголовной ответственности. Такая ситуация, и в этом Уполномоченный согласен с доводами заявителей, позволяет правоприменителям расширительно, руководствуясь только заключениями экспертов уже в рамках возбужденного уголовного дела, толковать список наркотических средств, запрещенных к обороту в Российской Федерации, и привлекать к уголовной ответственности по аналогии». Применение же уголовного закона по аналогии прямо запрещено УК (статья 3): «Применение уголовного закона по аналогии не допускается».

Правда, предлагаемое в докладе решение этой проблемы размыто, имеет слишком общий характер. Уполномоченный предлагает «раскрыть в законодательстве понятие «производные наркотических средств». Но дело в том, что это понятие в законодательстве раскрыто, а именно в Постановлении Правительства от №1178, где говорится , что производные это вещества, «химическая структура которых образована заменой (формальным замещением) одного или нескольких атомов водорода, галогенов и (или) гидроксильных групп в химической структуре соответствующего наркотического средства или психотропного вещества на иные одновалентные и (или) двухвалентные атомы или заместители (за исключением гидроксильной и карбоксильной групп), суммарное количество атомов углерода в которых не должно превышать количество атомов углерода в исходной химической структуре соответствующего наркотического средства или психотропного вещества».

Этот шедевр химической мысли понятен не всякому химику. И дело не в том, чтобы как-то усовершенствовать. Производные надо просто исключить, к этому выводу приводит логика самого доклада. К сожалению, вывод из собственной критической оценки проблемы сделан весьма уклончивый. Уполномоченный игнорирует действующий, но не работающий (почему-то) «закон о спайсах», принятый еще в феврале 2015 года, которым проблема постоянно увеличивающихся модификаций синтетических наркотиков могла быть решена, если бы закон применялся. Предусмотренный законом реестр новых потенциально-опасных психоактивных веществ так и не появился, а понятие «производные» так и осталось в законодательстве, и людей продолжают репрессировать за приобретение «легальных» новых психоактивных веществ так же, как и за наркотики. Именно из-за этого число осужденных, в том числе к реальному лишению свободы, за приобретение и хранение «спайсов», не связанное со сбытом, составляет десятки тысяч ежегодно.

Поддерживая наши предложения о пересмотре антинаркотичнских статей УК, Уполномоченный указывает на неудовлетворительную «борьбу с наркотиками» как на следствие несовершенства УК: «Нужно признать, что сложившаяся практика работы правоохранительных органов, судейского корпуса и пенитенциарной системы в части противодействия наркопреступности в значительной степени сводится к уголовному преследованию наркопотребителей, так как именно они, образуя рынок спроса на наркотики, одновременно формируют и инфраструктуру их сбыта. В этой связи крайне важно изменить подходы при работе правоохранительных органов с лицами категории «сбытчик-потребитель» через создание условий для замены уголовного преследования наркопотребителей на оказание медицинской и социально-реабилитационной помощи».

Выводы доклада основываются и на жалобах граждан, осужденных за наркотики. Примером служит типичный случай, приведенный в докладе:

«К Уполномоченному поступил ряд жалоб по делу М., обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 228, ч. 1 ст. 30, п. «г» ч. 4 ст. 228.1 У К РФ. В обвинительном заключении использовалась следующая формулировка: «М. в неустановленном следствием месте, в неустановленное следствием время, при неустановленных следствием обстоятельствах, у неустановленного следствием лица приобрел наркотическое вещество (героин) для последующего сбыта и личного потребления». В качестве основного доказательства была приобщена видеосъемка, осуществленная сотрудниками правоохранительных органов, участвовавших в задержании М., на которой видно, что в момент осмотра наркотическое вещество было привязано скотчем к его ногам. Однако на видеозаписи, представленной свидетелем и просмотренной в ходе судебного заседания, на котором присутствовал по доверенности Уполномоченного сотрудник его Аппарат а, видно, что никаких посторонних предметов на ногах М. непосредственно в момент задержания не было. Уголовное дело по решению судьи было возвращено прокурору, однако М. по-прежнему находится под стражей (уже более 21 месяца).»

Полный текст доклада размещен на официальном сайте Уполномоченного.

Тема уголовной ответственности за наркотики — на страницах 142 — 145.

Федеральное законодательство: состязательность пробивается сквозь асфальт

Изменения статуса и полномочиях адвоката и специалиста вступают в силу 28 апреля ( Федеральный закон от 17 апреля 2017 года № 73 -ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации»

В новом законе можно выделить 4 основные темы: 1) повышение гарантий прав адвоката (защитника); 2) повышение процессуального статуса специалиста; 3) дифференциация и сокращение ограничений на распространение информации об уголовном деле; 4) исключение положений, препятствующих обжалованию приговоров, вступивших в законную силу.

Данный закон не претерпел существенных изменений по сравнению с проектом, внесенном Президентом, который я подробно комментировал в материале от 26 февраля. Суммирую кратко и, по возможности, проще, тем более, что небольшие изменения по сравнению с проектом все же есть.

1. Статус, права и полномочия адвоката.

a. Адвокат вступает в дело, а не «допускается» следователем, как раньше. Никакого разрешения и допуска адвоката к подзащитному не требуется. Достаточно удостоверения адвоката и ордера. (Не является препятствием к вступлению в дело и наличие государственной тайны. Адвокат только дает подписку о ее неразглашении).

b. Федеральная палата адвокатов уполномочена утвердить порядок привлечения адвокатов по назначению. В первоначальном варианте этого закона планировалось оставить это на усмотрение региональных палат. Решение о едином порядке для всех более удачное, так как это сократит практику навязывания следователем своего адвоката.

c. Адвокату не может быть отказано в приобщении к материалам дела доказательств, в том числе заключений специалистов. Но при условии, что обстоятельства, которые устанавливаются этими доказательствами, имеют значение для данного уголовного дела. Это не создает настоящей состязательности при расследовании дела, но все-таки повышает возможности защиты.

d. Повышена защищенность как самого адвоката, так и адвокатской тайны, так как обыск, осмотр и выемка у адвоката возможны только по возбужденному в его отношении уголовному делу и могут проводиться в присутствии представителя адвокатской палаты. В постановлении судьи о производстве этих следственных действий должны указываться конкретно отыскиваемые объекты, изъятие иных объектов не допускается. При рассмотрении уголовных дел признаются недопустимыми доказательствами предметы, документы или сведения из адвокатских досье, изъятые у адвокатов при проведенных у них обыске или выемке.

e. Защитнику не может быть отказано в участии в следственных действиях, производимых по его ходатайству или по ходатайству обвиняемого. Здесь вариант первого чтения дополнен оговоркой: неявка защитника, своевременно извещенного о месте и времени следственного действия, не является препятствием для его проведения. Вроде бы правильно, только своевременное извещение - дело тонкое.

f. Адвокат может быть допрошен в качестве свидетеля по ходатайству или с согласия своего доверителя и в его интересах. Раньше адвокат обладал обязательным свидетельским иммунитетом, то есть не мог быть свидетелем по делу своего доверителя, даже по просьбе последнего.

2.Статус специалиста

a. Ходатайство защиты о привлечении к участию в деле специалиста подлежит обязательному удовлетворению.

b. Защитнику, обвиняемому, другим участникам судопроизводства не может быть отказано в приобщении к материалам дела заключения специалиста, если обстоятельства, к которым оно относится, имеют значение для данного уголовного дела.

3. Неразглашение данных предварительного расследования

Не может быть запрещено распространение сведений: о нарушениях закона органами госвласти и должностными лицами; ранее распространенных следователей или прокурором в СМИ и иных местах; оглашенных в открытом судебном заседании. Не может признаваться недопустимым разглашением изложение сведений по уголовному делу в ходатайствах, жалобах и т. п., в том числе направляемых в ЕСПЧ. В первом чтении не допускалось ограничение распространения информации о нарушениях прав, свобод, законных интересов граждан в ходе судопроизводства. Это убрали из окончательного варианта, под тем, видно, предлогом, что это и есть нарушения закона.

4. Снятие запрета на подачу новых кассационных жалоб по новым правовым основаниям

Статья 401.17 УПК приведена в новой редакции. Теперь по ней нельзя будет обращаться с повторными жалобами, то есть с жалобами по тем же правовым основаниям. Новые же аргументы и доводы должны приниматься судами кассационной инстанции. Это открывает возможность обращения с кассационными жалобами тем, кто уже прошел полный круг обжалования (если конечно появились другие основания).
Например, по первому кругу приговор обжаловался в связи с неправильной квалификацией, недопустимыми доказательствами. Получив отказ по всем инстанциям, осужденный вправе теперь обжаловать приговор по другим основаниям, например в части назначенного наказания. Новые жалобы нужно направлять, начиная с первой кассационной инстанции. Для приговоров, вынесенных районными судами, эта инстанция — президиум областного суда.
В отличие от УК, изменения которого, улучшающие положение лица, имеют обратную силу, УПК строго привязан к тому законодательству, которое имеется на момент совершения процессуальных действий. Но правом на подачу новой кассационной жалобы по иным основаниям осужденные могли воспользоваться с момента принятия УПК РФ и до 2012 года, когда появилась нынешняя, действующая до 28 апреля, статья 401.17, запрещающая все и всем. Не имеют обратной силы те нормы УПК, которые относятся к стадиям уже пройденным по конкретному уголовному делу. Но осужденные, отбывающие наказание, и осужденные условно, и те, кто еще имеет судимость, находятся в той процессуальной стадии, регулирование которой теперь изменено для них в лучшую сторону. Поэтому, если кассационная жалоба по новым основаниям подавалась осужденным в период действия запрета и была возвращена без рассмотрения, эту жалобу теперь можно подать вновь.
И не надо путать новую кассационную жалобу с обжалованием по новым и вновь открывшимся обстоятельствам. Новая кассационная — это не новые ранее не известные или не существовавшие обстоятельства, а другие аргументы, другая стратегия защиты, использование ранее известных фактов, к которым в предыдущих жалобах осужденный или его защитник не прибегали.

Форточку приоткрыли: новые кассационные жалобы и права защитника

11 февраля 2017 года Президент РФ внес в Госдуму проект федерального закона «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации»

Тот редкий случай, когда все позиции законопроекта действительно улучшают УПК, защищают права человека. Необходимость таких поправок была очевидна и 15 лет назад, когда принимался действующий УПК, но рабочей группе лидировали МВД, Генпрокуратура и ФСБ, сопротивлявшиеся любым началам состязательности процесса.

Новый законопроект — несомненная заслуга Совета по правам человека при Президенте и персонально Тамары Георгиевны Морщаковой, у которой хватило воли и сил пробить бетонную стену «силовиков». Внесение Президентом гарантирует принятие закона в относительно короткие сроки.

Комментаторами справедливо выделяется часть проекта, касающаяся конкретизации прав защитника и расширения его полномочий.

Но не менее важным, а для уже осужденных — самым существенным положением проекта, является отмена запрета на подачу новых кассационных жалоб.

По действующей с 1 января 2013 года статье 401.17 УПК не допускается внесение повторных или новых кассационных жалоб по тем же или иным правовым основаниям, теми же или иными лицами в тот же суд кассационной инстанции. Такое тотальное запрещение грубо нарушает право на судебную защиту, ограничивает не только права осужденных, но и правомочия самого суда, который даже убедившись в несправедливости и незаконности приговора не имеет возможности принять новую жалобу и пересмотреть дело.

Для осужденных и их близких, пишущих на hand-help, это была самая издевательская статья, так как навсегда лишала надежды оспорить приговор.

Когда президентские поправки будут приняты и вступят в силу, запрет будет уже не всеобъемлющим. Согласно проектной редакции запрещается подача повторной жалобы по тем же правовым основаниям, от тех же лиц, в тот же суд кассационной инстанции. То есть исключается запрет на подачу жалобы по иным правовым основаниям. Значит, новая жалоба не может быть отклонена как повторная, если она содержит новые доводы.

Кроме того, исключаются нередкие в последние годы случаи, когда кассационные жалобы подаются отдельно осужденным и его защитником, а суд (или судья) кассационной инстанции рассматривает только ту из них, которая пришла первой.

По многим позициям адвокаты могут праздновать победу.

Во-первых, по проекту из УПК исключается сомнительная формулировка «допуск адвоката», и прямо указывается, что «адвокат вступает в уголовное дело в качестве защитника по предъявлении удостоверения адвоката и ордера». Если понятие «допускается» закрепляло разрешительную практику, то теперь из закона (пока законопроекта) четко следует, что вступление в дело адвоката не зависит от усмотрения стороны обвинения.

Во-вторых, повышен процессуальный статус специалиста, который фактически представляет собой эксперта со стороны защиты. По проекту, стороне защиты не может быть отказано в удовлетворении ходатайства о привлечении к участию в производстве по уголовному делу специалиста для разъяснения вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию (статья 50 УПК).

В-третьих, проектом дополняется статья 159 УПК, по которой следователь обязан приобщить к делу доказательства, в том числе заключения специалистов, если этими доказательствами подтверждаются обстоятельства, имеющие значение для данного уголовного дела. Это имеет принципиальное значение, ведь до сих пор о приобщении на предварительном следствии материалов, представленных защитником, как об обязанности в УПК не было ни слова. Да, остались лазейки для злоупотребления процессуальными нормами, следователь может ссылаться на то, что доказательства «не имеют значения для данного дела», но это будет сложно сделать, когда совсем очевидна относимость доказательств.

В-четвертых, свидетельский иммунитет адвоката, т. е. запрет привлечения адвоката как свидетеля по делам его доверителей, обязателен только для стороны обвинения. В интересах и с согласия обвиняемого адвокат может давать показания.

Кроме того, согласно пояснительной записке, «части третья и четвертая статьи 50 Кодекса дополняются положениями, обязывающими органы предварительного расследования и суд учитывать принятый адвокатской палатой субъекта РФ порядок участия адвоката в уголовных делах в качестве защитника по назначению. Это позволит избежать ситуаций, когда органами предварительного расследования игнорируются решения органов адвокатского самоуправления и назначаются адвокаты для участия в уголовных делах вопреки интересам подозреваемых и обвиняемых».

Существенно исправлена статья 161 УПК, неоднократно справедливо обруганная, по которой у адвокатов отбирается подписка о неразглашении данных предварительного расследования, в то время как следствие рассказывает о деле все что хочет.

Проектом предлагается не распространять запрет разглашения на сведения:

1) о нарушениях прав, свобод и законных интересов участников уголовного судопроизводства и других лиц, а также о нарушении закона органами власти и должностными лицами;

2) публично распространенные следователем, дознавателем или прокурором;

3) оглашенные в открытом судебном заседании.

Наконец, адвокат наделяется достаточно высокими гарантиями неприкосновенности. Обыск у адвоката может быть произведен по возбужденному уголовному делу, только по решению суда, причем таковое требуется и на проведение обыска в служебном помещении адвоката. Обыск проводится в присутствии официального представителя региональной адвокатской палаты, обеспечивающего неприкосновенность предметов и сведений, составляющих адвокатскую тайну.

В постановлении судьи о разрешении производства у адвоката обыска, осмотра и (или) выемки указываются данные, служащие основанием для производства указанных следственных действий, а также конкретные отыскиваемые объекты. Изъятие иных объектов не допускается. При этом запрещается изъятие всего производства адвоката по делам его доверителей, а также фотографирование, киносъемка, видеозапись и иная фиксация таких материалов (статья 450.1 УПК).

Hand-help.ru: дела о наркотиках и суд присяжных

Выступление Льва Левинсона на учебно-методическом семинаре для адвокатов «Технологии защиты по уголовным делам, связанным с наркотиками» 24 января 2017 года, Краснодар

После того, как с 2013 года за сбыт наркотиков в особо крупном размере (часть 5 статьи 228.1 УК) и за их контрабанду в особо крупном (часть 4 статьи 229.1) было введено пожизненное лишение свободы, на эти статьи распространилась юрисдикция суда присяжных. Однако за прошедшие четыре года из более 6 тысяч обвиняемых по данным составам лишь единицы заявили такое ходатайство.

Почему?

Посмотрим сначала на практику.

Волков осужден Самарским областным судом 22 января 2016 года по части 4 статьи 229.1, ч.1 ст. 30, ч. 5 ст. 228.1 . Дело рассматривалось с участием присяжных заседателей. Вещество - «спайс», какое-то «производное». Вердиктом установлена виновность Волкова, но присяжные признали его заслуживающим снисхождения. Отягчающих обстоятельств по приговору нет. Назначено наказание 16 лет лишения свободы.

Васин осужден Мосгорсудом 14 августа 2015 года по части 5 статьи 228.1 с участием присяжных. Амфетамин. Признан виновным, заслуживающим снисхождения. Отягчающих обстоятельств по приговору нет. Учился в колледже. Согласно приговору нуждается в социальной реабилитации. 18 лет лишения свободы.

Попов. Московский областной суд. Присяжные. Приговором от 27 мая 2016 года согласно вердикта признан виновным по статьям 229.1., ч.5. 228.1., по единодушному мнению присяжных не заслуживает снисхождения. 16 лет лишения свободы.

Исмаилов: дело рассматривалось Верховным Судом республики Дагестан, обвинялся по пункту «б» части 4 статьи 229.1 + части 5 статьи 228.1 + части 1 статьи 228. 3 октября 2013 года оправдан присяжными по всем статьям,в том числе по страховочной 228 за непричастностью его к совершению преступления. Прокуратура внесла в ВС РФ кассационное представление об отмене оправдательного приговора. 13 января 2014 года Верховный Суд РФ оставил оправдательный приговор в силе.

Бердник и Преин полностью оправданы приговором Иркутского областного суда от 1 апреля 2014 года, постановленном на основе вердикта присяжных, по ч.5 ст. 33 + ч.4 ст. 229.1 и по ч.5 ст 33 + ч.1 ст. 30 + ч.5 ст. 228.1. Верховный Суд РФ оставил оправдательный приговор в силе.

По уголовным делам по тем же статьям, рассмотренным региональными судами областного уровня без присяжных, то есть судьей единолично, нет ни одного оправдательного приговора. Из нескольких десятков просмотренных приговоров по ч. 5 статьи 228.1 и ч. 4 статьи 229.1 только по одному было назначено 10 лет лишения свободы, все остальные — от 14 до 19 лет лишения свободы.

Особенность дел по антинаркотическим статьям — тех из них, по которым обвиняемый не признает вины или признает ее лишь в небольшой части и где защита доказывает его невиновность — особенность этих дел в том, что предметом судебного следствия, предметом доказывания является не само событие, а его правовая оценка.

Доказательства могут казаться настоящими. Например, на видеозаписи хорошо видно, как обвиняемый передает кому-то какой-то пакет. Или зачитывается протокол изъятия у задержанного денежных купюр с заранее переписанными номерами. Или оглашаются признательные показания, данные в присутствии адвоката и подтвержденные подписью подозреваемого. Свидетели — сотрудники полиции, понятые дают изобличающие показания. Такие доказательства иногда бывают достоверными, но далеко не всегда. Защита иногда имеет достаточные аргументы, показывающие подложность доказательств или незаконность их получения, - например, провокационный характер проверочной закупки. Только вот убедить присяжных в недопустимости такого рода доказательств чрезвычайно сложно. Не потому что защитник не имеет убедительных доводов. А потому что УПК запрещает обсуждать в присутствии присяжных вопросы допустимости доказательств.

Как следует из статьи 334 УПК, присяжные разрешают только три вопроса: доказано ли, что имело место деяние; доказано ли, что деяние совершил подсудимый; виновен ли подсудимый в совершении этого преступления. При утвердительном ответе на третий вопрос ставится четвертый — заслуживает ли он снисхождения. Все остальные вопросы, включая вопрос о допустимости доказательств, разрешает профессиональный судья в отсутствии присяжных. Главное же - в Постановлении Пленума от 22 ноября 2005 года содержится запрет на сообщение присяжным информации о применении незаконных методов следствия (чего не было, напомню, в действовавшем до 2002 года УПК РСФСР).

Собственно сами события — например, организованная торговля спайсами, как правило, действительно имели место. Кто-то это организовывал, иногда заблуждаясь насчет легальности товара, а кто-то был водителем, курьером, дизайнером сайта и т. п. Присяжных в таких случаях не всегда можно убедить, а иногда не нужно убеждать в том, что интернет-магазин, дескать, выдумка следствия и сидящие на скамье подсудимых будто бы не причастны к этому нехорошему делу. Допустим, причастны. Но при этом присяжным столь же очевидно, что сидящие перед ними в клетке ребята, решившие подзаработать, зачастую наркозависимые, не заслуживают очень строгого наказания. Тогда присяжные честно отвечают на вопрос о причастности — причастен, о виновности — виновен, но признают обвиняемых заслуживающими снисхождения (заслуживающими особого снисхождения признавать обвиняемых УПК теперь также запрещает). Как видно из приведенных примеров «снисхождение» не работает. Судья оказывает «снисхождение», назначая при санкции от 15 до пожизненного «гуманные» 16-18 лет.

Так что же делать?

Отвечу так: выбирая суд присяжных, защита должна говорить именно о невиновности обвиняемых. Даже если они что-то продали, или заказали на сайте и получили по почте неведомо откуда. Я еще скажу об этом в конце.

Говоря о нынешнем состоянии суда присяжных в России, Сергей Пашин, благодаря которому с 1994 года в России вновь появился суд присяжных (в том числе и в Краснодарском крае, одном из девяти избранных российских регионов), пишет:

«Присяжных заседателей считают компетентными решить, нанес ли подсудимый жертве смертельный удар ножом в сердце, но почему-то отказывают им в способности понять, приковывал ли оперуполномоченный подозреваемого к батарее, лупил ли его резиновой палкой по почкам».

И далее:

«Устранение присяжных заседателей от полноценного решения вопроса о виновности во всех ее гранях и проявлениях, обессмысливает суд присяжных, превращает представителей народа в объект манипуляции, орудия объективного вменения».

Точно и емко говорит Пашин про «мнение присяжных о фактах, которые их заставляют устанавливать в терминологии «виновности».

Повторю еще раз: в делах о наркотиках (в отличие, например, от дел об убийстве) ключевое — не сам факт передачи наркотиков из рук в руки, а правовая оценка этого деяния. Вопрос о доказательствах, именно с точки зрения их допустимости, является в этих делах основным. Потому что в значительной части эти дела строятся из фальшивого материала: из полицейских провокаций, подброшенных наркотиков, принуждения к признанию вины, принуждения к добровольному сотрудничеству (т. е. шантажа), злокачественной экспертизы, показаний анонимных свидетелей. По всей стране по 228-м статьям творится такое, что мало назвать незаконными методами. Это — преступления.

Так есть ли, после всего сказанного, смысл прибегать по этим делам к суду присяжных? Раз говорить о допустимости доказательств нельзя, а возглашаемое присяжными «заслуживает снисхождения» ровным счетом ничего обвиняемому не дает, те же 16-18 лет, что и при «без снисхождения», что и вовсе без присяжных?

Убежден — во многих случаях присяжные по обсуждаемым статьям — лучший выбор. Потому что из нескольких десятков рассмотренных присяжными дел о наркотиках как минимум два приговора — оправдательные. А профессиональными судьями, рассматривающими дело «единолично», не вынесено по части 5 статьи 228.1 ни одного оправдательного приговора.

Итак, основной проблемой защиты в суде присяжных являются ограничения в представлении доказательств. Поэтому имеют большое практическое значение известные нам оправдательные приговоры, устоявшие в Верховном Суде. Потому что это уже позиция Верховного Суда, который не поддержал объемные возражения прокуратуры.

В Определении ВС по делу Бердника и Преина от 16 июля 2014 года читаем: «Согласно ч. 1 статьи 389.25 УПК РФ оправдательный приговор, постановленный на основании оправдательного вердикта коллегии присяжных заседателей, может быть отменен, в том числе, по представлению прокурора лишь при наличии таких существенных нарушений уголовно-процессуального закона, которые ограничили право прокурора (применительно к рассматриваемому уголовному делу) на представление доказательств либо повлияли на содержание постановленных перед присяжными заседателями вопросов или на содержание данных присяжными заседателями ответов».

В Определении от 13 января 2014 года по делу Исмаилова, оставляя оправдательный приговор в силе, Верховный Суд признал, что:

- первое: в присутствии присяжных могут выяснятся фактические обстоятельства задержания и досмотра, в ходе которого были изъяты наркотики. А значит не может быть обойден вопрос законности задержания, досмотра, изъятия веществ;

- второе: если такие значимые доказательства, как видеосъемка проверочной закупки, изъятия у задержанного денег и осмотра его машины не приобщены к материалам дела, вопрос о судьбе видеозаписи также может обсуждаться перед присяжными;

- третье: прокуратура указывала, что в присутствии присяжных не должен был задаваться вопрос - является ли свидетель (лицо, осуществившее перевозку груза, в котором находились наркотики) сотрудником наркоконтроля (якобы эти сведения — юридические). Верховный Суд не счел это нарушением .

- четвертое: по статье 335 УПК с участием присяжных запрещается, в том числе, исследовать факты, является ли подсудимый хроническим алкоголиком или наркоманом, как «вызывающие предубеждение присяжных в отношении подсудимого». Но по мнению Верховного Суда сведения о наркотической зависимости обвиняемого могли быть оглашены без удаления присяжных, так как это оглашалось в интересах защиты.

Вернемся к делу Бердника и Преина. Показательно, что Верховный Суд не отказался исследовать достоверность обстоятельств, на которые как на нарушения ссылалась прокуратура в своем представлении. И поймал прокурора на вранье и фальсификации: «... некоторые доводы апелляционного представления не основаны на материалах уголовного дела. В ходе судебного разбирательства подсудимый Преин Д.В. не озвучивал в присутствии присяжных заседателей информацию о наличии у него ребенка, что подтверждается протоколом судебного заседания. Об этом же никогда не говорил его защитник. Ни на чем не основано заявление государственного обвинителя о доведении адвокатом Соболевым А.Ю. до присяжных заседателей информации о нахождении Преина Д.В. в момент допроса на предварительном следствии в наркотическом опьянении». Как вы понимаете, на подтасовки в представлении прокурора Верховный Суд обратил внимание не по собственному усердию, а благодаря добросовестной работе защиты.

Самое же важное для нас — опять возвращаюсь к определению по делу Исмаилова — подтверждение Верховным Судом РФ правовой позиции Верховного Суда Республики Дагестан об отсутствии противоречий в вердикте присяжных по данному делу. Присяжные признали доказанным факт перевозки наркотиков как таковой, но виновность в этом Исмаилова признали не доказанной. А также, признав доказанным хранение наркотиков Исмаиловым, признали при этом не доказанным приготовление к сбыту и участие Исмаилова в контрабанде. Вердикт присяжных является ясным и понятным. Таков вывод Верховного Суда.

Вот на такой результат надо настраиваться, работая с присяжными по делам о наркотиках. Достижим он, конечно, не во всех случаях. Надо забыть про «заслуживает снисхождения» — эта опция в таких делах не работает.

А должно быть так:

- Доказано ли, что посылка, содержащая наркотические средства (например, производное наркотического средства такого-то) в особо крупном размере, была доставлена из Парижа в Москву? — Да, доказано.

- Доказано ли, что посылку заказал обвиняемый Иванов? — Да, доказано.

- Виновен ли Иванов в контрабанде наркотиков в особо крупном размере? — Нет, не виновен.

Такой вовсе не алогичный вердикт отвечает принципу справедливости.

Как донести это до сознания и сердца присяжных? Мысль простая: вот перед вами человек, человек в клетке, молодой человек. Даже если все доказано не липовыми доказательствами, этот студент, сын, внук, возлюбленный впутался, да, в безобразное дело. Но он не совершил такого посягательства на общественное здоровье и нравственность, такого особо тяжкого преступления, за которое было бы справедливым наказание 15-20 лет лишения свободы. Вам предстоит ответить именно на этот и только на этот вопрос, без вариантов. Вы, присяжные, если бы от вас это зависело, дали бы ему лет 5, максимум 7 лет. Но это не в вашей власти. Вы, присяжные, должны понимать, что признавая подсудимого виновным и даже заслуживающим снисхождения, вы голосуете за минимум 15, а как правило 16-18 лет лишения свободы.

Тут еще такой момент. Из-за того, что присяжные лишены возможности рассматривать доказательства во всей их полноте, то есть видеть не только, что доказывает доказательство, но и как оно это делает, откуда взялось это доказательство, можно ли ему доверять, - из-за всего этого сами присяжные становятся по сути неполноценными судьями. Им запросто морочат голову. Я бы сказал так — задача адвоката в суде присяжных защитить не только обвиняемого, но защитить и самих присяжных, чтобы они не были использованы и обмануты.

Вот собственно и всё.

Мы хорошо знаем из истории, как почти 140 лет назад, присяжные, не сомневаясь в том, что молодая женщина стреляла в петербургского градоначальника (а с тем что она действительно стреляла, никто не спорил), единогласно признали ее невиновной в совершенных ею действиях. Вера Засулич была оправдана. НО вряд ли вердикт присяжных был бы таковым, если бы не защитник, присяжный поверенный Петр Акимович Александров.

Верховный суд РФ: абсурд и дикая чушь

Штрафовать по 6.8, 6.9, 20.20 КоАП разрешено заочно.

В Обзоре судебной практики Верховного Суда РФ № 4 (2016), утвержденном Президиумом ВС РФ 20 декабря 2016 г. дается оригинальный ответ на вопрос, ранее вопросов не вызывавший. Можно ли рассматривать дело по статье, предусматривающей административный арест, в отсутствие лица, привлекаемого к ответственности?

В статье 25.1 КоАП написано, казалось бы, безоговорочно: «при рассмотрении дела об административном правонарушении, влекущем административный арест <...> присутствие лица, в отношении которого ведется производство по делу, является обязательным».

По административным статьям за хранение, употребление наркотиков предусмотрена ответственность в виде штрафа или административного ареста. Какое наказание применить, наказывать ли вообще или прекратить дело, решается судом по результатам рассмотрения дела. Вроде бы — ясно и понятно.

Существует однако трудность в обеспечении явки привлекаемых. За наказанием спешат далеко не все. Легко доставить в суд человека задержанного, но 48 часов отведенных на досудебное задержание, часто не хватает ни полиции, чтобы оформить документы, ни суду, чтобы принять дело к производству. Привод тоже дело хлопотное, да и возможен он только при злостной неявке. Верховный суд узрел в этом проблему. И предложил поступать так:

«Принимая во внимание сокращенный срок рассмотрения дел об административных правонарушениях, совершение которых влечет административный арест, судья вправе приступить к рассмотрению дела по существу при совокупности следующих условий:
– лицо не явилось либо не было доставлено в судебное заседание;
– санкция статьи (части статьи) КоАП РФ, на основании которой возбуждено дело об административном правонарушении, предусматривает помимо административного ареста возможность назначения иного вида административного наказания;
– фактические обстоятельства дела не исключают возможности назначения административного наказания, не связанного с содержанием нарушителя в условиях изоляции от общества».

Таким образом предполагаемая судебная защита заменяется чисто бюрократической выпиской штрафа. Ведь откуда судье заранее знать до рассмотрения дела по существу заслуживает ли предполагаемый нарушитель какого-либо наказания и может быть только административный арест способен его исправить.

Не так давно, в одной из консультаций на hand-help.ru была допущена ошибка: мы указали что наказать за употребление наркотиков могут в отсутствии привлекаемого. "Это абсурд и дикая чушь" — написал нам один внимательный читатель. И был прав. Норма об обязательности участия лица является императивной. Пришлось извиняться и удалить неправильную консультацию. Однако мы поспешили, не прошло и трех месяцев, как «дикая чушь» стала правовой позицией Верховного Суда.

Не было и нет никакой беды в том, что часть правонарушителей, уклонившись от суда, избегают таким образом заслуженной ответственности. Все-таки КоАП в отличии от УПК не предусматривает обязательности преследования. Гораздо хуже то, что теперь фактически без суда будут наказаны невиновные, в том числе и те, кто при согласии пройти лечение от наркомании имел право на освобождение от ответственности.

Федеральное законодательство: отсрочка с обратной силой

Принят Федеральный закон от 28.12.2016 N 491-ФЗ "О внесении изменений в статью 82.1 Уголовного кодекса Российской Федерации и статью 398 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации по вопросу отсрочки отбывания наказания осужденным, признанным больным наркоманией".

См. образец ходатайства о применении отсрочки отбывания наказания больным наркоманией в связи с вступлением в силу Федерального закона от 28 декабря 2016 года № 491-ФЗ.

Закон расширяет категорию привлеченных к уголовной ответственности за некоторые преступления, связанные с наркотиками, которым может быть предоставлена отсрочка исполнения наказания. По действующей пока редакции статьи 82.1 УК осужденному к лишению свободы, если он признан больным наркоманией и согласен пройти лечение и реабилитацию, может быть предоставлена отсрочка отбывания наказания на срок до 5 лет. Это положение распространяется на осужденных за преступления небольшой тяжести: по части 1 статьи 228 (приобретение и хранение в значительном размере без цели сбыта), части 1 статьи 231 (культивирование запрещенных растений в крупном размере) и статье 233 (подделка рецепта). Отсрочка была введена в конце 2011 года и распространяется пока на осужденных по вышеназванным статьям, впервые совершившим такое преступление.

С 30 марта 2017 года, когда вступит в силу новый закон от 28.12.2016, отсрочка может быть применена не только к впервые осужденным по этим статьям, но и к тем, кто уже был по ним осужден с назначением наказания, не связанного с лишением свободы, либо был осужден условно. Теперь это достаточно обширная часть обвиняемых и осужденных, если они нуждаются в лечении и согласны пройти его, может претендовать на отсрочку. А так как новый закон расширяет действие отсрочки, то она может быть предоставлена и к тем осужденным к лишению свободы, которые уже отбывают наказание и которых ранее (до 30 марта 2017 года) суды не могли отправить на лечение взамен наказания как уже привлекавшихся за те же преступления.

Закон не препятствует применению отсрочки и к тем, кто имеет судимость за другие преступления, независимо от их тяжести. Предоставление отсрочки не является обязанностью суда, но отказывая в этом, суд обязан обосновать, почему он принял решение об отказе в отсрочке, если наличествовали все предусмотренные законом факторы, разрешающие применить лечение вместо наказания.

Обобщим сказанное. Отсрочка по статье 82.1 УК применяется при осуждении по части 1 статьи 228, части 1 статьи 231, статье 233 к тем, кто ранее не отбывал лишение свободы по этим статьям.

Следуя толкованиям Пленума ВС РФ, под лицом «которому впервые назначено наказание в виде лишения свободы за совершение преступления, предусмотренного частью первой статьи 228, частью первой статьи 231 и статьей 233 настоящего Кодекса» следует понимать ранее осужденного к лишению свободы только по названным частям этих статей. Остается открытым вопрос, могут ли имеющие судимость по частям 2 или 3 статьи 228 рассчитывать на отсрочку. По буквальному смыслу закона — имеют право на отсрочку независимо от того, какое наказание они отбывали, потому что ограничение распространяется только на отбывавших реальное лишение свободы по тем статьям, по которым к вновь судимым может быть применена отсрочка для лечения.

Законодатель не учел, что в некоторых статьях УК в разных частях одной статьи говорится о разных преступлениях, а в некоторых — об одном и том же, но различной тяжести. Статья 228 как раз относится ко второй категории. Наиболее разумным и гуманным представляется такой практический ответ: в первый раз по части 1 статьи 228 реальное лишение свободы назначают крайне редко. Поэтому практически все, получившие ту же часть 1 повторно, могут претендовать на лечение вместо наказания. Ограничений же, относящихся к имеющим судимость по любым другим статьям, статья 82.1 не содержит. Это совершенно нормально. Человек привлекается за преступление небольшой тяжести, судим ли он - не принципиально.

Если же предыдущая судимость погашена, лицо однозначно считается несудимым. К тем, кто осужден по части 1 статьи 228 и отбывает сейчас наказание, новый закон имеет, конечно, прямое отношение. Именно им он нужен.

А вообще статья 82.1 (отсрочка) , если ее решили применять только к привлекаемым за наркопреступленя небольшой тяжести, абсолютно никому была не нужна. Для назначения лечения вместо наказания было вполне достаточно статьи 73 (условного осуждения, с условием пройти лечение). Если на что и нужна была отсрочка для больных наркоманией, то это для тех, кому условное осуждение не может быть применено, например при опасном или особо опасном рецидиве. По усмотрению суда, конечно.

См. образец ходатайства о применении отсрочки отбывания наказания больным наркоманией в связи с вступлением в силу Федерального закона от 28 декабря 2016 года № 491-ФЗ.

Федеральное законодательство: каллиграфия на крови

Госдумой принят Федеральный закон «О внесении изменения в статью 15.1 Федерального закона «Об информации, информационных технологиях и о защите информации»

Вдобавок к уже запрещенной в сети информации о способах изготовления и использования, местах сбыта наркотиков, новый закон распространяет этот запрет на информацию о «новых потенциально опасных психоактивных веществах».

Вместо ожидаемого множеством заключенных и их близких смягчения наказания по части 2 статьи 228 УК за приобретение и хранение наркотиков без цели сбыта (о чем полтора года назад было поручение Президента), вместо ожидаемых поправок в статью 72 УК о кратном зачете времени содержания в СИЗО (проект принят в первом чтении полтора года назад, и лег под сукно), законодатели занимаются «гармонизацией» всего того абсурда, который они напринимали. Гладят воротнички палачам и рисуют виньетки на смертных приговорах.

Таков принятый в декабре закон, запрещающий что-то, якобы еще не запрещенное. Разве еще не всё запрещено?

Дополнение внесено в закон о внесудебной блокировке сайтов, содержащих запрещенную к распространению информацию, принятый в 2012 году. Он действует. Роскомнадзор, по мере возможностей, глушит Интернет, как глушили в СССР «вражьи голоса». Помимо экстремистских материалов (понятие, как известно, безразмерное) внесудебной блокировке подлежат и сайты, содержащие информацию «о способах, методах разработки, изготовления и использования наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, местах их приобретения, способах и местах культивирования наркосодержащих растений».

Реестр запрещенных сайтов, ведомый Роскомнадзором, для граждан закрыт. Ознакомиться с ним невозможно. Поэтому невозможно определить, сколько из 60 000 заблокированных с 2013 года ресурсов имеет отношение к наркотикам.

История «новых потенциально опасных психоактивных веществ» была бы смешна. Но людям, посаженным на 10 лет и выше, не до смеха. И ФСКН, и депутаты, и ТВ говорили, что «новые психоактивные» это новые синтезируемые «спайсы», т. е. всякая дизайнерская синтетика, захватившая рынок психоактивных веществ. Сложность полицейского противодействия этому явлению объяснялась его изменчивостью. Хотя десятки разновидностей спайсов были включены в перечень наркотиков, тут же возникали новые с измененной химической формулой. Если вещества в списках не значилось, продавцы объявляли его легальным. На сайтах вывешивались непонятного происхождения сертификаты, гарантирующие законность оборота. Надежнее же любого сертификата были слова Виктора Иванова, директора ФСКН (деятельность которой в Российской Федерации прекращена): «Новые вещества сейчас сразу не попадают под запрет. Пока не доказано, что они - разновидность наркотиков, их можно свободно продавать. Ситуация становится все опаснее с учетом того, что каждые два дня появляется новый вид наркотика» (интервью директора ФСКН Виктора Иванова «Российской газете» от 26 июня 2014 года).

Однако одновременно с публичными заверениями г-на Иванова, что не включенные в списки «спайсы» «можно свободно продавать», за эти якобы легальные вещества десятки тысяч человек были привлечены, продолжали и продолжают привлекаться к уголовной ответственности как за «производные» наркотических средств. В «производные» всё и упирается.

Действительно ли левая рука ФСКН не знала, что делает правая, но на практике трудностей с посадками за «легальные» спайсы органы наркоконтроля, вопреки заявлениям их директора, не испытывали. Под понятие «производное» подводили любое подобное вещество. То же самое происходит и сегодня несмотря на появление закона о «спайсах». Закон этот, призванный упростить и ускорить постановку под контроль веществ, не включенных в Перечень, оказался не нужным. В реестр новых потенциально опасных психоактивных веществ, вести который должна была ФСКН, почти за два года действия закона не было включено ни одного наименования. То есть «новых психоактивных веществ» юридически нет. Реестр пуст.

Объясняется это просто: закон о реестре «спайсов» продвигался ФСКН исключительно для наделения себя самой дополнительными полномочиями. Тучи над ведомством сгущались, Иванов хватался за любые подпорки. Эксклюзивная обязанность формировать столь важный и ответственный реестр окружала наркополицию флёром тайного знания. Но это ей не помогло. Напротив — ускорило ликвидацию. Пробивая закон, Иванов обещал выявлять «потенциально опасные» чуть ли ни ежедневно. Но не нашел ни одного. И врал в глаза. Спустя месяц после принятия закона о «спайсах» директор ФСКН объявил, что «в соответствии с антиспайсовым законом впервые внесено в реестр новое психоактивное вещество - "спайс": -25H-NBOMe 2 (2,5-диметоксилфенил) -N-(2-метоксибензил) этанамин. Эту отраву зафиксировали сотрудники ФСКН в Оренбургской области: ей тяжело отравилась 14-летняя школьница. Новый наркотик немедленно запретили.» (Российская газета, 12 марта 2015 года).Оказалось, однако, что это вещество уже фигурировало в уголовных дела как «производное».

Можно привести десятки высказываний и того же Иванова, и председателя Комитета Госдумы по безопасности Ирины Яровой, популярно разъяснявших, что под «новыми потенциально опасными психоактивными веществами» подразумеваются именно модификации «спайсов». Но стоило принять «антиспайсовский» закон, как тут же ФСКН запела по-другому. На мое обращение о использовании этого закона в тех целях, ради которых он принимался, последовал такой ответ:

«В настоящее время контроль за оборотом на территории Российской Федерации наркотических средств и психотропных веществ, включая их производные, и новых потенциально опасных психоактивных веществ осуществляется параллельно и независимо друг от друга» (ответ ФСКН от 09.04.2015 № 5/1/3184).

«Параллельно» — это как? В каких мирах?

Теперь реестр-призрак, заодно со всем скарбом наркоконтроля, его функциями и фикциями, передан в МВД.

Закон о «спайсах» оказался, в рамках существующей наркополитики, относительно гуманным и наиболее подходящим для решения реально существующей проблемы оборота психоактивных веществ, не включенных в Перечень наркотиков. Из закона следует, что, во-первых, новыми веществами не могут быть признаны вещества «в отношении которых не установлены санитарно-эпидемиологические требования или меры контроля за их оборотом», что защищает от соблазна включать в реестр все что угодно. Во-вторых, приобретение и хранение «новых психоактивных» не наказуемо, и это снимает проблему привлечения к ответственности тех, кто хотел купить легальные вещества. Наконец, уголовная ответственность за распространение этих веществ по статье 234.1 существенно мягче, чем за оборот наркотиков, что справедливо: за продажу или передачу одним лицом другому не предусмотрено лишение свободы. Оно может быть назначено за сбыт группой лиц, либо в случае причинения тяжкого вреда здоровью потребителя. А максимальное наказание — до 8 лет (при наличии организованной группы или повлекшее по неосторожности смерть человека). Пока же эти вещества признаются производными, за единичный случай сбыта полагается от 4 до 8 лет, а за организованную группу — от 10 до 20. Здесь надо сравнивать даже не верхние пределы санкций, а низшие: где за наркотики и производные от 10 и даже от 15 лет, там за «потенциально опасные» — 2 месяца.

Нет ничего удивительного в том, что и органы наркоконтроля (до их упразднения) и теперь полиция саботируют исполнение закона о спайсах. Ловить осетров интереснее, чем плотву.

Включи они в реестр хоть один «спайс», пересмотра своих дел потребуют десятки тысяч осужденных за производные. Этого и боятся. Но Уголовный кодекс — инструмент исключительный и злоупотреблять им не надо.

Ну а если вернуться к информации, которую требует блокировать недавно принятый закон, — авторам-составителям реестра заблокированных сайтов тут нечем поживиться, такой информации не существует. Зато есть люди сидящие за это ничто, и лучше бы позаботиться о них, чем о стройности и гармонизации законодательных симулякров.

Суды: почему не работает отсрочка

0,2% - коэффициент эффективности отсрочки для наркозависимых

Федеральным законом от 7 декабря 2011 года № 420-ФЗ в УК введена статья 82.1 «Отсрочка отбывания наказания больным наркоманией». В соответствии с этой статьей осужденному к лишению свободы по части 1 статьи 228, части 1 статьи 231 и статье 233, если он признан больным наркоманией и изъявил желание добровольно пройти курс лечения и реабилитацию, суд может отсрочить отбывание наказания на срок до 5 лет.

По данным Судебного департамента при ВС РФ в 2015 году отсрочка больным наркоманией была предоставлена 106 осужденным. При том, что по вышеназванным составам преступления, по которым допускается отсрочка, по части 1 статьи 228 (приобретение / хранение без цели сбыта в значительном размере) всего в 2015 году осуждено 43 580 человек. Кроме того 439 человек осуждено в 2015 году по части 1 статьи 231 (культивирование наркосодержащих растений), и 11 человек — по статье 233 (подделка рецептов). Итого за преступления небольшой тяжести по нарктикам в 2015 году осуждено 44030 человек, из которых отсрочку получило 106 осужденных. Даже если вычесть из общего числа осужденных тех, кто осужден не впервые, очевидно, что статья 82.1 почти не применяется.

В чем причина фактического бездействия статьи 82.1, принятие которой преподносилось как значительный шаг в гуманизации уголовного закона.

Во-первых, отсрочка больным наркоманией предоставляется только впервые осужденным за преступления небольшой тяжести. Из массовых статей, связанных с наркотиками, это только часть 1 статьи 228 . Однако, и до появления статьи 82.1 ранее не судимым реальное лишение свободы за преступление небольшой тяжести не назначалось, к ним применялись условное осуждение, либо штраф, обязательные или исправительные работы. Во-вторых, и без нововведенной отсрочки при условном осуждении суд вправе возложить на условно-осужденного обязанность пройти лечение и реабилитацию (часть 5 статьи 73 УК). По существу, разница в словах. При условном осуждении возлагается обязанность, а при отсрочке лечение как бы добровольное, но и в том и другом случае уклонение от лечения и реабилитации влечет реальное наказание. По существу же разница в том, что условное осуждение суд вправе назначить по любой статье любой категории тяжести. А отсрочку — только при небольшой тяжести.

Наличие отсрочки исполнения приговора больным наркоманией может быть оправданным только при включении этого института в целостную концепцию лечения вместо наказания. Эта концепция может быть воплощена лишь при смене приоритетов государственной антинаркотической политики: с репрессивной на социо-защитную. Потому что мало прописать пройти лечение и реабилитацию, надо еще, чтобы это лечение и реабилитация были эффективными, современными, многовариантными, а главное — сформировалось доверие больных к системе наркологической помощи.

МВД: ложь детектора

Подготовлен проект приказа «О внесении изменений в нормативные правовые акты МВД России»

МВД выложило на общественное обсуждение проект приказа о дополнениях в перечень судебных экспертиз. Проект предполагает поставить психофизиологическую экспертизу с помощью полиграфа (так называемого «детектора лжи») в ряду традиционных видов экспертизы.

Уже давно эти манипуляции пытаются утвердить в юридическом поле. Но пока на нормативном уровне это ограничивалось правоохранительной службой — проверкой при поступлении на работу в полицию, ФСБ, службы пожарной и гос- охраны и другие подобные органы. В уголовном судопроизводстве полиграфа не было и по сей день нет, хотя то там то здесь появляются дикорастущие психофизиологические экспертизы, проведенные по желанию обвиняемых, потерпевших или свидетелей. Однако если суд первой инстанции принимал такие экспертизы как доказательства, то в случае обжалования приговора их, как правило, вычищали в высших судах как недопустимые. Например, в апелляционном определении от 29 января 2014 года по делу Александрова и Митрофановой Верховный Суд РФ отверг выдвинутые защитой осужденных результаты их проверки на полиграфе, указав, что таковые законом не предусмотрены, не являются доказательством факта и не могут быть представлены в качестве такового коллегии присяжных (дело рассматривалось присяжными). Но правоохранительные органы не отступают и настойчиво продвигают полиграф, прежде всего — в уголовный процесс.

Как известно, исследование на полиграфе нацелено на проверку правдивости испытуемого через оценку стабильности его дыхания, работы сердца, состояния кожных покровов и других телесных реакций. Предполагается, что оператор, опираясь на полученный из машины результат, может установить истину — лжет человек или нет.

Но люди-то разные. Кто, где и как установил критерии нормальности их психофизиологических реакций? Какой отклик организма на тот или иной вопрос однозначно свидетельствует о правдивости и искренности? Как может эксперт, даже прошедший установленное количество часов специального обучения, понять особенности человека, которого он видит первый раз и о котором способен судить только по приблизительным усредненным показателям? Даже если не брать в расчет то немаловажное обстоятельство, что «специалист по выявлению скрываемой информации» (как он именуется в некоторых документах) будет работать вместе с другими экспертами-криминалистами в подразделениях полиции и будет столь же зависим от общего с оперативниками и следователями полицейского начальства. Оспорить же результаты исследования вряд ли будет возможно — предмет его нематериален.

Говорят, метод пока не совершенен. Но сколько бы он ни совершенствовался,. изобрести волшебный прибор, способный безошибочно различать правду и ложь, в принципе невозможно. Сам человек зачастую не в состоянии отличить правду от лжи, которые не лежат на отдельных полочках, а смешаны в его голове. И даже применительно к фактам — было или не было — могут быть совершенно искренние противоположные представления. Так, верующий уверен, что видел богоматерь, а неверующий не менее его уверен, что это галлюцинация верующего. Убийца может быть убежден, что потерпевший первый замахнулся на него топором, тогда как свидетель добросовестно будет утверждать обратное. Или, когда свидетель говорит неправду, будучи воодушевлен благою, по его мнению, целью оправдать близкого ему человека, он более уверен в себе, чем свидетель, безразличный к делу и отвечающий неуверенно из-за непонимания того, что собственно от него требуется. Таких примеров можно моделировать сколько угодно.

Поставить бы перед дипломированным специалистом задачу протестировать на его полиграфе каждого из братьев Карамазовых на предмет убийства отца. Вполне вероятно, что подозрение пало бы на Алешу, как более других взволнованного и сложнее организованного, чем другие братья.

Еще в 1995 году один из авторов Концепции судебной реформы профессор Александр Ларин писал: «Применение нетрадиционных методов сомнительно, необоснованно, так как организм человека еще мало изучен, чтобы делать выводы о закономерностях взаимосвязей фиксируемых физиологических процессов и внутренних переживаний, недоступных приборам». Если с тех пор что и изменилось, то в сторону еще большего признания наукой неизученности человеческого мозга, сложности психических и физиологических взаимосвязей.

Несколькими годами позже на конференции по судебной реформе Ларин выступил еще резче: «В последние годы участились попытки компенсировать низкий профессионализм следователей и работников милиции внедрением в практику расследования приемов, связанных с использованием иррационального. Предлагаются допросы под гипнозом, применение «детектора лжи» (полиграфа), привлечение к расследованию экстрасенсов, гадалок, лозоходцев, использование в качестве экспертов собак («одорология»), и т. п. Подобные ухищрения не только отвлекают силы и средства , достойные лучшего применения, но и приводят к следственным и судебным ошибкам. Настала пора установить в уголовно-процессуальном законе запрет приемов, ориентированных на использование иррационального, подсознательного, лишенных надежного естественно-научного обоснования. В законодательстве Германии и Польши такие запреты есть». Запрещены детекторы лжи и в большинстве штатов США.

Россия же поддерживает «традиции» и развивает их, идя в ногу с прогрессом. Столь же «научные» методы получения доказательств назывались на Руси подноготной правдой. И правдой подлинной. По Фасмеру «при судебной расправе били «подлинниками» - длинными палками, чтобы выпытать правду». Полиграф есть продолжение пыток «гуманными методами». И в прежние средние века, и в средние века нынешние заплечных дел мастера обслуживали и обслуживают ту же этатистскую идею, будто бы правосудие само по себе с его интересами оправдывает любое покушение на личность, на ее телесную и психическую целостность. При этом, хотя декларируется поиск истины, ее нахождение такими методами заведомо невозможно. Под пытками, включая психологические, сознается во всем и преступник и ни в чем не повинный подозреваемый. Полиграф, конечно, не пытка в классическом смысле. Наоборот, сторонники этого метода противопоставляют его «выбиванию показаний». Да, это не выбивание, а вытягивание саморазоблачения из человеческого естества.

Но сомнительность результата государственно мыслящих деятелей не смущает, лишь бы работала мясорубка правосудия, лишь бы изыскивалась «истина», удостоверенная приговором, вступившим в законную силу.

Надеяться, что полиграф защитит невиновных, особенно здесь и сейчас, в высшей степени наивно. Наверное, если использование этой штуки будет полностью легализовано, общественности предъявят пару оправдательных приговоров. Но в целом, и в частностях, на обвинительный уклон и инквизиционный характер судопроизводства полиграф может повлиять только в еще худшую сторону. Манипулировать детектором лжи опытным людям, то есть следователям и криминальным авторитетам, не составит труда. А если выводы такой экспертизы окажутся не выгодны обвинению, и следствие и суд всегда найдут повод для повторного исследования, вплоть до нужного им результата.

У Юрия Олеши в черновиках пьесы «Смерть Занда» хиромант определяет, что у героя «рука убийцы». Герой, он же автор, действительно из ревности думает об убийстве, но убийство им соперника если и может случиться, то лишь в мыслях, то есть именно в той сфере, куда внедряют полиграф, и где, невозможное в жизни, «совершается» убийство-вымысел. Если предположить, что соперник по какой-то иной причине оказался бы убитым — куда бы завел следствие полиграф?

Еще о детекторе лжи: cтатья К.Кузьминых и Д.Устюжанинасм. .

Судебная практика: На тысячи заключенных больше

Комментарий Арсения Левинсона

Репрессии по антинаркотическим статьям УК в последние годы не только не ослабевают, но и усиливаются. К нам все чаще приходят письма от осужденных к реальному лишению свободы по части 2 статьи 228 УК за приобретение/хранение наркотиков в крупном размере (свыше 0,5 грамма спайса, 1 грамма амфетамина, 2,5 грамм героина – как правило не сильно «свыше» этих количеств). Нередко у человека это первая судимость – и сразу на зону. Общее количество заключенных в России уменьшается, а доля лиц, сидящих за наркотики неуклонно увеличивается. По статистике ФСИН в 2015 году осужденных за наркотики стало на 11 тысяч больше, чем двумя годами ранее. По нашим оценкам в 2016 году эта тенденция сохраняется. Причиной этому, в частности — невозможность УДО до отбытия 3/4 (вместо 1/2 по другим тяжким и 2/3 особо тяжким), а также ужесточение в 2012 статьи 228.1 УК. Обязательно отразится на увеличение тюремного населения и принятое в июне 2015 года Постановление Пленума ВС, который предписал квалифицировать дела по проверочным закупкам как оконченные преступления.

Судебная статистика также подтверждает – по части 2 статьи 228 и статье 228.1 УК наказания, не связанные с лишением свободы, стали применяться реже чем три-четыре года назад.

Увеличилось количество дел и ужесточились наказания по части 2 статьи 228 УК (приобретение, хранение наркотиков в крупном размере). В 2013 году по ней было осуждено 35 836 человек, из них к лишению свободы 14 217 человек (39%), в 2015 году всего было осуждено 45 031 человек, а к реальному лишению свободы 19 535 человек (43%), то есть на 5 318 человек больше.

Также ужесточилась и без того чрезвычайно суровая практика по статье 228.1 УК за сбыт наркотиков. По всем частям этой статьи в 2013 году из 21 208 человек к реальному лишению свободы было приговорено 17 908, то есть 84 %, а в 2015 году из 21 829 к реальному осуждению было приговорено 19 718, то есть на 1810 человек больше и 90 % от общего числа осужденных.

При этом сроки лишения свободы огромные. В 2013 году из чуть более двадцати тысяч человек, осужденных за наркотики, от 10 до 15 лет лишения свободы было назначено 327 осужденным. В 2015 году свыше 10 лет лишения свободы получили в четыре раза человек больше – 1364. За что и кому назначают более 10 лет? Это наркозависимые, которые «достали» несколько грамм для знакомого, вынужденного полицией кого-нибудь сдать, или это «бегунок», делающий закладки и т.п. Из этих 1364 человек севших на такие сроки, только 106 человек осуждены за действительно большое количество наркотиков, особо крупный размер.

Возникает вопрос – за два года судьи стали более жестоки? Нет, так распорядилось начальство. Нам рассказывали, как председатель одного облсуда собрал председателей районных судов и призвал уменьшить назначение условных наказаний по тяжким преступлениям, связанным с наркотиками. Такая вот независимость судей.

Судебные штрафы вместо судебных штрафов

Вступил в силу Федеральный закон от 3 июля 2016 года № 323-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации по вопросам совершенствования оснований и порядка освобождения от уголовной ответственности»

С непрерывной гуманизацией в уголовной сфере происходят в последнее время странные, но вполне привычное для россиян вещи, подобные известному правилу конверсии — что не начнут делать, все получается автомат Калашникова. Это вполне относится к принятому Думой под занавес шестого созыва и уже вступившему в силу закону о судебных штрафах (хотя там не только о них, но штрафы — главное). Судебный штраф вместо уголовной ответственности.

Проект был внесен Верховным Судом. Представляя инициативу в Думе, зампред ВС Владимир Давыдов говорил о том пожизненном клеймении, на которое обрекаются люди, имеющие или имевшие судимость, в том числе за нетяжкие преступления, как они всю жизнь потом сталкиваются с этим «пятном в биографии». Имеющихся же в УК механизмов освобождения от уголовной ответственности, мол, недостаточно для того, чтобы защитить от непрекращающейся репрессии людей, однажды оступившихся и не представляющих реальную опасность для общества.

Кто бы спорил. Диагноз в части последствий привлечения к уголовной ответственности поставлен верно. Но для лечения предложены неподходящие средства.

Новый закон вводит в УК еще одну процедуру освобождения от уголовной ответственности — взыскание судебного штрафа. Лицо, впервые совершившее преступление небольшой или средней тяжести, может быть освобождено от уголовной ответственности с назначением судебного штрафа. Для этого ему необходимо возместить ущерб или иным образом загладить вред, причиненный преступлением. Размер штрафа не может превышать половины максимального размера штрафа, установленного за совершенное преступление. Или же он не может быть больше 250 тыс. руб., если конкретной статьей штраф как наказание не предусмотрен.

Посмотрим, какие нормы об освобождении от уголовной ответственности имелись (и имеются) в УК до этого новшества. Основаниями освобождения от уголовной ответственности, помимо формального истечения сроков давности, были (и остаются): деятельное раскаяние (ст. 75), примирение с потерпевшим (ст. 76) и введенное недавно возмещение ущерба по ряду экономических преступлений (ст. 76.1). Нельзя сказать, что нормы о деятельном раскаянии и примирении с потерпевшим совсем уж бездействуют, хотя применяются они, к сожалению, только к преступлениям небольшой и средней тяжести. По примирению с потерпевшим в 2015 году освобождены от уголовной ответственности 159 176 человек, в связи с деятельным раскаянием — 12 280 человек, то есть решения об освобождении от уголовной ответственности принято примерно по 18 % дел от общего числа поступивших в суды.

Понятно, почему понадобилось изобретать судебные штрафы. С 2015 года отмыться от судимости стало вообще невозможно, живи потом хоть сто лет, ничего не нарушая. Если изначально, с 1996 года, погашение или снятие судимости аннулировало все правовые последствия, связанные с судимостью, то с июля 2015 года погашение судимости аннулирует только те последствия, которые предусмотрены самим УК, то есть отсутствие (погашение) судимости актуально только для вновь совершивших преступление. Для трудовых же, семейных и иных гражданских правоотношений последствия судимости остаются навсегда. Еще до изменения УК в законодательство прокралось понятие «имевшие судимость», со всеми вытекающими из него последствиями.

Но дело и не в судимости даже. Сам факт привлечения к уголовной ответственности, даже с последующим освобождением от нее, гарантирует попадание в полицейские анналы и вычистить оттуда имя человека невозможно. Поэтому новый закон о судебных штрафах проблему последствий привлечения к уголовной ответственности не решит. Просто будет еще один список — привлеченных к «иным мерам уголовно-правового характера». По закону «О полиции» органы внутренних дел составляют банки данных по 41 категории граждан. Ну, будет 42. Хуже того, судимость, хоть и остается клеймом, все же по прошествии того или иного времени, в зависимости от тяжести преступления, становится бывшей, «имевшейся». И к административной ответственности человек считается привлеченным в течение года со дня уплаты штрафа или отбытия ареста. Привлеченные же к «иным мерам» так и останутся привлеченными. Ведь закон исходит из того, что иные меры - судебные штрафы — это какая-то сделка. На самом же деле — лохотрон, а не сделка. Учитывать — будут. А применять статьи о деятельном раскаянии и примирении будут либо с этой надстройкой, либо вообще неизвестно как. Потому что нет ответа на вопрос, в каких случаях может применяться статья 75 о деятельном раскаянии без штрафа, а в каком - судебные штрафы. Тем более, что и то и другое оставлено на усмотрение суда, только не понятно, чем он должен руководствоваться, решая, выпускать человека просто так, за то, что он «загладил» или взять еще за это в казну 250 000 рублей, или вообще не применять ни того, ни другого, а посадить человека года на полтора.

Что же надо было делать?

Декриминализировать те преступления небольшой и средней тяжести, которые можно, не опасаясь «разгула преступности», перевести в разряд административных правонарушений (на то и существует КоАП). Криминализировать незаконный оборот правоохранительных баз данных, установив уголовную ответственность за их продажу, передачу и т. п., а равно за незаконное получение такой информации, чтобы отбить охоту работодателям «пробивать по базам».

Законодатели пошли другим путем, изобретя нечто ни с чем не сообразное и непредсказуемое по последствиям. А ведь УК — это не закон о пчеловодстве. Уголовный закон — это чрезвычайное вмешательство в жизнь людей, требующее особой осторожности как в его применении, так и в его усовершенствовании. Особенно в современной России, когда УК размахивают как дубиной, криминализируя все, от «лайка» в интернете до покушения на «чувства верующих».

26 февраля 2016, когда проект рассматривался Думой в первом чтении, депутат Юрий Синельщиков (КПРФ) говорил о коррупциогенности получившейся конструкции. Действительно, следователь может направить дело в суд для наложения освобождающего от ответственности штрафа, а может не направить. Суд может применить судебный штраф, не считающийся наказанием, а может применить другой штраф, традиционный вид наказания. По словам Синельщикова, «так называемое применение иных мер уголовно-правового характера предполагает введение в законодательство некоего нового процесса, который стоит между административным и уголовным процессом. Этот процесс, по-видимому, изобретённый каким-то аспирантом, внесён дополнительно в процессуальное законодательство и создаёт путаницу и неопределённость в действующем законодательстве».

Традиционные для УК виды освобождения от уголовной ответственности действительно предусматривают освобождение от ответственности. Новая мера освобождения от ответственности «судебный штраф» весьма своеобразна, так как предлагается не считать наказанием наложение штрафа, который, по существу ничем от такого же штрафа как вида уголовного наказания не отличается. Разве что величиной. Но суды и без того не применяют верхние пределы штрафов.

Появление в УК «иных мер уголовно-правового характера» - нонсенс. УК, как следует из его статьи 2, «определяет, какие опасные для личности, общества или государства деяния признаются преступлениями, и устанавливает виды наказаний и иные меры уголовно-правового характера за совершение преступлений». И наказания, и иные меры, например, принудительное лечение, являются составляющими уголовной ответственности (статья 1 УК). Отныне же получается, что мера уголовной ответственности (судебный штраф) является одновременно формой освобождения от уголовной ответственности.

По сути, это законодательное достижение — еще один юридический симулякр: под видом мнимой гуманизации законодательства протащить еще один неправовой способ пополнить бюджет.

Также см. статью К.С.Кузьминых, В.Ф. Соловьева, Д.А.Устюжанинова «О судебных штрафах»

10 000

Пока суд да дело, на hand-help.ru опубликована консультация № 10 000. Вряд ли это повод для радости. У нас здесь не «палочная система». Дай бог, в скором времени закон станет немного гуманнее, а потом еще гуманнее. И полиция будет работать иначе, держа в памяти печальный опыт наркоконтроля — пример того как не надо бороться с наркотиками. Но пока приобретателей сидит больше, чем продавцов, пока процветают провокации, сажают за вещества не включенные ни в один список, пока сидят продавцы кондитерского мака и судят Ольгу Зеленину, пока скорая помощь при передозировке приезжает вместе с полицией, нам рано складывать перья и отлипать от клавиш.

10 000 — это общее дело. И я низко кланяюсь нашим замечательным адвокатам и просто юристам за их труд: и тем, с кем мы вместе сейчас, и тем, кто был с нами в прошлые годы. Самое большое спасибо Ирине Владимировне Хруновой за ее мастерство и сострадание. Спасибо Константину Сергеевичу Кузьминых, стоявшему у истоков и сегодня с неистощимой энергией взявшемуся за нужное дело — новый раздел «Дискуссионные вопросы уголовного судопроизводства» (обращаю внимание, раздел дискуссионный, пишите по указанному там адресу).

Спасибо Дмитрию Юрьевичу Гладышеву, о котором могу сказать словами Ирины Хруновой — верю ему как самому себе.

Спасибо Виталию Владимировичу Мазуру, Вадиму Тихоновичу Сивченко протянувшим hand-help руку помощи, когда нам так не хватало рук и голов.

Спасибо Арсению Львовичу Левинсону, всегда готовому ответить на вопросы, на которые никто не хочет отвечать.

Спасибо Анне Вадимовне Кинчевской за вклад в общее дело и за то множество вопросов, на которые ей еще предстоит ответить.

Когда-то Дмитрий Александрович Пригов обещал написать 10 тысяч стихотворений. Нам тут не до стихов, но проблема у нас та же, что и у поэта, — милицанер:

Отвсюду виден Милиционер
С Востока виден Милиционер
И с Юга виден Милиционер
И с моря виден Милиционер
И с неба виден Милиционер
И с-под земли...
                    да он и не скрывается

Федеральное законодательство: деградация

Принят и через 90 дней после опубликования вступит в силу Федеральный закон «Об основах системы профилактики правонарушений в Российской Федерации».

Этот закон МВД мечтало протащить лет двадцать.

Причем принят он в наихудшем виде: все,что можно было (точнее — нельзя было) туда впихнуть антиконституционного — впихнули. Да и сам замысел, сама концепция этого закона противоречит Конституции.

Есть УК с УПК, и по ним — подозреваемые, обвиняемые, осужденные; есть КоАП, до невозможности раздутый, и привлекаемые по нему за административные правонарушения. Есть дополнительное, по сути еще одно наказание для отбывших лишение свободы — административный надзор. Но этого показалось мало, мерам принуждения теперь будут подвергаться «склонные к совершению правонарушений» — без вины виноватые. Привлекать их будут за «антиобщественное поведение». Под таковым понимается, по этому закону, «не влекущие за собой административную или уголовную ответственность действия физического лица, нарушающие общепринятые нормы поведения и морали, права и законные интересы других лиц». За нарушение этих неведомых норм предусмотрена индивидуальная профилактика, осуществляемая, в том числе, в форме профилактических бесед, профилактического учета, профилактического надзора, «объявления официального предостережения о недопустимости действий, создающих условия для совершения правонарушений, либо недопустимости продолжения антиобщественного поведения».

А так как поле борьбы со злом совпадает с границами РФ и даже захватывает чужие пределы, то рук у полиции, ФСБ и других органов, конечно, не хватит. Поэтому в помощь профессиональным правоохранителям закон о профилактике предусматривает появление неких «лиц, участвующих в профилактике правонарушений», которые «посредством добровольного участия в мероприятиях по охране общественного порядка и других социально значимых мероприятиях» будут профилактировать оставшуюся часть населения.

И лучше, скажут вам в Думе, переусердствовать, чем недосмотреть.

Ключевое слово в законе о профилактике — выявление. Выявлять будут всех «намеревающихся совершить правонарушение». И всех «склонных к совершению правонарушений» (не путать с намеревающимися), и тех, чье поведение «носит противоправный или антиобщественный характер», а также, заодно, «пострадавших от правонарушений или подверженных риску стать таковыми» (эти, правда, будут подвергаться профилактике добровольно). Отдельным пунктом указано на «выявление ... лиц, страдающих заболеваниями наркоманией и алкоголизмом». Это вместо наркоучета в диспансере. Там наркоучет отменили, но чтоб жизнь медом не казалась, восстановили его в полиции.

Кроме того, ставится задача «выявления и устранения причин и условий, способствующих антиобщественному поведению». Впрочем, причины эти и условия уже выявлены, благодаря трудам тов. Мамонтова, Соловьева, Киселева, Доренко и пр., это гражданские свободы, политические права, Конституция нашей страны, защищающая права и свободы как высшую ценность, а также неправильные верующие, историки-вредители, Обама, Меркель и Лев Толстой.

Это абсурдный, бессмысленный, тупо репрессивный закон. Маниакальное стремление все запретить, всех наказать, даже мысленных врагов, приводит к тому, что даже такой помоечный законопроект, отвергнутый пятью предыдущими Думами, стал сегодня законом. Такие меры профилактики недопустимы даже в условиях чрезвычайного положения. Искать склонных и намеревающихся совершить преступление неуместно и при внезапном нападении космических пришельцев. Да, Конституция допускает ограничение прав и свобод в целях защиты нравственности. Но это может быть только необходимое в демократическом обществе ограниченное ограничение, иначе здесь будет Северная Корея, где профилактика действительно находится на высоте, вплоть до запрета занавешивать окна.

До сего дня против инакомыслия, инакодействия, инаковерия использовался закон об экстремизме, тоже совершенно неправовой. Но какое-никакое, определение экстремизма там есть. И хотя по этому определению можно запретить Библию и Гомера, но применить его, например, к посещению концерта Макаревича или к незнанию наизусть сталинско-путинского гимна проблематично. Пытаются, конечно, но чего-то не хватает. Закон о профилактике заполнил этот пробел.

Под «антиобщественным поведением» можно понимать все что угодно. «Нормы поведения и морали» нигде пока не опубликованы для всеобщего ознакомления. Они, хотя и называются «общепринятыми», понимаются гражданами по-разному. Поди разбери, что сегодня морально... Тем более с полицейской точки зрения. Новый закон, конечно, предусматривает на этот случай проведение «профилактических бесед» - «разъяснения лицу … его моральной и правовой ответственности перед обществом, государством, социальных и правовых последствий продолжения антиобщественного поведения». Правда, у «объекта профилактики» (у человека) нет пока обязанности беседовать с «субъектом профилактики», ментом. Это будет не беседа, а монолог. Заставить человека беседовать законными методами действительно непросто.

Но, если беседа не повлияла, следующим этапом профилактики закон называет «объявление официального предостережения о недопустимости действий...» (см. выше). По закону предостережение - «обязательное для исполнение требование». Если гражданин не понимает, не исполняет требования, его «лицо… может быть привлечено к ответственности в соответствии с законодательством Российской Федерации». Дальше пока ничего не следует. Ответственности за антиобщественное поведение пока нет, не написали.

Но дурное дело нехитрое. Есть обязанность, значит неисполнение ее вопиет о наказании. Как же иначе? Человек не признает себя склонным к совершению преступления, говорит, что не намеревался ничего совершать! И тогда преступлением будет признаваться и отсутствие желания его совершать.

Hand-help.ru: наши предложения

Предложения по совершенствованию правового регулирования в сфере противодействия незаконному обороту наркотиков, подготовленные руководителем hand-help.ru Львом Левинсоном

Излагаемые здесь законодательные предположения обозначают некоторые, наиболее существенные и актуальные участки, на которых борьба с наркотиками ведется в России неправовыми, хотя и узаконенными методами, имеет избыточно репресивный, популистски утрированный, криминологически не обоснованный характер.

Как и следовало ожидать, создание в 2003 году специального ведомства по отдельно взятой социальной проблеме, да еще ведомства полицейского привело к эффекту злокачественного новообразования: 40-тысячное войско 13 лет решало задачу оправдания собственного существования.

Надо сказать, что директор ФСКН в последнее время не раз признавал, что гонка за показателями путем наращивания репрессивных мер приводит лишь к одному результату — увеличению тюремного населения по статье 228. Но за год, прошедший после публичного признания Виктором Ивановым необходимости хотя бы частичной конверсии руководимого им ведомства, не были согласованы даже самые срочные поправки — смягчение наказания за приобретение и хранение, не связанные со сбытом.

Ликвидация ФСКН, безусловно, правильный шаг: наличие специального антинаркотического органа поддерживало «градус кипения». Растущие потребности ведомства обеспечивались перманентной чрезвычайщиной.

Но возвращение борьбы с наркотиками в подведомственность МВД само по себе ничего принципиально не меняет. Нужно напомнить, что и без ФСКН в 1999-2000 гг МВД своими силами осваивало до 200 000 уголовных дел по наркотикам ежегодно, что почти вдвое больше чем в 2015 году было расследовано совместными усилиями ФСКН и МВД. Странность этой статистики объясняется очень просто. В декабре 2003 — мае 2004 года произошли радикальные изменения законодательства, сократившие численность осужденных за наркотики. Количество осужденных к лишению свободы снизилось со 100 тысяч в 2003 году до 40 тысяч в 2005, однако с 2006 года снова начался рост.

Уголовную наркополитику нужно вернуть в русло законодательной реформы, инициированной Президентом РФ в 2003 году. Для этого требуется исправить те деформации УК и других законов, которые препятствуют гуманизации антинаркотической деятельности государства.

Предлагаемые законодательные решения - не плод теоретической фантазии. Десятки тысяч обращений осужденных за наркотики, их жен и матерей, поступающие на сайт http://hand-help.ru (Правовые консультации по делам, связанным с наркотиками), показывают, какие нормы законов порождают несправедливые приговоры и несоразмерные наказания, открывают простор для злоупотреблений властью и коррупции.

1. Статья 228 УК

Наказание за незаконное приобретение и хранение наркотиков в «крупном размере» без цели их сбыта (часть 2 статьи 228 УК РФ, от 3 до 10 лет лишения свободы, тяжкое преступление) является завышенным, несоразмерным реальной опасности данных преступлений. Простота их раскрытия и расследования приводит к преобладанию среди осужденных за тяжкие наркопреступления лиц, не причастных к их распространению. Происходит подмена реальной борьбы с преступностью борьбой за статистику, за повышение показателей раскрываемости тяжких преступлений. По данным Судебного департамента при ВС РФ в I полугодии 2015 года по антинаркотическим статьям 228 — 233 УК осуждено 58 126 человек, из которых по части 2 статьи 228 УК — 23 454 человека. В то же время по статье 228.1 за сбыт и производство наркотиков осуждено 10 550 человек. Таким образом, сбытчики наркотиков составляют только одну треть осужденных за тяжкие и особо тяжкие наркопреступления. Две трети осуждены за приравненные к сбыту по категории тяжести приобретение и хранение без цели сбыта.

Для прекращения этой порочной практики необходимо внести изменения в статью 228 УК, отнеся приобретение, хранение, перевозку, а также изготовление для личного употребления, совершенные в крупном размере, к преступлениям средней тяжести, исключив нижний предел санкции части 2 и снизив верхний с 10 до 5 лет

Следует также исключить из части 1 статьи 228 наказание в виде лишения свободы, составляющее ныне до 3 лет, сохранив все иные предусмотренные действующей редакцией наказания, от штрафа до принудительных работ. Наличие в части первой лишения свободы провоцирует коррупцию, шантаж и манипулирование задержанными.

2. Размеры

Вне зависимости от того, будут ли внесены изменения в статью 228 УК, предлагается пересмотреть Постановление Правительства РФ от 1 октября 2012 года № 1002, повысив пороговые количества значительного и крупного размеров, и в первую очередь — установленных для синтетических психоактивных веществ (так называемых «спайсов» или «курительных смесей»).

По некоторым веществам Перечня желательно вернуться к величинам, действовавшим с 12 мая 2004 года по 11 февраля 2006 года на основании Постановления Правительства РФ от 6 мая 2004 года № 231, которым уголовная ответственность за приобретение и хранение без цели сбыта наступала применительно к марихуане при ее количестве свыше 20 грамм, для героина — свыше 1 грамма. В 2006 году, с принятием Постановления Правительства № 76, пороговые размеры были снижены, что сразу же увеличило численность осужденных по статье 228. Важно подчеркнуть, что предлагается не легализация приобретения и хранения небольшого количества наркотиков, а перевод не столь тяжких нарушений закона в категорию административных правонарушений.

3. Примечание 2 к статье 228

Второе примечание (об утверждении Правительством РФ размеров наркотических средств для целей УК) следует дополнить предложением: «Размер смесей наркотических средств и психотропных веществ с ненаркотическими компонентами определяется по количеству наркотически-активного вещества, а не по веси всей смеси». Существующая сейчас практика определения размера наркотика по всему весу смеси основывается на смешении контроля за оборотом наркотиков и уголовной ответственности за преступления, связанные с их незаконным использованием. В Перечне наркотических средств, утвержденном Постановлением Правительства РФ от 30 июня 1998 года №681, к Списку 1 добавлена следующая позиция: «Все смеси, в состав которых входят наркотические средства и психотропные вещества данного списка, независимо от их количества». Это не вызывает возражений, поскольку подлежат изъятию из незаконного оборота наркотики как в чистом виде, так и в смеси с любыми другими веществами. Однако уголовная ответственность, как крайняя и исключительная мера, должна наступать только за наркотические или психотропные вещества, включенные в списки запрещенных веществ, а не за табак, мел, тальк и т. п.

Следствием этого предлагаемого изменения будет смягчение ответственности за деяния, не связанные со сбытом (по статье 228), с переходом части таких деяний в административную юрисдикцию. В то же время уголовная ответственность за сбыт по статье 228.1 наступает независимо от размера наркотика, за любое, какое бы то ни было минимальное его количество — санкция части 1 статьи 228.1 предусматривает за сбыт в размере ниже значительного наказание от 4 до 8 лет лишения свободы.

4. Статья 228.1.

К нынешней редакции статьи 228.1 УК имеются следующие замечания. Наиболее проблемной является часть 4 этой статьи, наказание по которой практически идентично санкции части 5. По части 4 наказуем сбыт наркотиков, совершенный организованной группой, или с использованием служебного положения, или в отношении несовершеннолетнего, или в крупном размере — наказание от 10 до 20 лет лишения свободы. Частью 5 статьи 228.1 карается сбыт в особо крупном размере, который наказывается сроком от 15 до 20 лет или пожизненным лишением свободы. Сейчас проблема даже не в верхнем пороге, хотя он явно завышен, но применяется редко. Но нижняя планка поднята настолько высоко, что по сути вынуждает суд применять 64 статью УК, что неправомерно ограничивает суд в возможности индивидуализации наказания. Даже формально санкция от 15 до 20 лет противоречит общим правилам назначения наказания, содержащихся том же УК. Так за приготовление к преступлению не может быть назначено более половины максимального срока, что для частей 4 и 5 статьи 228.1 составляет 10 лет. Для части 4 это означает, что при отсутствии оснований для назначения наказания ниже низшего предела санкции, нижняя планка равняется верхней, а для части 5 в случае неоконченного преступления верхняя планка -- ниже низшей, то есть не может быть назначено больше 10 и меньше 15 лет. Это поставило Верховный Суд перед необходимостью додумывать УК (см. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 22.12.2015 N 58 "О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания").

Статья 228.1 перегружена квалифицирующими признаками, которые не работают, а лишь препятствуют правосудию с ложной целью во что бы то ни стало ужесточить наказание. Завышенное наказание по частям 4 и 5 является следствием искусственной многоступенчатой конструкции, когда каждая ступень требует более строгих санкций. Такой подход чужд изначальной концепции УК и создает такие деформации, когда ответственность за сбыт наркотиков даже не в особо крупном, а в крупном размере наказывается строже, чем убийство двух и более лиц. Статья 105 «Убийство» состоит из двух частей — убийство и убийство с отягчающими обстоятельствами, перечисленными по пунктам во второй части. Статья 228.1 (сбыт наркотиков) состоит из пяти частей. И хотя бы одну из этих частей нужно сократить (меньше 4-х частей сделать нельзя, так как размеры делятся на 4 группы. Но совершенно надуманным является деление на части 2 и 3: невозможно объяснить, почему за сбыт в особых местах, например, в следственном изоляторе, по части 2 назначается от 5 до 12 лет, а за сбыт в значительном размере (часть 3) — от 8 до 15 лет. Обе части следует объединить, и это даст возможность снизить наказание по частям 4 и 5.

Кроме того, из нынешней части 2 следует исключить влекущий повышенную ответственность сбыт в неких «административных зданиях» (нигде в законодательстве неопределенных), и, наоборот, включить детские учреждения, которых почему-то там нет.

5. Производные (новые потенциально опасные психоактивные вещества)

Одной из основных причин роста числа осужденных по статьям 228 и 228.1 УК (при сокращении их числа по другим массовым статьям УК) стало включение в Перечень наркотиков понятия «производные наркотических средств». Руководство ФСКН по сути дезинформировало граждан заявляя, что постоянно появляются новые разновидности «спайсов», «курительных смесей» и «солей» , которые не включены в Перечень наркотиков и в отношении которых у ФСКН «связаны руки». С одной стороны, формировалось ложное представление, что есть запрещенные, а есть «легальные» «спайсы». С другой стороны, не особо это афишируя, органы наркоконтроля за последние несколько лет привлекли к уголовной ответственности десятки тысяч молодых людей как за сбыт, так и за приобретение этих самых якобы не запрещенных веществ, классифицируя их как производные наркотиков. Однако, следуя логике «связанных рук» и добиваясь расширения своих полномочий, ФСКН разработала и ввела в законодательство понятие «новые потенциально опасные психоактивные вещества» (Федеральный закон от 3 февраля 2015 года №7-ФЗ). Законом предусмотрено ведение реестра таких веществ, что входило в исключительную компетенцию ФСКН, а теперь возлагается на МВД. В этот реестр вещества, согласно закону, включаются временно на срок до 2-х лет, в течение которых решается вопрос об отнесении вещества к наркотикам. Исходя из того, что уголовное преследование за распространение таких веществ не должно быть приравнено к ответственности за вещества, включенные в Перечень наркотиков, УК был дополнен статьей 234.1 УК (о новых психоактивных веществах), по которой их сбыт наказывался менее строго, чем за вещества, признанные наркотиками. Особо важно то, что статья 234.1 не предусматривает ответственности за приобретение и хранение новых веществ без цели сбыта. Между тем именно за такие действия с производными, то есть с веществами, не включенными в Перечень наркотиков, отбывают наказание как за тяжкое преступление десятки тысяч человек. Вот в чем причина бездействия закона о новых психоактивных веществах. Более чем за год действия закона ни одного вещества в реестр не было включено.

Между тем по смыслу нового закона к новым потенциально опасным веществам должны быть отнесены как раз те вещества, которые сейчас рассматриваются как производные наркотиков. Для этого необходимо само понятие «производные» из постановлений Правительства №№ 681 и 1002 исключить, а вещества, относимые к производным, включать в вышеназванный реестр, который по сути своей является переходной стадией («карантином») перед включением (или не включением) вещества в Перечень наркотиков.

6. Пищевой мак

Пора прекратить уголовные преследования предпринимателей за торговлю кондитерским маком надлежащей очистки. Для этого необходимо уйти от существующей правовой неопределенности, установив в ГОСТе Р 52533-2006 «Мак пищевой. Технические условия» допустимое содержание морфина в семенах мака в мг/кг, а также допустимый процент органических и неорганических естественных примесей. Требования к очистке ввозимого в РФ мака могут быть сколь угодно строгие, но отсутствие каких-дибо критериев вообще, как это имеет место в настоящее время, позволяет рассматривать как наркотическое средство любой кондитерский мак. Действовавшим более 30 лет ГОСТом 12094-76 "Мак масличный для переработки. Технические условия" допускалось до 3% сорной примеси, которую могли составлять частицы семенных коробочек, листьев и стеблей. Конечно, это завышенная допустимость. Поскольку в СССР ситуация с незаконным потреблением не была столь острой, степени очистки семян мака не придавалось особого значения. Следует снизить этот процент до минимального, до десятых или даже сотых долей процента. Но существующее положение, когда в ГОСТе не указано никаких критериев очистки вообще, создает почву для произвола. В противном случае, если оставить все как есть, необходимо будет вовсе запретить поставки и продажу пищевого мака. Лучше отказаться от мака, чем подвергать риску уголовных репрессий ни в чем не повинных людей. Множество коммерсантов-бакалейщиков, открыто импортировавших и реализовывавших пищевой мак и ничего в него не подмешивавших, приговорены за сбыт наркотиков в особо крупном размере.

7. Статья 234 УК.

Вызывает сомнения необходимость уголовной ответственности за сбыт и другие действия в целях сбыта сильнодействующих и ядовитых веществ. Сами по себе нарушения правил оборота ядовитых веществ не представляют значительной общественной опасности, если при этом не был нанесен вред жизни и здоровью людей. Административная ответственность за эти нарушения представляется вполне достаточной. При этом список ядовитых веществ не охватывает всего их многообразия, и не может охватить, так как ядовитыми являются многие средства бытовой химии, огромное количество растений и т. д. Что касается сильнодействующих веществ, то смысловая расплывчатость понятия «сильнодействующие» , и отсутствие законодательного регулирования их законного оборота вносит в уголовный закон неопределенность.

8. Выдворение

Часть 2 статьи 6.9 КоАП содержит императивное требование выдворения иностранного гражданина, привлеченного к ответственности за потребление наркотиков. Представляется, что такая санкция должна налагаться по усмотрению суда, а не во всех случаях, как это происходит в настоящее время. При разрешении дела об административном правонарушении не может не учитываться семейное положение человека, возможное наличие у него статуса беженца и иные обстоятельства — состояние здоровья, возраст, другие данные, характеризующие личность. Соответствующий законопроект несколько лет назад внесен в Государственную Думу депутатом Ю.П.Синельщиковым, но не получил пока достаточной поддержки.

ФСКН: Да здравствует король! — Король умер

4 апреля Правительство РФ внесло в Думу проект федерального закона «Об органах по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ».

Этот долгожданный проект подоспел как раз вовремя — 5 апреля Президент подписал Указ № 156, которым эти же органы были упразднены. Это было бы смешно, если бы ликвидированные органы не успели за 13 лет пересажать и перемучить столько народу.

Рассказывать содержание проекта смысла нет. Можно лишь помахать вслед.

Трудно представить, какие бульдожьи битвы происходят под коврами российской власти. В азарте внутривидовой борьбы о людях не думает никто.

Сразу же после подписания указа об упразднении ФСКН Президент внес проект закона, принятие которого намечено на май, об изменении нескольких десятков федеральных законов, где упоминается наркоконтроль, и откуда его теперь выскребают. В принципе, каких-то «изюминок» в этом законопроекте нет, да и не могло быть. Там где было написано «органы по контролю наркотиков» теперь будет значиться «органы внутренних дел». В том числе, в наследство МВД достался злосчастный Реестр новых потенциально опасных психоактивых веществ. Особая ценность реестра в том, что он предназначен для спасения нации от спайсов — но ни один спайс, равно как и ничто другое в реестр с февраля 2015 года не внесено.

ФСКН: ликвидация

5 апреля 2016 года Президент подписал Указ № 156 «О совершенствовании государственного управления в сфере контроля за оборотом наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров и в сфере миграции».

ФСКН слишком долго раскачивалась, обещая встать на путь исправления. Директор Виктор Иванов, в виду приближающегося краха, говорил, порой, правильные вещи, но происходило в наркоконтроле все то же безобразие. Единственный пример, приведенный директором недавно как образец борьбы с крупным наркобизнесом - это дело Шилова (о кондитерском маке), мало того, что насквозь сомнительное, но даже судом дважды возвращенное как непригодное для рассмотрения.

Отсюда и хорошо очищенный кондитерский мак, прошедший таможню, превращавшийся в тонны изъятых наркотиков.

Говорили об охоте на волков, а гонялись за зайчатами, представляя их волками в заячьих шкурах.

Устроили истерику со спайсами - "нация гибнет, а у нас руки связаны". При этом брали голыми руками и сажали иногда продавцов, но чаще покупателей этого самого якобы легального спайса - судили как за производные, за приобретенные миллиграммы как за тяжкое преступление. Добились включения расплывчатого понятия "производные" в перечень наркотиков. Одновременно с помпой провели закон о тех же самых ими придуманных производных, представляя их "легальными спайсами" - закон о новых потенциально опасных психоактивных веществах, застолбив за собой полномочия утверждать их реестр. Но за год с лишним ни одного "потенциально опасного" не обнаружилось, продолжали сажать за производные. Потому что оказалось выгоднее: за приобретение новых психоактивных не предусматривается ответственности, только за продажу, и то небольшая. А приобретение производных - тяжкое преступление.

Даже закон о себе самой ФСКН так и не родила, заложив в проект столько полномочий, что он не прошел через правительство. Не переживали - действовали без закона. Полиция - по закону, ФСБ - по закону, а наркоконтроль - помимо закона (лишь отдельные полномочия были прописаны в разных законах).

Подмяли под себя реабилитацию наркозависимых, назвав ее социальной (оказывается реабилитацией должна заниматься полиция!), и запросили на это столько денег, что Минфин только рот открыл. Но и с тем, что на реабилитацию получили, вышел конфуз под названием "братья Крупновы".

И так далее. Ни одна власть не станет такое бесконечно терпеть.

Это то, что на поверхности, за что ответственно руководство. О том, что происходило "на земле", за что, конечно, в нормальном государстве тоже ответственно руководство, надо писать отдельно. Достаточно сказать, что за хранение без цели сбыта сидит сейчас больше людей, чем за сбыт.

Да, было и полезное. Наркоконтроль ловил полицейских, торговавших наркотиками, а полиция - наркополицейских за то же самое. В этом плюс любой конкуренции. Но для плача по ФСКН этого мало, дурное перевешивает. И хотя с аппаратной точки зрения передача ФСКН и возвращение ФМС - это компенсация МВД за внутренние войска, ОМОН и вневедомственную охрану, - для простых людей, для общества ликвидация наркоконтроля как отдельного подчиненного непосредственно президенту ведомства - несомненное благо. Теперь за это отвечает министр внутренних дел.

Наблюдение вместо учета: хрен редьки слаще

5 апреля 2016 года вступает в силу приказ Минздрава России от 30 декабря 2015 года № 1034н, утвердивший порядок диспансерного наблюдения за больными наркоманией

Приказ от 30 декабря 2015 года № 1034н "Об утверждении Порядка оказания медицинской помощи по профилю "психиатрия-наркология" и Порядка диспансерного наблюдения за лицами с психическими расстройствами и (или) расстройствами поведения, связанными с употреблением психоактивных веществ" опубликован на Pravo.ru 25 марта. Вступает в силу по истечении 10 дней со дня его официального опубликования.

И надо сказать, мутная юридическая вода, в которой существовал четверть века наркоучет, стала заметно светлее. Наверное, в приказ можно было включить много хорошего, особенно с наркологической точки зрения (не берусь судить), но с точки зрения права, прав человека ничего ухудшающего по сравнению с нынешним положением обнаружить не удалось. Напротив, есть изменения в лучшую сторону.

До сего дня система наркоучета регулировалась двумя приказами Минздрава СССР: от 12 сентября 1988 года № 704 "О сроках диспансерного наблюдения больных алкоголизмом, наркоманиями и токсикоманиями" и совместным с МВД СССР от 20 мая 1988 г. № 402/109 "Об утверждении инструкции о порядке выявления и учета лиц, допускающих немедицинское потребление наркотических или других средств, влекущих одурманивание, оформления и направления на принудительное лечение больных наркоманией". Второй приказ действовал или нет — сказать сложно, Консультант + отмечал его как действующий. Но МВД РФ отменило его более 10 лет назад. Новым приказом утверждены два документа — о порядке оказания наркологической помощи в целом и о диспансерном наблюдении отдельно.

Наиболее значимы, как видится, следующие положения приказа.

Наркоучет в прежнем виде отменяется. Вместо него вводится «диспансерное наблюдение … за больными наркоманией и иными лицами, обратившимися за медицинской помощью по профилю "психиатрия-наркология" (пункт 1 Порядка диспансерного наблюдения..). В примечании к этому пункту указывается, что наркоманию следует в данном случае понимать в соответствии с понятием, содержащимся в Федеральном законе «О наркотических средствах и психотропных веществах». Данный закон определяет наркоманию как «заболевание, обусловленное зависимостью от наркотического средства или психотропного вещества» (статья 1).

Далее новый порядок содержит ссылку на МКБ-10 — Международную статистическую классификацию болезней и проблем, связанных со здоровьем (10-й пересмотр). В МКБ-10 , в группе психических расстройств, имеется раздел «Психические расстройства и расстройства поведения, связанные с употреблением психоактивных веществ». Эта группа болезней перечисляет различные виды злоупотребления (немедицинского употребления) различными психоактивными веществами. Независимо от вида вещества стадия злоупотребления им определяется кодом. Так вот «синдром зависимости» имеет код F1х.2, а «пагубное злоупотребление» - F1х.1. При этом в МКБ-10 указано, что наркомания является одной из форм синдрома зависимости (всего МКБ-10 определяет 3 формы зависимости от психоактивных веществ — хронический алкоголизм, дипсоманию, наркоманию). Таким образом употребление с вредными последствиями, то есть пагубное употребление, как называется это в МКБ-10, не является наркоманией.

Иными словами, под диспансерное наблюдение могут быть поставлены как больные наркоманией, у которых диагностирован синдром зависимости, так и иные лица, обратившиеся за наркологической помощью, у которых не выявлен синдром зависимости, но которые допускают пагубное потребление психоактивных веществ и нуждаются в профилактическом наблюдении врача психиатра-нарколога.

Основной вопрос - страдает ли пациент синдромом зависимости — решает врач.

Целью диспансерного наблюдения является подтверждение стойкой ремиссии. Если пациент, у которого диагностирована наркомания, отказывается от диспансерного наблюдения, он остается со своим диагнозом. Это чревато тем, что ему, не будет выдано подтверждение отсутствия у него наркологического заболевания, если такая справка понадобится ему в связи с получением водительских прав, оформления опекунства, усыновления, разрешения на работу с детьми, на работы, связанные с повышенной опасностью, на ношение оружия и в других подобных случаях.

Исключается постановка под диспансерное наблюдение без согласия и без ведома гражданина, как это происходило десятилетиями с наркоучетом. Согласно новому порядку диспансерное наблюдение «организуется при наличии информированного добровольного согласия в письменной форме, данного с соблюдением требований, установленных статьей 20 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации"» (п. 5 Порядка диспансерного наблюдения).

Вместо 5 лет учета, как это было раньше, диспансерное наблюдение больных с подтвержденной стойкой ремиссией составляет теперь для пациентов с диагнозом «синдром зависимости» 3 года. Для имеющих диагноз «употребление с вредными последствиями» (нынешний профилактический учет) остается прежний один год.

Кроме того, Порядок диспансерного наблюдения устанавливает, что решение о прекращении диспансерного наблюдения принимается врачом-психиатром-наркологом в случае письменного отказа пациента от диспансерного наблюдения. Это соответствует Конституции, которая не предусматривает обязанности граждан подвергаться медицинскому вмешательству. Но не известно, как это будет работать. Не ясно также, почему решение о прекращении диспансерного наблюдение при осуждении к лишению свободы на срок более одного года принимает врач, а при невозможности «обеспечить осмотр больного, несмотря на все принимаемые меры» решение принимает врачебная комиссия.

Итак, основное. Приказом Минздрава № 1034н диспансерное наблюдение обусловлено согласием (письменным заявлением) пациента, оно может быть прекращено в любой момент в случае отказа , а срок, необходимый для подтверждения стойкой ремиссии, снижен с 5 лет до 3.

Без свидетелей

13 марта вступил в силу Федеральный закон от 2 марта 2016 года № 40-ФЗ "О внесении изменений в статью 281 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации"

Мы подробно комментировали эту инициативу после второго чтения, когда Думой принимается окончательная редакция после которой к третьему чтению возможны лишь технические изменения. См. комментарий от 20.10.2015 г.

Однако с данным законом произошло исключительное событие — Совет Федерации отклонил его, была создана согласительная комиссия, итогом которой стал новый текст, намного хуже прежнего.

Новая редакция статьи 281 УПК фактически позволяет теперь огласить в суде показания любого не явившегося в суд свидетеля. Для этого перечень оснований, по которым без согласия сторон могут быть оглашены показания, дополнен так: «если в результате принятых мер установить место нахождения потерпевшего или свидетеля для вызова в судебное заседание не представилось возможным» (пункт 5 части 2 статьи 281 УПК). Теперь достаточно судебным приставам сказать «мы стучали, стучали, никто не открывает», чтобы суд с чистой совестью огласил имеющиеся в деле показания. До сего дня чтобы огласить показания и не запускать свидетеля в процесс приходилось идти на нарушение закона и ссылаться на наличие «чрезвычайных обстоятельств, препятствующих явке в суд».

Первая редакция, отслоненная Советом Федерации, допускала оглашение показаний при условии проведения на предварительном следствии очной ставки обвиняемого с этим свидетелем, т. е. гарантировала возможность обвиняемого задать вопросы свидетелю и убедиться в его существовании, хотя бы тогда. Конечно и в этой ситуации следствие зачастую находило бы способы обойти это условие, но все-таки было конкретное требование. Если очной ставки не было — то и оглашать нельзя. А провести очную ставку с «подпоручиком Киже» (несуществующим лицом) не всегда удобно.

Вместо очной ставки окончательный текст закона предусматривает такую мутную «гарантию прав»: «решение об оглашении показаний потерпевшего или свидетеля может быть принято судом при условии предоставления обвиняемому (подсудимому) в предыдущих стадиях производства по делу возможности оспорить эти доказательства предусмотренными законом способами» (ч. 2.1 ст. 281 УПК).

В переводе с юридической тайнописи на человеческий язык это означает, что суд всегда сможет найти такие основания, которые полностью бы соответствовали требованиям закона. Недаром, говорится о любой стадии производства по делу, в том числе судебной. На любое возражение подсудимого против оглашения суд будет отвечать «Вы имели возможность оспорить это доказательство предусмотренными законом способами». Подсудимый: «Какими?». Суд: «Заявить ходатайство». Подсудимый: «О чем?». Суд: «Это вы сами должны были решать, если у вас есть чем оспорить».

Теперь можно забыть о всей практике Верховного Суда, которую мы здесь собирали, когда ВС признавал недопустимым оглашение показаний исчезнувших закупщиков и провокаторов.

Надо сказать, что более удачной была редакция УПК РСФСР, показания могли быть оглашены «при отсутствии в судебном заседании свидетеля по причинам, исключающим возможность его явки в суд».

Принятый закон теперь не защищает права подсудимого допросить свидетелей обвинения. Но большую юридическую силу имеет статья 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, устанавливающая, что каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет право допрашивать показывающих против него свидетелей. При этом прецедентная практика Европейского суда по правам человека указывает на нарушение права на справедливое судебное разбирательство, если в основу обвинительного приговора были положены показания свидетелей, полученные на стадии предварительного следствия, без обеспечения их явки в суд (Постановление Европейского Суда от 24 апреля 2012 года по делу N 1413/05 "Дамир Сибгатуллин против России").

ФСКН: реестр, да не тот

Закон , о котором все думали, что он «о спайсах», не действует уже более года

На официальном сайте ФСКН размещен список веществ, за которыми в первом полугодии 2015 года по инициативе ФСКН установлен контроль, «с общим количеством производных не менее 154». Имеются в виду включенные Постановлением Правительства от 27 февраля 2015 года №174 в перечень наркотических средств и психотропных веществ 14 новых позиций. На сайте ФСКН эти 14 наименований названы «курительные смеси, спайсы, соли». Для каждого из этих веществ в таблице приведены некоторые их производные, выявленные ФСКН за 6 месяцев прошлого года (всего 154 производных). По непонятной причине эта таблица обозначена на сайте как «Реестр».

Реестром новых потенциально опасных психоактивных веществ, оборот которых в Российской Федерации запрещен Федеральным законом от 3 февраля 2015 года № 7-ФЗ (т. н. закона о спайсах), этот справочный материал не является. Никто не запрещает, конечно, составлять любые списки, и называть их хоть перечнем, хоть реестром, хоть индексом, к примеру. Странно, правда, что использован термин «реестр» как раз тогда, когда сотни и тысячи людей ждут от ФСКН другого, настоящего, предусмотренного новым законом, реестра новых потенциально опасных психоактивных веществ. Санкции за новые психоактивные вещества, установленные новым законом «о спайсах» (как его называли в Думе, писали о нем в СМИ), намного мягче, и это правильно, потому что нельзя наказывать за вещества, опасные свойства которых ещё научное не подтверждены, так же как за запрещенные наркотические средства и психотропные вещества.

Десятки тысяч людей осуждены за «производные» - вещества, приобретенные ими как легальные и не запрещенные, не внесенные в перечень наркотиков. Десятки тысяч людей надеялись, что когда появится Реестр новых психоактивных веществ, они смогут ходатайствовать о смягчении своей участи, что они смогут выйти на свободу или срок их заключения существенно сократится.

Руководители ФСКН распинались, что действующий закон не позволяет им преследовать за многочисленные спайсы, постоянно изменяющие химическую формулу. Государственная Дума в нервной обстановке спешно, в ускоренном режиме принимала вышеназванный закон. Депутат Яровая говорила, что на кону существование нации, гибнущей от спайсов, ускользнувших от запретов. Закон принят. Прошел год. Ничего не изменилось. Оказывается (так отвечает ФСКН на многочисленные письма) закон «о спайсах» вовсе не о тех спайсах, которые по своей сути являются производными и аналогами включенных в перечень наркотиков веществ, а о каких-то неведомых веществах, существующих где-то, как пишет ведомство, «параллельно и независимо от производных». Где искать эту параллельную реальность — неизвестно. В результате за решеткой остаются тысячи людей, сидящих за не включённые в Перечень производные, как за наркотики. Причем сидят больше за приобретение, чем за сбыт, потому что крупный размер — 0, 25 г — меньше того количества, которое уже расфасовано продающими.

Опубликованный на сайте ФСКН (когда точно опубликован — неизвестно) реестр 154 производных содержит лишь примеры таких производных, (так и написано «с общим количеством производных не менее 154»). Это справочные данные - как и представленные на нашем сайте сведения о производных и аналогах, выявленных экспертами в конкретных уголовных делах. Цель публикации этого «реестра» - туманна. Если это предостережение граждан о том, с какими именно веществами дело лучше не иметь, то неудачное. Надо было тогда четко указать, что список этот не полный, и что производными могут быть признаны и другие подобные модификации.

Таким образом, публикация этого «реестра» скорее вводит граждан в заблуждение как относительно статуса не перечисленных в нем производных, так и относительного того, что этот реестр вовсе не тот, о котором им говорили год назад.

Советский суд: разоблачение японского клена

Решением Советского районного суда г.Тулы от 2 февраля 2016 года предприниматель наказана по статье 6.13 КоАП за символическое изображение конопли на платьях (2 шт).

40 тысяч рублей обязана будет заплатить ИП Рогачева Н.Ю. за выставленные на продажу в принадлежащем ей павильоне два женских платья. (Точнее одно, другое было на складе. Но суд не принял это во внимание, и вменил два). По мнению наркополиции и суда на платьях были изображены листья конопли, а вовсе не японского клена, как предполагала продавец. Жители города Тула должны благодарить бдительных сотрудников ФСКН, предотвративших дальнейшее вредоносное действие замаскированного под клен наркотика.

В основу решения судьи Наумкиной было положено заключение эксперта калужской лаборатории судебной экспертизы: «...Данная продукция (платья) побуждает к проявлению интереса к наркотическим средствам. Данная продукция (платья) может формировать толерантность (терпимость) к употреблению наркотических средств, а также положительное отношение к употреблению наркотических средств в зависимости от возрастных и личностных особенностей потенциального потребителя. Данная продукция (платья) оказывает влияние на следующие возрастные особенности восприятия людей: несформированность либо дисфункциональность морального и правового сознания, нестабильность эмоционально-волевой и мотивационных сфер личности, познавательная склонность со склонностью к реализации "полевого поведения". Данная продукция (платья) является агентом передачи наркогенной информации. Типовые ассоциации, связанные с восприятием представленных объектов (в том числе изображений на них), вызывают устойчивую монопредметную ассоциативную связь с наркотическими средствами у индивидуальных потребителей. Данные типовые ассоциации влияют на изменение потребительской мотивировки по отношению к исследуемым объектам, что позволяет рассматривать данные объекты (платья) как рекламные и пропагандирующие...».

Сколько детей и молодежи было спасено от грозящего им «полевого поведения», до которого довело бы их созерцание этой якобы одежды с якобы кленовыми листьями!

При этом в том, что на платьях изображена действительно конопля, не были уверены и сами эксперты. Как сказано в экспертном заключении, «сопоставительный анализ выявляет сходство внешних диагностических признаков листьев, изображенных на объектах 1-2 с листом растения конопля, типичное изображение которого приведено в начале ботанического исследования, а также, что особенности изображения листов на объектах 1-2 позволяют полагать, что данные листы являются символическими изображениями листа растения конопля». Сомнения экспертов развеял суд. Если изображена не конопля, а некое символическое изображение, почему оно символизирует именно наркосодержащую коноплю, а не урожайность, например, или богатство родной природы, или загадочность особы, на которую это платье могло быть - если б не было конфисковано — надето. Привычка во всем видеть коноплю — признак профессиональной деформации сознания. «Да и кому придет в голову просто так рисовать клен, да еще и японский», думал, наверное, суд, когда выносил решение.

Защита ИП Н.Ю.Рогачевой, видя что переубедить суд, мыслящий символами, невозможно, попробовала зайти с другой стороны. Если уж суду так хочется видеть марихуану - пусть будет она, рассуждали Рогачева и ее предствитель. Но ведь совершенное деяние, во-первых, не было умышленным, предпринимательница добросовестно заблуждалась. А во-вторых, столь ли велика общественная опасность, ведь на платьях не было написано «кури» или «забивай», как это иногда бывает. И вообще изображение было, по мнению экспертов, символическим. И в таком случае «пропаганда наркотиков» вряд ли имела место. Из чего следует, что суд вполне может признать случившееся малозначительным и прекратить административное производство.

Но судья оказалась не лыком (и не пенькою) шита: «Оснований для признания совершенного Рогачевой Н.Ю. административного правонарушения малозначительным не имеется, поскольку оно посягает на общественную нравственность и здоровье людей, представляя повышенную общественную опасность».

И все это — оперативные прогулки по магазинам, ботанико-криминалистическая экспертиза в другом регионе, судебные заседания, свидетели, эксперты, специалисты — все эти затраты времени и денег только ради того, чтобы тульское УФСКН отчиталось о проделанной работе.

Верховный Суд: сама по себе наркозависимость не основание для принудительного лечения

Опубликован обзор судебной практики Верховного Суда РФ № 4 (2015), утвержденный Президиумом ВС РФ 23 декабря 2015 года.

В обзор, в частности, включено Определение ВС РФ от 30 сентября 2015 года, которым ВС признал, что как таковое наличие зависимости от психоактивных веществ не может служить достаточным основанием для недобровольной госпитализации в наркологический стационар.

ВС принял такое решение по кассационной жалобе Росздравнадзора по Самарской области на решения областных судов, признавших допустимым принудительную госпитализацию больных наркоманией и алкоголизмом по решению врачебной комиссии наркодиспансера.

Поводом для разбирательства послужил выявленный Росздравнадзором в ходе проверки приказ главного врача Областного наркологического диспансера от 9 января 2014 г. № 59, которым на врачебную комиссию стационара было возложено принятие решения о недобровольной госпитализации больного в стационар в соответствии со статьей 29 Закона РФ "О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании". Проверкой установлено, что больные алкоголизмом и наркоманией помещались в стационар в принудительном порядке без судебного решения на длительное время. Наркодиспансеру было вынесено предписание об устранении данного нарушения.

Не согласившись с этим предписанием, наркодиспансер обжаловал его в суд.
Железнодорожный районный суд г. Самары в своем решении пришел к выводу, что принудительная госпитализация больных наркоманией и алкоголизмом по решению комиссии без получения судебного решения о такой госпитализации является разумной и законной. Самарский областной суд согласилась с таким суждением суда первой инстанции.

При этом суды ссылались на упомянутую статью 29 Закона о психиатрии, которая допускает недобровольное помещение в стационар до постановления судьи, если психическое расстройство является тяжелым и обусловливает его непосредственную опасность для себя или окружающих, или его беспомощность, то есть неспособность самостоятельно удовлетворять основные жизненные потребности, или существенный вред его здоровью вследствие ухудшения психического состояния, если лицо будет оставлено без психиатрической помощи. Однако самарские суды игнорировали позицию Конституционного Суда РФ, изложенную в определении от 5 марта 2009 г. N 544-О-П, согласно которому не допускается принудительная госпитализация в психиатрический стационар на срок свыше 48 часов без судебного решения.

ВС отменил решения областных судов и признал предписание Росздравнадзора законным. В определении указано, что во-первых, и в случае тяжелых психических состояний, требующих экстренной госпитализации, это допускается без судебного решения только на срок не превышающий двух суток. Затем должно быть принято решение суда.
Во-вторых, суд указал, что «сами по себе такие заболевания как алкоголизм, наркомания и токсикомания к категории тяжелых психических расстройств не относятся и не могут служить основанием для принудительной госпитализации. Больные алкоголизмом (наркоманией, токсикоманией) подлежат недобровольной госпитализации только при наличии тяжелого психического расстройства в смысле статьи 29 Закона о психиатрической помощи, а не в связи с их нуждаемостью в лечении как таковом».

Важно в этом решении и то, что ВС подтвердил распространение норм Закона РФ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» на наркологические учреждения и больных наркоманией.

Верховный Суд: полезная практика за 2015 год

Назначение наказания

Определение Верховного Cуда РФ от 1 декабря 2015 года по делу Смирнова (№ 45-УД 15-25).
При изменении квалификации с части 3 на часть 1 статьи 30 УК наказание должно быть смягчено.

Определение Верховного Суда РФ от 28 мая 2015 г. по делу Раджабова (№ 20-УД15-1)
Квалифицирующий признак (совершение преступление организованной группой) не может повторно учитываться при назначении наказания как отягчающее обстоятельство. Непризнание подсудимым своей вины не предусмотрено законом в качестве отягчающего наказание обстоятельства и не может учитываться при его назначении в качестве такового.

Определение Верховного Суда РФ от 20 мая 2015 года года по делу Пискалева (№ 4-УД15-4)
Дополнительное наказание в виде штрафа из приговора исключено, так как суд не обосновал необходимость назначения штрафа и его размер.

Фальсификации

Определение Верховного Суда РФ от 26 августа 2015 года по делу Оганова (№11-УД15-33).
Дело рассмотрено по представлению заместителя Генерального прокурора РФ С.Г Кехлерова в порядке статьи 413 УПК в виду иных новых обстоятельств. Таковыми признаны результаты дополнительного расследования, которым установлена фальсификация показаний и подписи свидетеля, при том, что данные показания были положены в основу приговора. Дело направлено на новое рассмотрение.

Право на защиту

Определение Верховного Суда РФ от 10 ноября 2015 года по делу Исмаилова (№20-УД 15-8).
Признано нарушение права обвиняемого на защиту, «поскольку его защиту и защиту ранее осужденного по этому делу К. осуществлял один и тот же адвокат ..., хотя их интересы противоречат друг другу, так как К. признавал вину в незаконном приобретении у него, Исмаилова, наркотического средства». Кроме того, рассмотрение дела судьей, ранее рассмотревшем дело в отношении К., признано незаконным, так как данный судья уже фактически признал установленным приобретение наркотиков у Исмаилова. Дело направлено на новое рассмотрение.

Квалификация преступлений

Определение Верховного Суда РФ от 24 июня 2015 года по делу Мусаева (№ 69-УД15-10).
В соответствии со ст. 35 УК РФ преступление может быть признано совершенным группой лиц по предварительному сговору, если принявшие участие в нем лица являлись исполнителями преступления. Осужденный выступил в роли пособника, что исключает наличие в его действиях вышеуказанного отягчающего обстоятельства.

Определение Верховного Суда РФ от 28 октября 2015 года по делу Цыбана (№18-УД15-75).
Из приговора исключено осуждение по статье 232 УК, так как организации и содержание притона осужденный не совершал, а предоставление жилища для потребления наркотиков наказуемо как систематическое только в случае совершения таких действий более 2-х раз. Наказание смягчено.

Определение Верховного Суда РФ от 12 ноября 2015 года по делу Бубенко (№ 41-УД 15-28).
Приговор в части статьи 232 УК изменен. Осужденный виновен только в содержании, но не в организации притона. Наказание смягчено.

Определение Верховного Суда РФ от 26 ноября 2015 года по делу Тарана (№ 18-УД 15-84).
Приговор в части осуждения за приобретение наркотиков отменен, так как судом не установлено место и время приобретения.

Приобретение

Определение Верховного Суда РФ от 18 августа 2015 года по делу Афанасьева (№72-УД 15-8).
В случае изъятия дикорастущей конопли на месте ее сбора деяние квалифицируется по части 3 статьи 30 и соответствующей части статьи 228, то есть преступление признается неоконченным.

Приготовление к сбыту

Апелляционное определение Верховного Суда РФ от 10 сентября 2015 года по делу Аделгареева, Акбашева, Казачкова и др. (№ 49-АПУ15-33)
Приготовление к сбыту разных наркотических средств следует квалифицировать как одно преступление.

Определение Верховного Суда РФ от 23 апреля 2015 года по делу Петрова (№ 41-УД15-5).
Действия переквалифицированы с приготовления к сбыту на хранение, так как вывод о приготовлении к сбыту основан на предположениях, в материалах уголовного дела нет достаточной совокупности доказательств, подтверждающих наличие умысла на сбыт изъятого наркотического средства.

Проверочная закупка

Определение Верховного Суда РФ от 18 августа 2015 года по делу Тараскина (№ 18-УД15-38).
Изменение приговора в отношении другого осужденного по тому же делу в части исключения доказательств, полученных в результате повторных проверочных закупок, повлекло аналогичное изменение приговора в отношении Тараскина.

Определение Верховного Суда РФ от 24 июня 2015 года по делу Мусаева (№ 69-УД15-10).
Повторные проверочные закупки признаны незаконными, поскольку из материалов дела усматривается отсутствие каких-либо сведений о том, что повторные закупки принесли какие-либо новые результаты. По первой закупке, на основании анализа конкретных обстоятельств, действия осужденного переквалифицированы со сбыта на пособничество в приобретении.

Верховный Суд: одно из маковых дел дало трещину

Определением от 23 декабря 2015 года Судебной коллегии по уголовным делам ВС РФ отменено кассационное определение президиума Краснодарского краевого суда от 15 июля 2015 года по делу Кураева С.И., предпринимателя, осужденного за открытую торговлю кондитерским маком к 10 годам лишения свободы.

Кураев, с учетом внесенных в приговор изменений, признан виновным в покушении на незаконный сбыт наркотического средства и в приготовлении к незаконному сбыту наркотического средства в особо крупном размере, совершенном группой лиц по предварительному сговору.

В письме на hand-help, присланном в октябре 2014 года, Салим Кураев писал:

«С приговором я не согласен. Категорически!!!! Считаю все это дело Абсурдом! Краснодарский краевой суд повел себя вообще непонятно, сперва в феврале начала меня дополнительно знакомить с делом, в здании суда успели ознакомить с 1 и 24м последними томами. После 12 апреля было заседание и оставив приговор в силе отправили меня в ИК. Я теперь в ИК...
Кассацию Краснодарский краевой суд оставил без рассмотрения.
Мы написали в Президиум Краевого суда и Верховный суд.
Просим Вас помочь чем можете, главное огласка этого дела.
Еще насколько я слышал Верховный суд уточнил что при осуждении надо учитывать что за мак - опийный или масличный?У нас был масличный он и по цвету и по характеристикам разниться.
Еще я не согласен почему так строго нас осудили. С частью 1 я категорически не согласен: какое изготовление если купленный мешок в пекарню Горячий ключ ИП Чакарян был без нарушения упаковки как завезли из Польши. И с частью 3 не могу согласиться, я ярый противник наркотиков и наркомании...».

Далее цитирую Определение ВС от 23 декабря 2015года:

«В кассационной жалобе, поданной в защиту осужденного Кураева С.И., адвокат Никитина О.Ю., выражая несогласие с состоявшимися судебными решениями в отношении своего подзащитного, указывала, что судом первой инстанции было ухудшено положение осужденного, поскольку Кураев осужден за совершение более тяжкого преступления, чем то, которое инкриминировалось ему органами следствия. Обращала внимание, что по делу не проведена экспертиза для установления идентичности мака, хранившегося на складе, и мака, изъятого у других лиц. Оспаривала отказ суда в проведении повторной химической экспертизы. Полагала, что Кураев и Лось А. осуществляли легальную предпринимательскую деятельность по доставке и реализации пищевого мака, доказательств, свидетельствующих об умысле ее подзащитного на незаконный сбыт наркотического средства, по делу не добыто. Кураев не был осведомлен о содержимом запечатанных мешков и пакетов с маком, приобретенных им у оптовых поставщиков данного товара. Просила об отмене состоявшихся в отношении Кураева судебных решений. В дополнении к кассационной жалобе осужденный Кураев СИ. указывал, что преступления не совершал, умысла на сбыт наркотического средства у него не было, он занимался торговлей бакалейными товарами, в том числе кондитерским маком, соответствующим всем стандартам. В упаковках кондитерского мака, изъятых в ходе обыска, вся растительная масса не являлась наркотическим средством. Приводил доводы о нарушениях уголовно-процессуальных норм, заинтересованности следователя и начальника отдела РУФСКН».

Как констатировал Верховный Суд, на все эти, достаточно серьезные доводы президиум Краснодарского краевого суда не дал никакого ответа.

Между тем, говорится в Определении ВС, «предписания уголовно- процессуального закона не предоставляют суду кассационной инстанции возможность игнорировать или произвольно отклонять доводы жалобы, не приводя фактические и правовые мотивы отказа в удовлетворении заявленных требований, поскольку мотивировка решения суда, должна основываться на рассмотрении конкретных обстоятельств, нашедших отражение в материалах дела и дополнительно представленных сторонами материалах, а также на нормах материального и процессуального права, - иначе не может быть обеспечено объективное и справедливое разрешение уголовного дела. Между тем, президиум Краснодарского краевого суда, рассматривая дело по кассационной жалобе адвоката Никитиной О.Ю. в защиту осужденного Кураева С.И. и дополнению к кассационной жалобе осужденного Кураева С.И., в постановлении не обосновал свое решение относительно доводов, приведенных в этих жалобах».

Отменив постановление президиума Краснодарского краевого суда, ВС направил дело на повторное кассационное рассмотрение в президиум Ростовского областного суда, так как большинство членов президиума Краснодарского суда принимали участие в рассмотрении отмененного постановления.

При этом ВС обязал Ростовский суд при новом рассмотрении дать ответ на все доводы осужденного и его адвоката «в полном объеме». Есть основания полагать, что таким ответом должна быть отмена приговора.

Федеральное законодательство: варварский обычай постепенно уходит в прошлое

Государственной Думой принят в окончательном третьем чтении закон, существенно ограничивающий депортацию иностранцев с ВИЧ из РФ.

Новый закон из общей нормы о выдворении иностранцев, имеющих диагноз ВИЧ, исключает тех иностранных граждан и лиц без гражданства, члены семьи которых являются гражданами России. Под членами семьи понимаются здесь супруги, дети, родители.

Также, по новому закону, не подлежат выдворению иностранцы с ВИЧ, постоянно проживающие в РФ.

Для этих категорий отменяется и требование закона представлять сертификат об отсутствии ВИЧ при получении разрешения на временное проживание и вида на жительство.

Почти 10 лет потребовалось, чтобы законодатель начал осознавать наконец жестокость и бессмысленность изгнания людей из-за диагноза, часто даже не подтвержденного. Примечательно, что по методу доктора Онищенко, этот диагноз в нужное время обнаруживался то у граждан Грузии, то — у граждан Украины.

Верховный Суд: УДО и освобождение от наказания по болезни становятся чуть доступнее

17 ноября 2015 года Пленум ВС принял Постановление № 51 «О внесении изменений в постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 апреля 2009 года № 8 «О судебной практике условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания» и от 20 декабря 2011 года № 21 «О практике применения судами законодательства об исполнении приговора».

Постановлением изменены некоторые разъяснения, кое-что исключено и кое-что добавлено.

1. Решительным образом пересмотрены указания Пленума об освобождении от наказания по болезни. Освобождение по болезни регулируется статьей 81 Уголовного кодекса, где сказано, что лицо, «заболевшее после совершения преступления ... тяжелой болезнью, препятствующей отбыванию наказания, может быть судом освобождено от отбывания наказания». В прежней редакции Постановления Пленума эта норма УК толковалась таким образом, что самого по себе наличия тяжелой стадии болезни было для освобождения недостаточно. Помимо болезни освобождение из колонии было обусловлено длинным перечнем других обстоятельств, которые в нынешнем Постановлении исключены. Зато дано принципиально важное разъяснение: «по смыслу части 2 статьи 81 УК РФ, при решении вопроса об освобождении лица от наказания определяющее значение имеет установление судом наличия у осужденного тяжелой болезни, препятствующей отбыванию им назначенного наказания». Самого факта тяжелого заболевания, если оно включено в утвержденный правительством перечень болезней, становится тепреь достаточно. Ни поведение осужденного, ни его отношение к проводимому лечению и соблюдение им медицинских рекомендаций, ни данные о личности осужденного и наличие у него постоянного места жительства, родственников или близких ему лиц, которые могут и согласны осуществлять уход за ним — всего этого в Постановлении больше не прописано. А каждое из этих условий служило ранее само по себе препятствием для освобождения по болезни. Теперь сказано главное — определяющее значение имеет диагноз. Снято требование соблюдения других условий, например наличия положительной характеристики. Даже если осужденный характеризуется как злостный нарушитель, он должен быть освобожден по болезни. Фраза, что суд «также принимает во внимание иные обстоятельства, имеющие значение для разрешения ходатайства по существу» означает следующее. Коль скоро решение суда обусловлено заключением врачебной комиссии, препятствовать освобождению по болезни может только, например, такая ситуация: в виду отсутствия жилья, родственников и при физической неспособности себя обслуживать человеку лучше умереть в тюремной больнице, чем на улице.

Также исключено из Постановления и садистское указание - «если болезнь осужденного наступила в результате его умышленных действий (например, членовредительства) с целью последующего освобождения, он не подлежит освобождению от отбывания наказания по основаниям, предусмотренным статьей 81 УК РФ». Акт членовредительства может быть шагом отчаяния, но наказанием за такой поступок не может быть пытка.

В этой части в Постановление Пленума внесено и другое важное дополнение: «Суд не вправе отказать в принятии ходатайства осужденного об освобождении от наказания в связи с болезнью, направленного им непосредственно в суд, из-за отсутствия документов (заключения медицинской комиссии или учреждения медико-социальной экспертизы, личного дела осужденного), которые в соответствии с частью 6 статьи 175 УИК РФ обязана представить администрация учреждения или органа, исполняющего наказание. В таких случаях суду следует направить копию ходатайства осужденного в учреждение или орган, исполняющий наказание, для последующего незамедлительного представления администрацией (должностным лицом) в суд соответствующих материалов.». Тем самым Пленум ВС напомнил судьям, а заодно и тюремному начальству, что их обязанность — обеспечить освобождение тяжелобольного и делать это оперативно, как этого требует его состояние, не взирая даже на отсутствие заключения медицинской комиссии (если она, например, по объективным причинам не может срочно собраться). Из Постановления следует, что в экстренном случае достаточно незамедлительного предоставления администрацией хотя бы одного только личного дела осужденного.

2. Теперь об УДО. Из Постановления исключено: «...суду следует учитывать мнение представителя исправительного учреждения и прокурора о наличии либо отсутствии оснований для признания лица не нуждающимся в дальнейшем отбывании наказания или замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания». Слова эти правильно исключены, но повлияет ли это на судебную практику? И что можно сделать, чтобы хоть как-то повлияло? То, что мнение администрации и прокурора учитывалось и будет учитываться, в этом сомнений нет, да собственно, и крамольного ничего нет. Безобразно было то, что Пленум советовал учитывать мнение только одной стороны, об адвокате и самом осужденном даже не упоминалось. Такая позиция Пленума укрепляла взгляд на осужденного как на объект, которого не обязательно даже выслушивать. Из факта же исключения этого указания можно сделать вывод, что исключено оно как провоцирующее обвинительный уклон. Исключив это разъяснение, Пленум ВС дал тем самым понять, что при рассмотрении ходатайств об УДО судьи должны сохранять нейтралитет и не во всех случаях поддерживать позицию администрации и прокурора. Я бы сказал в суде так: 17 ноября 2015 года Пленум исключил из Постановления об УДО указание об учете мнения администрации колонии и прокурора. Естественно, коль скоро администрация и прокурор участвуют в процессе, их мнение должно учитываться. Но в той же мере должно учитываться и мнение осужденного и его адвоката. Поэтому отрицательная характеристика и вывод о том, что осужденный не встал на путь исправления не обязывают суд принять решение об отказе в УДО.

3. Лучше поздно, чем никогда. Не прошло и четырех лет, как ВС счел, наконец, своевременным «обратить внимание судов на то, что новый уголовный закон, предусматривающий увеличение той части срока наказания, фактическое отбытие которой является условием для рассмотрения вопроса об условно- досрочном освобождении или о замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания, подлежит применению только в отношении лица, осужденного за преступление, совершенное после вступления в силу нового уголовного закона.». Речь здесь идет об ранее осужденных за тяжкие и особо тяжкие преступления, связанные с наркотиками, и за преступления против половой неприкосновенности несовершеннолетних. Для осужденных по таким статьям минимальный отбытый срок для УДО составляет теперь не менее 3/4, что относится и к самой многочисленной группе среди осужденных за наркотики — приговоренным по части второй статьи 228 за приобретение и хранение наркотиков в крупном размере без цели сбыта. Естественно, что после принятия в 2012 году закона, вводящего столь серьезное ужесточение, к нам на hand-help посыпались вопросы, относятся ли новые сроки УДО к ранее осужденным. Поскольку закон, ужесточающий ответственность, обратной силы (по Конституции и по УК) не имеет, мы, насколько могли, широко распространяли наше заключение, обосновывающее, что новые сроки для УДО не могут применяться к осужденным за преступления, совершенные до дня вступления в силу закона о новых сроках, то есть до 2 марта 2012 года. Забавно, что юридическая общественность на полицейских, тюремных и даже адвокатских форумах обвинила нас тогда в безграмотности, утверждая, что вопросы УДО якобы регулируются не УК, а УИК, в котором правило обратной силы не содержится. Теперь, когда значительная часть ранее осужденных, у кого не брали ходатайства об УДО, уже отсидела свои 3/4, ВС дал наконец толкование, полностью совпадающее с нашим заключением.

Итак, осужденные за деяния, совершенные до 2 марта 2012 года, по части второй статьи 228 и по части первой статьи 228.1 и за другие тяжкие преступления, связанные с наркотиками, могут беспрепятственно ходатайствовать об УДО по отбытии половины срока. А осужденные по частям второй, третьей, четвертой статьи 228.1 — по отбытии 2/3.

4.Не вредно и дополнение Постановления напоминанием, что отказное решение суда обязано быть мотивированным, хотя это и так закреплено в статье 7 УПК: «В случае отказа в удовлетворении ходатайства или представления в решении суда должны быть указаны конкретные фактические обстоятельства, исключающие возможность условно-досрочного освобождения или замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания. Выводы о наличии таких обстоятельств не могут быть основаны на сведениях, не проверенных в судебном заседании.». Исходя из этого, не должно считаться достаточным указание в постановлении суда об отказе в УДО «не встал на путь исправления» или «по мнению администрации ИУ не встал на путь исправления». А должны быть указаны конкретные нарушения, в чем именно они состоят и почему они свидетельствуют, что человека рано отпускать на свободу. Вряд ли для отказа в УДО достаточно того, что осужденный один раз не поздоровался с сотрудником колонии, или надел тапочки не на ту ногу.

5. Из Постановления исключен пункт 27, рекомендовавший «судам в целях усиления воспитательного воздействия на других осужденных рассмотрение ходатайств осужденных, их адвокатов и законных представителей об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания и представлений администрации учреждений, органа, исполняющего наказание, о замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания производить с выездом в учреждения, исполняющие наказание» Конечно, само по себе исключение этой записи не отменяет выездные заседания суда в колонии. Однако пора эту повсеместную практику прекращать. Судебные заседания должны происходить в суде, в зале судебного заседания. Судья не помощник администрации и не обслуживает ее интересы, чтобы являться по вызову на территорию колонии для совершения массовых показательных отказов в УДО (а что еще означали слова «усиление воспитательного воздействия на других осужденных»?). Несомненно, исключение этой устаревшей неправовой рекомендации — интенция со стороны Верховного Суда, которая должна быть претворена в жизнь. Думается, что сам факт исключения этого пункта может быть использован для полного отказа от выездных заседаний, кроме случаев реальной необходимости. Возможно, теперь Верховный Суд сам, в рабочем порядке, на совещаниях с председателями судов, решит это раз и навсегда. Однако такая перемена вряд ли обрадует начальников колоний. Поэтому решать это придется в ходе общественной дискуссии, в процессе взаимодействия с судебной и уголовно-исполнительной системами уполномоченных по правам человека и общественных наблюдательных комиссий.

6. Единственное что вызывает возражения в этом Постановлении Пленума, это следующее дополнение. Пленум указывает: «Необходимо иметь в виду, что при рассмотрении вопросов об условно- досрочном освобождении от отбывания наказания и о замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания суд не вправе высказывать суждение о незаконности и необоснованности примененных к осужденному взысканий и поощрений .» На чем основан такой запрет? Если взыскание было обжаловано осужденным в суд и суд в жалобе отказал — тогда да. Но если взыскание не обжаловалось, в том числе если оно было вынесено накануне рассмотрения ходатайства об УДО, или жалоба осужденного не была по каким-либо причинам рассмотрена, в таком случае суд не вправе уклониться от правовой оценки доводов осужденного о неправомерности наложенных взысканий. Указывая, что суд контролирует исполнение наказаний, Уголовно-исполнительный кодекс РФ в статье 20 ссылается на порядок рассмотрения судом вопросов исполнения приговора, установленный статьями 396-399 УПК. Поэтому к полномочиям суда, рассматривающего ходатайство об УДО, полностью применимо положение статьи 29 УПК, в которой закреплено право суда при выявлении нарушения прав и свобод граждан , допущенных в ходе уголовного судопроизводства, «вынести частное определение или постановление, в котором обращается внимание соответствующих организаций и должностных лиц на данное обстоятельство». Из этого следует противоположное тому, на что указал Пленум: если осужденный заявляет при рассмотрении ходатайство об УДО о необоснованности наложенного взыскания, суд обязан был бы рассмотреть этот вопрос и дать ему правовую оценку в решении по ходатайству. Конечно, такое происходило в судах редко. Теперь же, к сожалению, это вовсе исключено.

Суды: статистика и немного нервно

Опубликован Отчет о числе привлеченных к уголовной отвественности и видах уголовного наказания за 6 месяцев 2015 года.

По данным Судебного департамента при Верховном суде РФ за первое полугодие 2015 года по статьям 228-234.1 УК осуждено 57 198 человек. При этом к реальному лишению свободы приговорено 23 975 осужденных. К лишению свободы условно — 20 429 человек. К реальным наказаниям, не связанным с лишением свободы, осуждено: к ограничению свободы (как основному виду наказания) - 711 человек, к исправительным работам - 948 человек, к обязательным работам 1.681 человек, к штрафу (в качестве основного вида наказания) — 4 697 человек. Условное наказание, не связанное с лишением свободы, получили 164 человека. Амнистия 2015 года применена судами к 4 514 обвиняемым (в основном часть первая статьи 228).

Последняя в блоке статья 234.1 УК, введенная Федеральным законом от 3 февраля 2015 года №7-ФЗ демонстрирует одни нули. Иначе и быть не может — статья 234.1 о новых потенциально опасных психоактивных веществах оказалась фикцией, придуманной для поддержания веса ФСКН путем наделения ее эксклюзивными полномочиями по ведению реестра новых веществ. А так как в конце прошлого года над наркоконтролем сгустилась угроза ликвидации, была организована истерика в СМИ и Госдуме по поводу очередной гибели нации — на сей раз от «спайсов». Руководство ФСКН повторяло (на публику), что у наркополиции «связаны руки» и нет возможности вести борьбу с постоянно появляющимися новыми модификациями синтетических каннабиноидов: дескать, включение новых позиций в перечень наркотиков требует, для дополнения постановления Правительства, массу времени и многочисленных согласований, а тем временем курительные смеси с измененной химической структурой свободно и в невиданных масштабах наполняют рынок. Такими речами поддерживалась электронная торговля «легальными спайсами», что было выгодно не только тем, кто контролировал и контролирует этот рынок, но и для выполнения и перевыполнения плана по борьбе с «наркобизнесом». Публика (включая депутатов ГД) уже выучила, что по части 1 статьи 228 (приобретение и хранение в значительных размерах) ловят рядовых потребителе й «для галочки» и радоваться количеству привлеченных по части 1 не приходится. Другое дело — тяжкие преступления, повышением статистики по тяжким можно гордиться. Часть первая — преступление небольшой тяжести. Часть вторая той же статьи — приобретение и хранение в крупном размере, хоть и не в целях сбыта — тяжкое преступление.

Пока не было дел о производных наркотических средств (а это дела по так называемым «легальным спайсам»), большая часть привлеченных по статье 228 за действия, не связанные со сбытом, осуждалась по части первой. За что наркополиция и полиция осуждались гуманной общественностью. Когда же был освоен метод превращения якобы не запрещенных «спайсов» в производные запрещенных наркотических средств, дел по части второй статьи 228 стало больше, чем по части первой. Надписи «смеси полный легал» красовались у каждого метро, даже раздавались визитки — куда уж легальнее, никто ведь не раздает визиток о героине. Ответственность за производные наркотиков такая же, как и за сами наркотики. Для синтетических каннабиноидов, обозначенных в перечне наркотиков как JWH с различной нумерацией, значительный размер был установлен от 0,05 грамма (меньший чем для героина), а крупный свыше 0,25 грамм. Соответственно такие же размеры и для производных. Вдобавок размер на практике — устоявшейся практике, хотя и порочной — определяется по весу всей смеси, с учетом табака или других ненаркотических компонентов, приобретатели такого «легала» при покупке одного пакетика минимальной расфасовки совершали преступление, квалифицируемое как тяжкое. Брали таких горе-покупателей голыми руками столько, сколько требовалось для отчетности.

Обвиняемые и осужденные за производные надеялись, что к ним будет применен новый закон «о спайсах», ибо что же такое новые психоактивные как не эти самые производные. Ведь именно их имел в виду Виктор Иванов, показывая свои «связанные руки». И закон-то «о спайсах» правильный: приобретатели не несут никакой — ни уголовной, ни административной ответственности (хотя за употребление административная ответственность есть), а продавцы наказываются намного мягче, чем за наркотики. Но если признать, что новые психоактивные — это производные, тогда осужденных за их приобретение придется освобождать. И весь труд правоохранителей по борьбе за показатели раскрытых тяжких преступлений пойдет коту под хвост. Потому что по части второй статьи 228 только за 6 месяцев 2015 года осуждено 23 454 человека, из них к реальному сроку 10 034, подавляющее большинство - за спайсы. А за последние лет 5-6 — это десятки тысяч отбывающих реальное лишение свободы от 3 до 10 лет. Да, по части второй более 13 тысяч осуждено условно или к наказаниям, не связанным с лишением свободы, и это показательно. В УК нет ни одной другой тяжкой статьи, по которой бы большинство осужденных оставалось на свободе.

За сильнодействующие (статья 234 УК) осуждено за тот же период 441 человек, все они - по частям первой - третьей этой статьи (незаконный сбыт сильнодействующих). По части четвертой (нарушение правил законного оборота) ни одного дела нет. Объясняется это просто: во-первых, за сбыт наказание до 8 лет, а за нарушение правил (например, фармацевтами) — до 2 лет; во-вторых, нарушение правил (безрецептурный отпуск) наказуемо только при условии, что оно повлекло хищение веществ или причинило иной существенный вред, что еще надо доказать. Сбыт же доказывать не надо, кроме самого факта. Выдал по просроченному рецепту лекарство больному — хотя правило нарушено, но вреда нет, сажают за сбыт. Вообще следователи любят статьи с «формальным» составом, доказывать вред — это ведь работать надо, а если нет вреда — отпускать?

10 937 человек осуждены в первом полугодии 2015 года за неоконченные преступления, связанные с наркотиками. Можно смело предсказывать, что во втором полугодии, и тем более в следующем году, эта цифра будет сокращена до сотен и даже до десятков. Не потому, что за неоконченные преступления не будут судить, а потому что преступления по статье 228.1, выявленные в ходе проверочной закупки, квалифицировались раньше, до 30 июня 2015 года как покушение на сбыт, а теперь они будут считаться оконченными. Так решил Пленум ВС. Что означает: сроки вырастут, процент осужденных за наркотики в колониях станет еще выше. На 1 ноября 2015 года за наркотики в местах лишения свободы содержалось 127 161 человек, это 20% от всех заключенных, так как всего в учреждениях УИС 642 444 человека.

Оправдано по всем антинаркотическим статьям 8 человек. Еще в отношении 16 человек уголовное преследование прекращено судом по реабилитирующим основаниям. Многие адвокаты говорят, что ни разу не сталкивались с оправдательным приговором, процент таких приговоров в РФ самый низкий в Европе. А тем более по наркопреступлениям, по которым с одной стороны больше всего (де-факто, а не де-юре) незаконных приговоров, основанных на провокации, но меньше всего оправдательных: если процент оправданных по всем статьям УК составляет 0, 44, то по статьям о наркотиках - 0, 01%.

Администрация Президента: обещанного три года ждут

Люди сидят, пока в ФСКН думают, как это нехорошо.

По итогам посвященного антинаркотической политике заседания Госсовета 17 июня 2015 года Президентом РФ было дано поручение Правительству РФ (ответственный — Медведев Д.А.) подготовить предложения «об изменении санкций за преступления, предусмотренные статьёй 228 Уголовного кодекса Российской Федерации, с учётом степени общественной опасности совершённых деяний». Все почему-то решили, что изменение санкций означает их смягчение. Из самого поручения это никак не следует. Но скорее всего все же подразумевается, потому что ужесточать дальше некуда. Тем более что директор ФСКН Виктор Иванов в этом году не раз говорил, что сидят явно не те.

Матери, жены осужденных по 228 пишут президенту. Нам переслали один ответ из администрации. Размещаем его текст на сайте.

Из ответа следует, что поручение пока не выполнено, хотя срок исполнения — 1 ноября 2015 года — уже прошел. И когда будет внесен законопроект, и тем более когда будет принят никто не знает.

По существу сообщается, что «ФСКН России в инициативном порядке разработан проект федерального закона, направленный на снижение санкций за преступления, предусмотренные частями 2 и 3 статьи 228 Уголовного кодекса Российской Федерации». Когда этот проект был подготовлен, до или после Госсовета, не уточняется. Однако сказано, что он был отвергнут заинтересованными ведомствами. Похвально, конечно, что ФСКН без обиняков предложило снижение санкций. Однако, странно, что снизить наказание предлагается и по части третьей — за приобретение и хранение в особо крупном размере.

На мой взгляд часть третья статьи 228 - это единственная в настоящее время норма УК , направленная против организаторов и крупных участников криминального рынка наркотиков, хотя ее диспозиция и не указывает на сбыт. В части третьей в полном соответствии с международным опытом, Постановлением № 1002 особо крупный размер для основных , находящихся в обороте наркотиков определен вполне адекватно: 100 кг марихуаны, 1 кг героина, полтора кг кокаина, 500 г для «спайсов». Конечно, на практике и по этой части по существу идут не те но это уже не вопрос УК (не буду говорить о необходимости радикального пересмотра всех этих антинаркотических статей, здесь речь о реалистичных предложениях, которые могли бы повлиять на сегодняшнюю судебную практику). Не удивительно, что ведомства не поддержали непонятно чем мотивированную привязку части третьей к части второй. Напомню, что крупным размером тех же «спайсов» является 0, 25 грамма, и любой покупатель одного пакетика сразу же оказывается под частью второй.

Из дальнейшего текста ответа администрации видно, что и МВД смешивает два совершенно разных состава преступления, ссылаясь на обобщенную статистику по частям 2 и 3: «МВД России мотивировало свою позицию устойчивой тенденцией в течение последних трех лет по увеличению числа осужденных за преступления, предусмотренные частями второй и третьей статьи 228 УК России (в 2012 году осуждено 34720 лиц, в 2013 году - 35836 лиц, в 2014 году - 44944 лиц)». Но это лукавые цифры, скрывающие кого, собственно, ловят. Все равно что обобщенный учет мойвы и акул.

Следующим подготовленным ФСКН законопроектом предполагалось ввести другие размеры для целей статьи 228, оставив нынешние для 228.1 и 229.1. Сообщается, что МВД и Следственный комитет эту идею также не поддержали. И правильно сделали, потому что и по статье 228.1 сидят десятки тысяч осужденных за участие в продаже производных, насчет «легальности» которых они зачастую искренне заблуждались.

Интересна позиция Следственного комитета, так же отраженная в ответе. Как считает СК, смягчение антинаркотических статей, в том числе в части размеров, неминуемо приведет к росту такого рода преступлений. Такой подход может быть уместен, если бы речь шла о трупах. Легализация убийства вряд ли привела к сокращению числа убийств, а может быть породила бы и какое-то увеличение убийств. Когда же человек хранит при себе 7 грамм марихуаны, то он является преступником до 2004 года, не является таковым с 2004 по 2006 годы, затем снова является преступником. По мнению СК число наркопреступлений с 2006 года увеличилось, тогда как увеличилось оно лишь за счет признания преступниками тех, кого в 2005 году таковым не признавали.

Арсений Левинсон, консультант Hand-help: состояние наркотического опьянения не должно признаваться отягчающим обстоятельсвом при совершении наркопреступлений

Судебная практика по признанию отягчающим обстоятельством совершения преступления в состоянии опьянения (часть 1.1 статьи 63 УК)

С конца 2013 года совершение преступления в состоянии опьянение может быть признано отягчающим обстоятельством. Федеральным законом от 21 октября 2013 года № 270-ФЗ "О внесении изменения в статью 63 Уголовного кодекса Российской Федерации" статья 63 УК была дополнена частью 1.1 следующего содержания: «Судья (суд), назначающий наказание, в зависимости от характера и степени общественной опасности преступления, обстоятельств его совершения и личности виновного может признать отягчающим обстоятельством совершение преступления в состоянии опьянения, вызванном употреблением алкоголя, наркотических средств или других одурманивающих веществ».

От Пленума Верховного Суда пока нет никаких указаний, не приводятся примеры применения этой нормы в обзорах судебной практики, утверждаемых Президиумом ВС РФ.

Но определенная судебная практика, по применению этой новой нормы уголовного закона уже сложилась.

Во множестве апелляционных определений Верховный суд РФ указывает на обоснованность признания отягчающим обстоятельством совершения преступления в состоянии опьянения при однотипных обстоятельствах. Например:

        в Апелляционном определении Верховного Суда РФ от 23.07.2015 г. № 51-АПУ15-23, указывается: «Учитывая, что обстоятельством, способствовавшим совершению преступлений - уничтожению чужого имущества путем его поджога и убийства потерпевших явилось алкогольное опьянение Н., суд в соответствии с ч. 1.1 ст. 63 УК РФ обоснованно признал обстоятельством, отягчающим его наказание совершение им преступлений в состоянии опьянения, вызванном употреблением алкоголя»;

        в Апелляционном приговоре Верховного Суда РФ от 01.07.2015 г. № 72-АПУ15-22, указывается: «Судебная коллегия … приходит к выводу, что именно состояние алкогольного опьянения, в которое подсудимые Елизаров и Самохин сами себя привели, распивая спиртные напитки в доме, сняло внутренний контроль за их поведением, вызвало немотивированную агрессию к потерпевшему, что привело к совершению ими особо тяжкого преступления против личности - убийству Л. Поэтому, в соответствии с ч. 1.1 ст. 63 УК РФ Судебная коллегия признает отягчающим их наказание обстоятельством совершение преступления в состоянии опьянения, вызванном употреблением алкоголя.»

Тем самым признается обоснованным признание этого обстоятельства отягчающим, когда оно способствует (приводит) к совершению преступления. Именно алкогольное опьянение часто сопровождается совершением преступлений против личности. Что касается преступлений, связанных с наркотиками — состояние опьянения не способствует их совершению. Очевидно, что преступлениям, предусмотренным статьями 228-234 УК, способствует не состояние опьянения, а заболевание наркоманией.

По делам, связанным с наркотиками, во множестве решений судов субъектов РФ признавалось незаконным признание совершения преступления в состоянии опьянения отягчающим обстоятельство. Например:

        в Постановление Президиума Верховного суда Республики Башкортостан от 15 июля 2015 г. по делу № 44у-349/2015, которым из приговора по ч. 2 ст. 228 исключено признание отягчающим обстоятельством совершение преступления в состоянии опьянения, указывается: «фактическое нахождение виновного в момент совершения преступления в состоянии опьянения, вызванного употреблением наркотических средств, и констатация этого при описании преступного деяния само по себе не является основанием для признания данного обстоятельства отягчающим наказание»;

        в Постановление Президиума Московского городского суда от 10 июля 2015 по делу № 44у-170/15, которым из приговора по ч. 4 ст. 228.1 УК исключено указание на признание отягчающим вину обстоятельством совершения преступления в состоянии опьянение, указывается на то, что судом первой инстанции не исследовался этот вопрос в судебном заседании, сторона обвинения не просила признать это обстоятельство отягчающим;

        в Постановление Президиума Московского городского суда от 13 марта 2015 года № 4у/7-366 по делу Креца (ч. 2 ст. 228) также указывается, что суд не привел убедительных мотивов по которым он пришел к выводу о признании отягчающим обстоятельством совершения преступления в состоянии опьянения, а «кроме того, из описания преступного деяния, с обвинением в совершении которого согласился подсудимый, не указано, что он действовал в состоянии опьянения»;

        в Обзоре судебной практики рассмотрения уголовных, гражданских дел и дел об административных правонарушениях за первый квартал 2015 года (утв. на заседании Президиума Верховного Суда Республики Татарстан 20.05.2015), указывается на ошибочность применения части 1.1 статьи 63 УК, так как в описательно-мотивировочной части приговора не указано на совершение преступления в состоянии опьянения, а нахождение лица в момент задержания в состоянии опьянения не может признаваться отягчающим обстоятельством;

        в Апелляционном определение Московского областного суда от 15.07.2014 по делу N 22-4037/2014 аналогично указывается, что «Согласно уголовного закона, отягчающим обстоятельством является совершение преступления, а не нахождение лица в момент задержания в состоянии наркотического опьянения».

Федеральное законодательство: сокращение ВИЧ-репрессий

На прошлой неделе 23 октября 2015 года принят в первом чтении проект Федерального закона «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации в части права иностранных граждан и лиц без гражданства, страдающих заболеванием, вызываемым вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ-инфекцией), на пребывание и проживание в Российской Федерации».

Законопроект внесен Правительством РФ, которое лет восемь назад уже предпринимало попытку отменить архаичные законоположения о запрете въезда и нахождения в РФ иностранным гражданам и лицам без гражданства, имеющим диагноз ВИЧ. Несмотря на практически стопроцентную проходимость правительственных проектов, Дума прошлого созыва категорически отказалась принимать такие поправки, и законопроект, пролежав несколько лет без движения, был отозван.

В нынешнем проекте предложено компромиссное решение. Запрет как таковой остается, но он «не распространяется на иностранного гражданина или лица без гражданства, страдающего заболеванием, вызываемым вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ-инфекцией), не нарушающего законодательство Российской Федерации о предупреждении распространения ВИЧ-инфекции и имеющего члена семьи (супруга (супругу), детей (в том числе усыновленных), родителей (в том числе приемных) - гражданина Российской Федерации, или иностранного гражданина, или лица без гражданства, постоянно проживающего на территории Российской Федерации.". Такое дополнение вносится в три закона: об иностранных гражданах, о ВИЧ, о выезде и въезде.

Первой ласточкой в этом направлении было Определение Конституционного Суда от 12 мая 2006 г. № 155-О по жалобе гражданина Украины Х. В этом решении, признавая в целом запрет легализации иностранцев с ВИЧ не нарушающим Конституцию, КС все-таки указал на гуманитарные соображения и выделил право ребенка воспитываться в полной семье как приоритетное. С тех пор суды, хотя и со скрипом, стали принимать решения в пользу семей с детьми, если один из супругов — гражданин РФ, а другой — иностранец с ВИЧ. Бездетные супруги в таких случаях получали как правило отказ и в суде.

Позже Европейский Суд по правам человека Постановлением от 10 марта 2011 года по делу "Киютин против России" признал противоречащей Конвенции о защите прав человека и основных свобод обязательное предоставление сертификата об отсутствии ВИЧ-инфекции для получения разрешения на временное проживание в РФ, а также требование депортации иностранцев с этим диагнозом. В этом решении ЕСПЧ сформулировал позицию, актуальную не только для России, но и для некоторых европейских государств: выдворение иностранцев с таким диагнозом не может быть оправдано ссылками на проблемы общественного здравоохранения.

И решающим событием, предшествовавшим этому законопроекту стало Постановление Конституционного Суда РФ от 12 марта 2015 года № 4-П, который признал антиконституционным запрет на легализацию иностранцев с ВИЧ, в той мере, в какой он основывается «исключительно на основании факта наличия у такого лица ВИЧ-инфекции, при отсутствии как нарушений с его стороны требований, которые установлены законодательством в отношении ВИЧ- инфицированных лиц и направлены на предотвращение дальнейшего распространения данного заболевания, так и иных обстоятельств, свидетельствующих о необходимости применения к этому лицу подобных ограничений».

Теперь, надо надеяться, закон будет принят и защитит хотя бы тех ВИЧ-инфицированных иностранцев, чьи супруги, дети, в том числе совершеннолетние, а также родители являются гражданами РФ, или даже , не будучи гражданами, постоянно проживают в России на законных основаниях и не нарушают законодательство о ВИЧ. Соблюдать же по сути следует одно правило, содержащееся в УК РФ — предупреждать сексуальных партнеров о наличии диагноза.

Что закону дан зеленый свет видно и из того, что Дума принимает его в приоритетном и срочном порядке. Если рядовые проекты получают после первого чтения месячный срок подготовки ко второму, то в данном случае Дума постановила, что поправки в законопроект могут быть поданы в течение 7 дней. Так что будем надеяться, что в окончательной редакции закон не претерпит ограничительных изменений.

20.10.2015
(текст дополнен 25.10.2015)

Федеральное законодательство: расширить, чтобы сузить?

Принят во втором чтении проект федерального закона «О внесении изменений в статью 281 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации».

Изменяются нормы, регулирующие оглашение в судебном заседании показаний свидетелей и потерпевших, данных при производстве предварительного расследования либо ранее в суде. В действующей пока изначальной редакции часть вторая статьи 281 УПК допускает такое оглашение при неявке свидетеля или потерпевшего только в случаях: 1) его смерти; 2) тяжелой болезни, препятствующей явке; 3) отказа иностранного гражданина явиться по вызову суда; 4) стихийного бедствия или иных чрезвычайных обстоятельств. Такой закрытый перечень допущений задумывался как одна из гарантий права подсудимого допрашивать показывающих против него свидетелей, и должен был закреплять приоритет судебного следствия перед досудебным производством. Однако статья эта работала из рук вон плохо. Откладывая раз-другой судебное заседание из-за неявки свидетеля, суд в конце концов расширительно толковал пункт 4: ясная погода превращалась в стихийное бедствие, а отсутствие свидетеля по указанному адресу — в чрезвычайное обстоятельство. И сколько бы защита ни возражала против оглашения, показания зачитывались, а обжалование в этой части практически никогда не давало результата. Вышестоящие инстанции «входили в положение» и «шли навстречу». Потому что при принципиальном исполнении статьи 281 не устоял бы ни один приговор.

Прошедший второе чтение, т. е. по существу одобренный законопроект, казалось бы, разрушает эту декорацию состязательности, добавляя еще одно основание оглашения свидетельских показаний: «5) если в результате принятых мер установить место нахождения потерпевшего или свидетеля для вызова в судебное заседание не представилось возможным». Понятно, что «принятые меры» не будут приняты, а вполне возможное «представится» невозможным. Это как раз то, что происходит сегодня в судах и без принимаемой нормы.

Законодатель, между тем, тут же делает второй шаг, дополняя статью новым положением, существенно и более операционально ограничивающим столь любимое прокурорами оглашение. По новой «уважительной причине» неявки показания свидетеля (потерпевшего) могут быть оглашены «при условии, если обвиняемый (подсудимый) на предыдущих стадиях производства по делу имел возможность на очной ставке с потерпевшим или свидетелем, дающими показания против него, задать таким потерпевшему или свидетелю вопросы и высказать свои возражения».

Думается, принятие данного закона — дело, скорее, положительное. Чрезвычайными обстоятельствами можно считать что угодно, а очная ставка или была, или нет.

Противники новой нормы вполне справедливо указывают на принципиальную разницу между очной ставкой в кабинете следователя и публичном допросе в суде, где, по идее, обеспечивается гласность, присутствует публика и независимые журналисты. Но это - по идее. Граждане обходят суд за версту, а вместо независимых обвинение обеспечивает, когда надо, явку не столь независимых СМИ на выступления в суде свидетелей обвинения или на предъявление суду новых разоблачительных доказательств. А в 99 % судебных слушаний в зале нет никого, кроме судьи и представителей сторон. Так что неправедному свидетелю мало разницы, в каком помещении врать.

Можно привести еще много аргументов в пользу новой конструкции статьи 281, равно как и против нее. Я бы добавил еще два «за». Оглашение показаний свидетелей при условии состоявшейся очной ставки естественно невозможно при засекреченном свидетеле. Следовательно, новый пункт 5 при таком свидетеле применяться не будет. Предположу, что это будет препятствовать необоснованному засекречиванию свидетелей. И еще: пункты 1 и 2 статьи 281 допускают оглашение показаний свидетеля или потерпевшего в случае его смерти или тяжелой болезни. Возможность зачитать их ранее данные показания в некоторых случаях может спасти их от противоестественного наступления таких обстоятельств.

При всех перечисленных оправданиях новой нормы (оправдывать ее приходится, к сожалению, не правом, а практикой) существует позиция Европейского суда (Постановление от 14.01.2010 г. дело "Мельников (Melnikov) против Российской Федерации"): «Прецедентная практика Европейского Суда в соответствии с подпунктом "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции требует, чтобы обвиняемый располагал адекватной возможностью допроса свидетеля, или того, чтобы он был допрошен на той или иной стадии разбирательства, и является предпочтительным, чтобы такой допрос имел место в ходе состязательного разбирательства перед независимым и беспристрастным судом.» (п. 74).

Конечно, слово «предпочтительно» означает гибкость позиции ЕСПЧ по данному вопросу. Например, в 1991 году по делу «Исгро против Италии» ЕСЧП признал достаточным для обеспечения права на допрос свидетеля проведение очной ставки. Однако в Италии очная ставка проводится следственным судьей. В РФ же следователь недаром отнесен к стороне обвинения. Поэтому по делу Мельникова Суд признал, что очная ставка не являлась адекватной заменой допроса сообвиняемого в открытом судебном заседании и указал: «Европейский Суд отмечает, что очная ставка проводилась следователем, который не отвечал требованиям независимости и беспристрастности и обладал широкими дискреционными полномочиями по снятию вопросов во время очной ставки» (п. 80).

Вопрос-ответ: ожидаются ли какие-нибудь поправки по ст. 228?

Спрашивает Аня Е-ва:
Здравствуйте. Скажите пожалуйста, ожидаются ли какие-нибудь поправки по ст. 228? Заранее спасибо за ответ.

Отвечает завпунктом:
Здравствуйте. Ожидаются. Еще весной директор ФСКН предложил пересмотреть часть вторую статьи 228, поскольку осужденные за хранение без цели сбыта в крупном размере составляют большую часть осужденных за наркотики, находящихся в местах лишения свободы. Такое положение сложилось из-за того, что крупным размером для курительных смесей (спайсов) признается очень небольшое по сути количество наркотика, но мало того, еще и размер на практике определяется не по весу чистого вещества, а с учетом нейтральных компонентов смеси. Однако с весны никаких изменений не принято и даже не внесено в Думу. Позиция ФСКН о том, как менять статью 228, так и не высказана. На худой конец в качестве первого шага можно было бы поднять планку крупного размера для наиболее распространенных синтетических наркотиков. Для этого не обязательно менять закон, но и этого пока не произошло.

Верховный Суд: легче верблюду пройти сквозь игольные уши

Опубликован Обзор статистических данных о результатах деятельности Верховного Суда Российской Федерации по рассмотрению административных, гражданских дел, дел по разрешению экономических споров, дел об административных правонарушениях и уголовных дел за первое полугодие 2015 года

Реформа обжалования судебных решений, вступивших в законную силу, еще более затруднила доступ к правосудию. По уголовным делам из 30 921 кассационной жалобы, поступившей за полгода в Судебную коллегию по уголовным делам ВС РФ, в судебном заседании коллегии рассмотрена 101 жалоба, то есть 0, 3%.

«Отменены приговоры и определения о прекращении дела в отношении 8 лиц. С направлением на новое судебное рассмотрение отменены приговоры в 10 отношении 4 осужденных, с прекращением дела в полном объеме по реабилитирующим основаниям – в отношении 2 лиц и по другим основаниям в отношении одного лица. В отношении одного лица отменено определение о прекращении по реабилитирующим основаниям. В отношении 4 лиц приговоры отменены или изменены ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств.

Изменены приговоры в отношении 28 осужденных, в том числе в отношении одного осужденного изменена квалификация преступления со снижением меры наказания и 27 осужденным снижена мера наказания без изменения квалификации».

Таким образом из 30921 результата добилось 66 человек.

Президиум Верховного Суда рассмотрел в порядке надзора 58 жалоб из 4058 поступивших.

ФСКН: о смесях наркотиков с нейтральными компонентами

В ответ на обращение Анастасии Климовой из общественного объединения «Соблюдай закон» ФСКН дала комментарий измененной редакции постановления Пленума ВС РФ по делам о наркотиках в части определения размера смесей веществ Списка I с нейтральными компонентами.

Постановлением Пленума ВС РФ от 30 июня 2015 года № 30 внесены существенные поправки к постановлению от 15 июня 2006 года № 14 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами», о чем см. комментарий на сайте от 3 июля.

В частности, изменения коснулись порядка определения размера смеси наркотических средств Списка I (и некоторых веществ Списка II — кокаин, тропакокаин, карфентанил, и Списка III — гаммабутиролактон). Верховный Суд в абзаце 5 пункта 4 постановления Пленума разъяснил, что, решая вопрос о том, относится ли смесь данных наркотических средств и нейтрального вещества (наполнителя) к значительному, крупному или особо крупному размерам, судам следует исходить из возможности использования указанной смеси для немедицинского потребления.

В ответе ФСКН от 10 июля 2015 года № 5/1/6144 указывается, что «речь идет о ситуациях, когда наркотическое средство или психотропное вещество, включённое в Список I Перечня смешивается с нейтральным компонентом в целях получения смеси непригодной для немедицинского потребления, но пригодной, например, для их сокрытия с последующим извлечением и использованием в незаконном обороте. Но если наркотическое средство или психотропное вещество, включённое в Список I Перечня смешивается с нейтральным компонентом в целях немедицинского потребления, размер определяться исходя из веса смеси в целом (абзац третий пункта 4 постановления Пленума)».

Проще говоря — размер определяется по весу активного наркотического вещества в смесях, которые в виде смеси не пригодны для употребления, но используются для последующего извлечения.

Ответ ФСКН дан по обращению Климовой к Президенту, поручившего наркоконтролю рассмотреть письмо и дать ответ заявительнице. В результате Климова получила ответ из ФСКН и ответ из Администрации Президента, в ответе которой приводится более подробное изложение проблемы (письмо Управления Президента по работе с обращениями граждан от 22 июля 2015 года № А26-16-68434791). Уточняется, что смеси не пригодные для употребления — или в виде смеси или путем извлечения активного вещества — не будет являться предметом преступления (то есть в хранении такой смеси нет состава преступления). А именно в данном ответе говорится: «смесь наркотического средства или психотропного вещества будет являться предметом преступления, исходя из его концентрации, только в случае ее возможности использования для немедицинского потребления, то есть если при ее потреблении возникает наркотическое опьянение».

Эти письма подтверждают необходимость определения при химической экспертизе концентрации (то есть процентного содержания) наркотического средства в смеси. А при наличии сомнений проводить и наркологическую экспертизу, для установления, возникает ли наркотическое опьянение при употреблении такой смеси.

Как у В. Ерофеева — одно дело «разбавляю и пью», и совсем другое «разбавляю, но пить невозможно».

Отказ от освидетельствования приравнен к потреблению наркотиков

Одобрен Советом Федерации, поступил на подпись Президенту Федеральный закон «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации».

Введена административная ответственность за «невыполнение законного требования уполномоченного должностного лица о прохождении медицинского освидетельствования на состояние опьянения гражданином, в отношении которого имеются достаточные основания полагать, что он потребил наркотические средства или психотропные вещества без назначения врача либо новые потенциально опасные психоактивные вещества». такое дополнение внесено в статью 6.9 КоАП. Таким образом, ответственность за отказ от освидетельствования приравнена к ответственности за потребление наркотиков, что наказывается штрафом от 4 до 5 тысяч рублей или административным арестом на срок до 15 суток. Аналогичные положения добавлены в статью 20.20 КоПНАП (о потреблении наркотиков а общественных местах).

Это дополнение «закопано» в закон под камуфляжным названием. Так называются теперь многие законы, подобно тому, как в СССР назывались секретные оборонные производства - «п/я» (почтовый ящик). Остальные полтора десятка статей закона содержат вполне разумные нормы, устанавливающие или уточняющие проведение освидетельствования работников воздушного, водного, железнодорожного транспорта, частных охранников и лиц, деятельность которых связана с законным ношением оружия.

Наделение полиции и наркополиции правом не только доставлять граждан на медицинское освидетельствование, но и фактически требовать его прохождения, а в случае отказа составлять протокол об административном правонарушении угрожает массовыми нарушениями личной свободы и неприкосновенности. Прохождение освидетельствования по требованию (нарко)полицейского становится обязанностью гражданина. Достаточность оснований определяет полицейский. Из чего складывается «достаточность», нигде не определено.

Практически это означает, что направление на обязательное (по сути) освидетельствование приравнено — по основаниям для его применения — к проверке документов. Проверять документы полиция также вправе при наличии «достаточных оснований». Как это происходит в реальности, знает каждый. Это полномочие полиции часто мотивируется желудочными соображениями: «ты виноват уж тем, что хочется мне кушать». Конечно, закон, строго говоря, права на произвольные проверки не дает. Во всяком случае статья 13 закона «О полиции» в системном единстве со статьями 19.1 и 28.1 КоАП такого права не порождает. Но это приходится доказывать потом, после проверки, в суде, и то с переменным успехом быть услышанным.

Как будет применяться право направлять на освидетельствование - не трудно представить, вообразив человека, спешащего на поезд и натолкнувшегося на «достаточные основания».

Новая норма расплывчата и двусмысленна буквально в каждом своем слове. Какие требования пройти освидетельствование можно считать законными? Какие именно должностные лица понимаются под «уполномоченными» проводить освидетельствование? Как соотносится это полномочие полиции с тем, что медицинское освидетельствование, в отличие от проверки документов, осуществляется все же медицинскими работниками? Порождает ли обязанность гражданина пройти освидетельствование обязанность врача его проводить? Если да, то с каких пор и по какому закону врачи в своей профессиональной деятельности подчинены полиции и наркоконтролю?

И все же надо знать, что противоядие этой неправовой норме есть. Потребление наркотиков — административное правонарушение. Подозреваемым можно быть в совершении только преступления. В совершении правонарушения подозреваемых быть не может. Дело об административном правонарушении может быть возбуждено при наличии повода, каковым в соответствии со статьей 28.1 КоАП является «непосредственное обнаружение должностным лицом достаточных данных, указывающих на наличие события административного правонарушения».

Новый закон говорит о законом требовании должностного лица. Поскольку привлечь к ответственности за потребление наркотиков можно только по КоАП, должны быть соблюдены процессуальные требования, установленные КоАП. С недавнего времени в КоАП есть статья 27.12.1 «Медицинское освидетельствование на состояние опьянения». По этой статье на освидетельсвование могут быть направлены лица, «в отношении которых могут быть достаточные основания полагать, что они находятся в состоянии опьянения». Таким образом действие статьи 6.9 в части ответственности за отказ от освидетельствование применимо именно в отношении находящихся в опьянении, а не всех тех, в организме которых могут быть обнаружены следы наркотических средств. Порядок направления на освидетельствование, согласно статье 27.12.1 КоАП устанавливается Правительством. Которое Постановлением от 23 января 2015 года № 37 утвердило Правила направления на медицинское освидетельствование на состояние опьянения лиц, совершивших административные правонарушения. Как следует из этого документа «критерии, при наличии которых имеются достаточные основания полагать, что лицо находится в состоянии опьянения и подлежит направлению на медицинское освидетельствование, устанавливаются» Минздравом. Соответственно сотрудник полиции или наркоконтроля должен знать эти критерии и направить на освидетельствование вправе, только указав в протоколе на соответствующие признаки.

Двойственные разъяснения

Постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 30 июня 2015 года № 30 внесены изменения в Постановление от 15 июня 2006 года № 14 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами».

Внесенные поправки можно разделить на три группы: 1) юридико-технические, связанные с новой градацией размеров наркотических средств и принятием закона о новых потенциально опасных психоактивных веществах (об этих поправках мы говорить не будем), 2) разъясняющие закон в интересах правосудия, т. е. улучшающие положение обвиняемых, 3) разъясняющие закон в интересах обвинения, т. е. в сторону увеличения репрессивности закона.

Как сказано в статье 6 УПК, назначением уголовного судопроизводства является защита прав и законных интересов потерпевших от преступлений и защита личности от незаконного и необоснованного обвинения. Поскольку потерпевших, в процессуальном смысле, по делам о наркотиках не бывает, целью судебной деятельности по таким делам должна быть защита обвиняемого от расширительного, избыточного и формального толкования уголовного закона. Что меняет новое постановление Пленума в этом направлении?

Таблица 1.

Комментарий к таблице 1:
По верному замечанию эксперта Бюро «Версия» Дмитрия Гладышева, это изменение можно расценивать как робкий намек судам на необходимость оценивать степень и вид воздействия компонентов вещества смеси на организм человека.

Новая редакция в большей мере соответствует указаниям Конституционного Суда: «Суды общей юрисдикции при разрешении данной категории уголовных дел должны учитывать количество, свойства, степень воздействия на организм человека того или иного наркотического средства, а также другие обстоятельства конкретного уголовного дела» (Определение от 8 февраля 2007 года № 290-О-П и другие).

Необходимость выяснение возможности использования изъятой смеси как психоактивного вещества по сути подводит суд к разрешению сформулированного КС вопроса о степени воздействия конкретного вещества на организм человека.

Таблица 2.

Комментарий к таблице 2:
В данном дополнении Пленум определил место проверочной закупки как завершающего этапа оперативной деятельности по изобличению распространителей наркотиков. Закупка должна основываться на имеющихся у полиции (наркополиции) материалах о причастности лица к наркоторговле. Это могут быть результаты контроля переговоров и электронной переписки, наблюдения, информация осведомителей и т. п. При этом оперативные данные должны быть верифицируемы. Иначе говоря — проверяемы и подтверждены материалами, приобщенными к уголовному делу. Одних лишь показаний оперативников о якобы поступившей информации, что некий человек по имени Петя торгует наркотиками, недостаточно. Так, в определении Судебной коллегии по уголовным делам ВС РФ от 14 марта 2013 года по делу Воронина в частности указывалось: «Не могут свидетельствовать о наличии сведений о признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного противоправного деяния и показания свидетелей - сотрудников УФСКН П и Б из которых следует, что в их отдел стала поступать информация о том, что Воронин А.В. причастен к незаконному обороту наркотиков, являясь как потребителем, так и сбытчиком».

Таблица 3.

Комментарий к таблице 3:
Новая формулировка более точно разграничивает квалификацию действия лица, являющегося посредником между продавцом и покупателем. Прежняя редакция («в чьих интересах действует посредник») скорее запутывало следствие и суд в их добросовестных попытках правильно квалифицировать действия по передаче наркотиков. Выводы суда, в какую бы сторону они не склонялись, грешили натянутостью и предвзятостью. Очевидно ведь, что связующее звено между продавцом и покупателем нелегального товара должно пользоваться доверием обеих сторон. Интерес продавца — продать, а покупателя — купить. По совести, «бегунок» действует в интересах и того, и другого. И в своих собственных. Вряд ли кто-либо оказывает помощь другу в приобретении наркотиков из чистого альтруизма.

Теперь стало намного яснее. Для квалификации действий посредника как соучастия в сбыте должно быть доказано, что он действовал по поручению или просьбе владельца наркотиков, а не просто знал тропинку к нужному месту и условленный стук в дверь.

Таблица 4.

Комментарий к таблице 4:
Здесь конкретизированы требования к результатам оперативно-розыскных мероприятий как к доказательствам. Речь идет о соблюдении органами, осуществляющими ОРД, порядка передачи следствию и суду рассекреченных и иных (не являвшихся секретными) материалов. Данный порядок регламентирован совместным приказом МВД, Минобороны, ФСБ, ФСО, ФТС, СВР, ФСИН, ФСКН и Следственного комитета от 27 сентября 2013 года «Об утверждении Инструкции о порядке представления результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания, следователю или в суд».

Все было бы хорошо, если бы не полбочки дегтя. Представляется, что при всей позитивной значимости вышеперечисленных поправок, постановление нельзя было принимать с нижеприведенным ляпусом.

Таблица 5.

Комментарий к таблице 5:
Как видим, Пленум развернулся по вопросу квалификации сбыта, пресеченного в результате проверочной закупки, на 180 градусов: незаконный сбыт считать оконченным преступлением с момента выполнения лицом действий по их реализации другому лицу, в том числе и в случаях, когда такие действия осуществляются в ходе проверочной закупки или иного оперативно-розыскного мероприятия.

Далее приведу развернутые возражения против данного изменения, подготовленные бывшим заместителем председателя КС РФ, д.ю.н., профессором Тамарой Морщаковой. Эти возражения были представлены ВС Советом при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека:

«Представляется, что такое изменение позиции Верховного Суда является неверным.

Во-первых, потому, что оно меняет содержание закона в сторону усиления ответственности, хотя законодатель не внес никаких корректив в текст норм. Такой подход не соответствует принципу признания определенного деяния преступным только в тех пределах, в каких это установлено уголовным законом. Судебное толкование не может расширять введенные уголовным законом ограничения, в том числе и тогда, когда закон допускал бы двоякое его истолкование. Судебная практика применения норм УК РФ всегда исходила из того, что как усиление, так и смягчение ответственности может быть связано с предписаниями не только Особенной, но и Общей части УК РФ. Это постоянно подтверждается позициями Верховного и Конституционного Суда РФ. Изменение толкования, замена его на противоположное, создает возможность для оценки устанавливающего ответственность закона как не соответствующего требованию определенности. Отступление от этих подходов является нарушением не только конституционных (ст. 19, часть 2 ст. 54, часть 3 ст. 55 Конституции РФ), но и международно-правовых принципов (ст.7 ЕКПЧ).

Во-вторых, квалификация сбыта наркотических средств в ходе проверочной закупки как неоконченного преступления имеет устоявшуюся десятилетнюю практику применения судами. При ее установлении Верховным Судом в 2006 году учитывалось, что в результате проверочной закупки выявляется только последнее звено торговли наркотиками - «уличные» распространители. Как правило, это наркозависимые люди, продающие наркотики не в целях обогащения, а для удовлетворения своей болезненной потребности (конечно, в этом множестве могут встречаться исключения).

В-третьих, в любом случае, и с применением части 3 статьи 30 УК наказание остается достаточно суровым: за покушение на сбыт в значительном размере может быть назначено до 11 лет и 3 месяцев лишения свободы, в крупном и особо крупном размерах — до 15 лет. В то же время за покушение на сбыт по части 1 статьи 228.1 УК - в размере ниже значительного - верхний порог санкций составляет 6 лет (а не 8 лет как за оконченное преступление, что нельзя признать не имеющей значения разницей).

В-четвертых, в УК имеются другие возможности для того, чтобы привлекать к адекватной ответственности организаторов наркобизнеса, учитывая высокую степень его общественной опасности. ФЗ от 1 марта 2012 года № 18-ФЗ ввел более совершенную градацию размеров сбыта (значительный, крупный, особо крупный), установлены серьезные меры наказания - от 10 до 20 лет лишения свободы - за приобретение, хранение и перевозку наркотиков в особо крупном размере. С учетом установленных Постановлением Правительства РФ от 1 октября 2012 года № 1002 реалистичных особо крупных размеров (например, для героина — свыше 1 кг, гашиша — 10 кг, марихуаны - 100 кг, так называемых спайсов — 500 г) оперативные органы получили возможность раскрытия преступлений системного наркобизнеса путем контролируемой поставки и с использованием других оперативных методов, не прибегая к проверочной закупке. Само по себе обнаружение в ходе обыска или осмотра более 1 кг героина служит достаточным доказательством причастности лица к наркобизнесу (хотя формально оно в таком случае не привлекается к ответственности за сбыт).

Таким образом, даже, если бы предлагаемое в проекте ужесточение ответственности вводилось законодателем, то оно потенциально имело бы значение не столько для борьбы с наркобизнесом, сколько для улучшения отчетности органов по контролю за оборотом наркотиков, тем более, что часто связанные с проверочной закупкой провокации преступлений в отношении наркозависимых осуществимы легче, чем при преследовании наркобизнеса».

В заключении Т. Г. Морщаковой отмечаются также причины появления в постановлении 2006 года таких разъяснений относительно проверочной закупки. «Это стало следствием принятия ФЗ от 8 декабря 2003 года № 162-ФЗ: вместо частей 2-4 статьи 228 УК (в редакции 1996 года) была введена статья 228.1. По диспозиции частей 2-4 статьи 228 к сбыту приравнивались приобретение, хранение и другие действия, совершенные в целях сбыта. Законодатель таким образом отказался рассматривать преступления, совершенные в целях сбыта как оконченные преступления и, соответственно, в 2006 году Верховным Судом РФ были даны разъяснения о квалификации сбыта наркотиков, совершенного в ходе проверочной закупки, как покушения на сбыт».

Следствием навязанной наркоконтролем «другой точки зрения» на проверочную закупку станет увеличение сроков лишения свободы по статье 228.1.

Таблица 6.

Комментарий к таблице 6:
Вряд ли уместно рассматривать пересылку наркотиков из-за границы как совокупность преступлений — контрабанды и пересылки, так как пересылка в данном случае является лишь формой осуществления контрабанды. Эффект тот же: по всем делам о почтовой контрабанде будет применяться частичное или полное сложение наказаний, что существенно увеличит срок назначаемого наказания, так как из одного преступления волей Пленума ВС сделано два. Примерно тоже, как если бы за кражу из жилого помещения квалифицировали вдобавок и как незаконное проникновение в жилище. По делам о кражах такое почему-то не пришло судьям в голову.

ФСКН: Реестр, невидимый и непостижимый

Народ продолжает требовать от ФСКН исполнения данных им законом от 3 февраля 2015 года полномочий. Между тем реестра новых потенциально опасных веществ как не было, так и нет.

Одновременно гражданами ставится вопрос о производных: ведь тут или — или: или новые модификации синтетических наркотиков, в том числе «спайсов», признаются новыми психоактивными веществами, либо они рассматриваются как производные и включаются в перечень наркотиков. Поскольку речь идет об одних и тех же веществах, об идентичных веществах, то если не убрать производные из Перечня наркотиков, в Реестр, чтобы оправдать его существование, будут в лучшем случае включаться вещества, которых никто и не видел никогда.

Утверждая, что производные и новые психоактивные «существуют параллельно», ФСКН (в ответе на обращение матери одного из осужденных) пришла к такому объяснению разницы между производными и новыми психоактивными:

«Основным критерием отнесения изъятого из незаконного оборота вещества к подконтрольным является наличие соответствующей позиции в Перечне». Но человек, приобретающий на сайте выдаваемое за легальное вещество, не знает, и врядли может узнать, каких атомов и насколько больше или меньше. Но чтобы посадить человека от 3 до 10 лет недостаточно того, что есть некая «позиция», то есть многократно повторенное в Перечне наркотиков слово «производные». А как иначе понимать это «объяснение» , если буквальный смысл его: «для признания вещества таким же наркотиком, как героин, достаточно того, что в перечне есть понятие «производные».

ФСКН пишет: «В Реестр включаются вещества, вызывающие у человека состояние наркотического или иного токсического опьянения, опасное для его жизни и здоровья». Как же так? Если достоверно известно, что вещество вызывает наркотическое опьянение и опасно для жизни и здоровья, почему бы не включить его сразу в Перечень наркотиков? Получается, что для включения в реестр новых психоактивных потенциально опасных веществ требуется подтверждение его опасных свойств, в том числе наркотического воздействия, а для того, чтобы признать то же вещество наркотиком (признав его производным наркотика), никаких подтверждений его опасности, даже потенциальной, не требуется.

См. Ответ ФСКН.

Куда делся 25H-NBOMe(2(2,5-диметоксилофенил)-N-(2-метоксибензил)этаномин?

Граждане пишут Президенту.

Народ недоумевает. Уже четвертый месяц действует закон от 3 февраля 2015 года № 7-ФЗ, а обещанного реестра потенциально опасных новых психоактивных веществ так и нет. Напомню: этим законом предусмотрены процедура временного запрета таких веществ и ответственность за их распространение и употребление. Закон о «спайсах» принимался как сверхсрочный под вопли о спасении нации. И закон этот действительно мог бы послужить спасению хотя и не всей нации, но десятков и сотен тысяч людей, осужденных на полную катушку за якобы легальные «спайсы» и прочие курительные смеси, которые экспертами, следователями, судами признавались производными наркотических средств. Ответственность за производные такая же, как за наркотики, производными которых признавались эти якобы или не якобы производные. Привлечение по части второй статьи 228 за приобретение таких веществ в крупном размере (а это от 0.25 г) стало в последние годы самым простым и удобным способом борьбы с наркобизнесом. Люди — молодые люди — сидят за эти производные, большинство именно за приобретение.

Еще в начале марта директор ФСКН объявил о включении в новый реестр первого сомнительного вещества. Его название непроизносимо (см. в заголовке). Закон требует публикации реестра на официальном сайте ФСКН. Однако этого не происходит. На сайте ФСКН гуляет ветер. Заходишь туда - впечатление, что в ведомстве работает один Виктор Иванов. Он дает интервью, проводит брифинги, общается с послами. Что делают остальные?

А остальные делают то же, что делали вчера: гребут молодежь за производные, не обращая внимания ни на новый закон, ни на громкие революционные заявления директора Иванова о том, что «все, хватит, наркоманов больше не сажаем».

Вот Обращение к Президенту матерей и отцов из Ростовской области. Они просят главу государства воздействовать на непосредственно подчиненную ему службу, чтобы закон о новых опасных веществах заработал.

Но он не заработает, потому что к тем веществам, к той группе веществ, о которых в нем идет речь, уже применена и продолжает применяться другая технология: их признают производными наркотиков.

Вещество, о котором говорил Иванов как о первом включенном в реестр новых веществ, это, по разъяснениям специалистов химиков, вещество, сконструированное по тому же типу, что и многочисленные подобные ему «спайсы», подведенные под понятие «производные». Поэтому ФСКН и считает «нецелесообразным» исключать понятие «производные» из перечня наркотиков, о чем было сообщено в ответе на мое обращение в Правительство. Контроль за оборотом производных и новых психоактивных веществ «осуществляется параллельно и независимо друг от друга». Похоже их движение действительно параллельно, только в противоположных направлениях и по одной полосе. Юридически корректный закон от 3 февраля напоминает в этой ситуации велосипедиста, движущегося навстречу завывающим мигалкам, на знающим ни стыда, ни правил.

Госдума: нечто вроде амнистии

24 апреля 2015 года Государственная Дума приняла Постановление «Об объявлении амнистии в связи с 70-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941 - 1945 годов».

Критическую оценку этого документа мы опубликовали после внесения его Президентом. См. материал от 11.04.2015 г. «Президент РФ: симуляция милосердия». Поводов для более жизнеутверждающих комментариев с принятием амнистии в окончательном виде не появилось.

Кто же из обвиняемых/осужденных за наркотики подпадает под амнистию?
Из всех антинаркотических статей в запретный список не включены следующие статьи (т. е. осужденные по этим перечисленным ниже статьям амнистируются):
часть первая статьи 228 (хранение и т. п. в значительном размере);
статья 228.2 (нарушение правил оборота наркотических средств или психотропных веществ);
статья 228.3 (незаконные приобретение, хранение или перевозка прекурсоров);
часть первая статьи 228.4 (незаконные производство, сбыт или пересылка прекурсоров);
часть первая статьи 230 (склонение к потреблению);
часть первая статьи 231 (культивирование в крупном размере);
статья 233 (незаконная выдача либо подделка рецептов);
части первая, вторая и четвертая статьи 234 (сбыт сильнодействующих и нарушение правил их законного оборота);
части первая и вторая статьи 234.1 (сбыт новых психоактивных — пока привлеченных по этой статье нет).

Подчеркиваем: здесь перечислены только антинаркотические статьи УК, которые могут подпасть под амнистию.

По перечисленным статьям полностью амнистируются со снятием судимости все осужденные условно, осужденные к наказаниям, не связанным с лишением свободы, условно-досрочно освобожденные и кому лишение свободы заменено более мягким наказанием.

Самая многочисленная подпадающая под амнистию категория из отбывающих лишение свободы — осужденные к лишению свободы, срок наказания которых на 24 октября с.г. составляет менее одного года. Т.е. под амнистию подпадают все, чей срок оканчивается не позже 23 октября 2016 года. Это также не относится к осужденным по статьям, не подпадающим под амнистию.

Также по этим статьям выходят на свободу впервые осужденные определенных категорий: участники боевых действий; афганцы и приравненные к ним; воевавшие в Чечне; орденоносцы; несовершеннолетние; чернобыльцы; женщины, имеющие детей и беременные; отцы-одиночки; мужчины старше 55 лет и женщины старше 50 лет; инвалиды I и II; тяжелобольные туберкулезом и с онкологией.

По уголовным делам о преступлениях, которые совершены до дня вступления в силу амнистии и под нее подпадают, суд, если признает необходимым назначить обвиняемым наказание условно, назначить наказание, не связанное с лишением свободы, либо применить отсрочку отбывания наказания, освобождает указанных лиц от наказания.

Кроме того, амнистия распространяется на осужденных по статье 188 (контрабанда, в том числе наркотиков и сильнодействующих веществ, все части). По этой статье отбывают наказание совершившие преступление до 8 декабря 2011 года, но так как это тяжкое преступление, амнистия затрагивает только тех осужденных по этой статье, срок наказания которых на конец октября с.г. составляет менее года. А если осужденный по этой статье относится к одной из выделенных категорий (герои, беременные и т. д.), наказание сокращается осужденному на срок свыше пяти лет - на одну треть, а осужденному на срок свыше десяти лет - на одну четверть. Но на осужденных по статьям 226.1 и 229.1 амнистия не распространяется.

Осужденные по совокупности преступлений, если одно из них не подпадает под амнистию, амнистии не подлежат.

ФСКН: «параллельно и независимо друг от друга»

Ответ на обращение об исключении из Перечня наркотиков понятия "производные" в связи с законом о новых психоактиыных веществах

Не прошло и двух месяцев, как ФСКН ответила на переданное ей из Правительства мое обращение от 24 февраля об исключении понятия производные из постановлений Правительства № 681 и № 1002. В своем обращении я писал о том, что с принятием закона о новых потенциально опасных психоактивных веществах возникла неправовая ситуация, когда идентичные вещества — пока в основном модификации JWH — могут признаваться по усмотрению правоохранителей либо производными наркотиков, либо новыми психоактивными веществами. За производные наказание как за наркотики, от 10 до 20 лет лишения свободы, а за новые — от нуля до 6 лет.

Разрешить эту крайне коррупционную двойственность можно только отказавшись от производных.

И вот что ФСКН в лице заместителя руководителя Международно-правового департамента, начальника Договорно-правового управления В.В.Зиновьева пишет (цитирую содержательные части ответа):

«В настоящее время контроль за оборотом на территории Российской Федерации наркотических средств и психотропных веществ (далее — НС и ПВ), включая их производные, и новых потенциально опасных психоактивных веществ осуществляется параллельно и независимо друг от друга.
…
Следует отметить, что вопрос законности включения а Перечень наряду с наркотическими средствами и психотропными веществами их производных неоднократно являлся предметом разбирательства в Верховном Суде Российской Федерации. Указанная норма была признана не противоречащей действующему федеральному законодательству.
…
Таким образом, под действие Закона не подпадают вещества, включенные в Перечень.
…
Тем самым, действия Закона не распространяются на положения, касающиеся оборота наркотических средств, психотропных веществ и их производных.
…
На основании изложенного исключение понятия «производные» из Примечания к Перечню полагаем нецелесообразным».

Диву даешься! Речь ведь идет о схожих веществах, схожих до степени смешения. А скорее - об одних и тех же веществах. И занимаются этими веществами одни и те же ведомства, одни и те же должностные лица. Да, действительно, железнодорожные пути параллельны. Но один и тот же состав не может одновременно идти в противоположных направлениях. Все это настолько от лукавого, что даже не скрывается. ФСКН не пишет, что предложения исключить производные не обосновано, не соответствует закону, а пишет — «полагаем, нецелесообразным».

Ссылка на Верховный Суд - и это увертки. Верховный Суд рассматривал заявления о производных и принимал по ним решения до появления закона о новых веществах.

В наркоконтроле все это прекрасно понимают. В том числе и то, что появление в реестре новых веществ какого-либо «спайса» станет сигналом к обжалованию приговоров десятками тысяч осужденных за такие же вещества - не конкретно за то, которое появится в реестре, но имеющее такие же основания к признанию производным.

Именно поэтому реестра все нет. Как надували щеки — спасение нации в этом законе. Приняли на ура. Включать в него нечего.

То есть как раз напротив — по смыслу закона в реестр должны включаться все не внесенные в перечень потенциально опасные вещества. Но оказалось, что органам проще и выгоднее считать, что все потенциально опасное в перечне уже есть — охваченное понятием «производные».

Десятки тысяч смотрят из-за решетки на эти игры. Для наркоконтроля отказ от производных равен признанию в антиобщественной деятельности. Они удавятся, а не признают, что годами сажали людей обманом. Тем более, что за приобретение «в крупном размере» пересажали вдвое больше, чем за сбыт.

Из ответа ФСКН ясно одно — пересмотра приговоров они постараются не допустить.

См. ответ ФСКН.

Президент РФ: симуляция милосердия

Президент РФ внес в Государственную Думу проект постановления «Об объявлении амнистии в связи с 70-летием Победы в Великой Отечественной войне». В очередной раз амнистия преподносится обществу как широкая, что действительности, то есть тексту президентского проекта, не соответствует.

Такая амнистия вновь разбивает ожидания заключенных и их семей, а это миллионы людей. История с амнистией проходит по уже устоявшемуся за полтора десятилетия ритуалу. Задолго до появления президентского проекта в Думу вносятся проекты ЛДПР, Справедливой России, КПРФ, предлагающих массовую, а ЛДПР чуть ли не всеобщую амнистию. Ни один из этих проектов никогда всерьез Думой не рассматривается и не принимается, но создает репутацию «оппозиционным» фракциям. При этом они, а фракция Жириновского в особенности, одновременно с заведомо непроходными демонстрациями милосердия активно трудятся в направлении ужесточения УК, пачками внося репрессивные законопроекты, в том числе об увеличении сроков лишения свободы. И такие законопроекты, в отличие от амнистий, иногда принимаются.

По подсчетам ФСИН нынешняя амнистия затронет около 60 000 реально сидящих людей, то есть примерно 10 % заключенных. Казалось бы, это гораздо больше, чем по предыдущим амнистиям. Но подавляющая часть этих 60 000 — это осужденные, «неотбытая часть наказания которых на день окончания исполнения настоящего Постановления составляет менее одного года», то есть уже практически отсидевшие — и те, которым осталось несколько месяцев, и те, которым осталось два дня (чей срок кончается в период с начала мая до начала ноября этого года). Большая их часть, отсидевшие уже несколько лет, предпочли бы отсидеть оставшиеся месяц-другой, хорошо понимая, что те, к кому была применена амнистия, практически не смогут при следующей «отсидке» воспользоваться УДО. Рецидив же среди лишенных свободы составляет примерно 27%, то есть более четверти отпущенных на свободу возвращаются в зону. Это уже не амнистия, а некое коллективное УДО для льготных категорий.

Но ни тех, кому осталось менее года, ни льготные категории (несовершеннолетние, женщины, пожилые, герои гражданских войн, а также выполнявшие «воинский либо служебный долг» в «странах, где велись боевые действия», и т. п.) амнистия не затронет, если они осуждены за убийство, тяжкие телесные повреждения, сексуальные преступления, квартирные кражи и кражи на сумму свыше 250 000 рублей, большинство видов мошенничества и грабежа, за разбой, за наркотики и за множество других преступлений.

Кого же отпустят после всех вычетов?

Подлежат освобождению осужденные льготных категорий за преступления небольшой и средней тяжести, при этом осужденные впервые. Те же льготные категории, но имеющие срок свыше 5 лет, получают сокращение наказания на треть, а свыше 10 лет — на четверть, независимо от того, судимы они ранее, или нет. Но это относится только к «спецсубъектам». Простые осужденные за умышленные преступления мужчины, не являющиеся ни героями, ни ликвидаторами и не харкающие кровью получают по амнистии только одно — освобождение от наказания, если оставшийся срок на ноябрь 2015 года составляет менее года. Но это если они осуждены по «проходным» статьям. А таких статей, если брать реально применяемые, немного. Ну и еще осужденные «неосторожники»: они либо освобождаются, либо получают сокращение на треть.

Из распространенных преступлений последние год или месяцы срока скинут некоторым осужденным за кражи (в основном по части второй статьи 158) и за другие преступления против собственности, осужденным за хулиганство и нанесение увечий средней тяжести. В целом освобождается совсем немного людей.

За преступления небольшой тяжести ранее не судимых сажают крайне редко, им назначают наказания, не связанные с лишением свободы. За среднюю тяжесть сажают чаще, но и по средней тяжести большинство осужденных ранее судимы. Из 677 200 отбывавших наказание на 1 января 2014 года 359 100 ранее отбывало наказание в виде лишения свободы. За преступления средней тяжести отбывает наказание 62 500 человек. Каков из них процент впервые осужденных — данных в открытом доступе нет. Они освобождению не подлежат, даже если относятся к льготным категориям и вмененное им не относится к списку «запрещенных статей». Но ранее судимым по проходным статьям льготникам срок сокращается.

Число осужденных за наркотики продолжает расти. Но их-то амнистия обходит стороной. Амнистируются только часть осужденных по части первой статьи 228 за приобретение и хранение в значительном размере без цели сбыта (это преступление небольшой тяжести, привлеченных за него впервые сажают редко), по статье 228.2 за нарушение правил законного оборота (никто не сидит), по статье 228.3 и части первой статьи 228.4 о прекурсорах (тоже практически не применяется), по части первой статьи 230 за склонение к употреблению без отягчающих признаков (применяется редко), по части первой статьи 231 за культивирование (выращивание) наркосодержащих растений (преступление небольшой тяжести, лишение свободы бывает в исключительных случаях), по статье 233 за незаконную выдачу или подделку рецептов (небольшая тяжесть) и по частям первой, второй и четвертой статьи 234 за сбыт ядовитых и сильнодействующих веществ кроме совершенного в крупном размере (по части второй, до 5 лет — несколько десятков осужденных к реальному лишению свободы, больше дел по части третьей, но она не подпадает).

Мало кого освобождая из мест заключения, амнистия, как это было и раньше, освобождает от дополнительных видов наказаний, за исключением лишения водительских прав. А также - условно освобожденных, условно осужденных и осужденных к наказаниям, не связанным с лишением свободы. Но и это имеет отношение только к осужденным по «проходным» статьям.

У всех, к кому применена амнистия, судимость снимается.

Амнистируют тех, кто и так на свободе, тех, для кого наказание играло скорее профилактическую роль, но только не тех, кто погибает в колониях буквально за понюшку табаку — за приобретенные как легальные несколько грамм курительной смеси.

Установилась порочная традиция внесения проекта амнистии президентом и принятия исключительно президентского варианта. Это сомнительная практика. По Конституции амнистию объявляет Государственная Дума. Проекты федеральных законов вносятся в числе прочих субъектов права законодательной инициативы, и президентом. Он их и подписывает. Или налагает вето. Постановление об амнистии — единственный нормативный акт, принимаемый Думой окончательно, не требующий ни одобрения Советом Федерации, ни подписания президентом. Конечно, обратись кто в Конституционный Суд, там нашли бы тысячу доводов «за президента» - он и глава государства, и гарант и т. п. Но, похоже, навязывая Думе свой проект, президент вмешивается не в свое дело. Хотя что тут говорить, если фракции, предложившие свои концептуально иные проекты амнистии, единодушно голосуют за президентскую пустышку...

Верховный Суд РФ: порядок обжалования уточнен

3 марта 2015 года Пленум ВС РФ принял Постановление № 9 с разъяснениями порядка обжалования приговоров, вступивших в силу до 1 января 2013 года.

В Постановлении говорится: "В связи с введением в действие Федерального закона от 31 декабря 2014 года N 518-ФЗ пересмотр приговоров, определений, постановлений суда, вступивших в законную силу до 1 января 2013 года, осуществляется в соответствии с положениями статьи 4 УПК РФ в порядке, предусмотренном главами 47.1 и 48.1 УПК РФ, по жалобам, представлениям лиц, которые ранее либо не обжаловали эти судебные решения в порядке надзора по правилам главы 48 УПК РФ, либо осуществили свое право обжалования не в полном объеме. В этом случае жалоба, представление подаются в соответствующий суд кассационной инстанции, в который ранее судебное решение не обжаловалось, либо в суд надзорной инстанции.".

Иными словами, осужденные до 1 января 2013 года , если они не прошли по старому порядку все инстанции, тогда называвшиеся надзорными, вправе подать кассационную жалобу в ту судебную инстанцию, которую они еще не прошли. Если жалоба, поданная после 1 января 2014 года, была возвращена без рассмотрения на том основании, что с 14 года ранее осужденные потеряли право подавать жалобу, значит, инстанция не пройдена. Например, в 2014 году осужденным подана жалоба Председателю ВС РФ на отказ судьи ВС РФ в передаче предыдущей жалобы на рассмотрение по существу. Жалоба Председателю ВС РФ возвращена заявителю как поданная с нарушением срока. Теперь, после отмены этих сроков, осужденный вправе вновь обратиться к Председателю ВС РФ.

Hand-help.ru: против производных

25 февраля мною направлено обращение к Председателю Правительства Д.А.Медведеву об исключении из Перечня наркотиков понятия "производные".

Если этого не сделать, закон от 3 февраля 2015 года окажется обманкой.

Во-первых, отказаться от производных необходимо, чтобы прекратить дела десятков тысяч осужденных за приобретение «стопроцентно легальных» курительных смесей. О том, что покупали производные, они узнавали уже находясь за решеткой. Процент осужденных по части второй статьи 228 (приобретение и хранение без цели сбыта в крупном размере) за последние годы значительно увеличился. Связано это с тем,что люди, в большинстве молодые, употребляющие психоактивные вещества, боятся преступить закон, не хотят связываться с запрещенными наркотиками. Они, конечно,понимают, что пользуются прорехами в законодательстве. Но получение психоактивного эффекта не наказуемо по российским законам. Наказуем оборот наркотиков. А что такое наркотики, сказано в ФЗ «О наркотических средствах и психотропных веществах». Это вещества, включенные в Перечень. Включено — значит, наркотик. Не включено — не наркотик (не в медицинском, а в правовом смысле).

Во-вторых, наказание тех, кто продавал не включенные в список спайсы, должно быть таким, как оно предусмотрено новым законом, то есть смягчено, а это невозможно, пока смеси, за которые они осуждены, приравнены к наркотикам. Люди, торговавшие "стопроцентным легалом", конечно, делали недоброе дело. Но государство должно быть юридически честным, а запреты, тем более с уголовными последствиями, конкретны и понятны. Именно поэтому УК запрещает применение уголовного закона по аналогии (ст. 3).

В-третьих, нельзя допустить, чтобы людей и дальше сажали на дикие сроки неизвестно за что. Ситуация абсурдна. Постановлением Правительства от 19 ноября 2012 года № 1178 разъяснено, что такое производные. Это вещества, не включенные в перечень. Но именно эти вещества, не включенные в Перечень, включены в Перечень. Это все равно что написать «3-ментил-2-винтил и тому подобное». И сажать за «и т.п.».

В-четвертых — коррупция. Самая что ни на есть, в чистом виде, то есть самая грязная. Любой следователь наделяется правом выбирать, что делать с задержанным с «и т.п.» в кармане: оштрафовать его на 5 тысяч за новое неизвестное (то есть пустить по 234.1), или посадить на 10 лет за производное (по 228.1).

См.обращение.

Федеральное законодательство: смеси в двух измерениях

Подписан Президентом и 15 февраля 2015 года вступит в силу Федеральный закон от 3 февраля 2015 г. № 7-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (о новых потенциально опасных психоактивных веществах).

Суть закона в следующем. Образуется новая группа запрещаемых в свободном обороте веществ. Временно, на срок до двух лет, некие вещества включаются в Реестр новых потенциально опасных психоактивных веществ. Решение о включении в реестр принимает ФСКН. Затем «потенциально опасные» переносятся Правительством в Перечень наркотиков, либо ФСКН исключает их из реестра.

Какие именно вещества подлежат внесению в реестр? Согласно дополнениям в ФЗ «О наркотических средствах и психотропных веществах» в реестр «включаются вещества, вызывающие у человека состояние наркотического или иного токсического опьянения, опасное для его жизни и здоровья, в отношении которых уполномоченными органами государственной власти Российской Федерации не установлены санитарно-эпидемиологические требования либо меры контроля за их оборотом». При этом для включения в реестр должны иметься сведения о фактах потребления вещества, «которые должны быть подтверждены результатами медицинского освидетельствования лиц, находящихся под воздействием этого вещества». Таким образом, условием попадания в реестр являются как минимум два медицинских случая.

За сбыт новых психоактивных веществ, включенных в реестр, устанавливается уголовная ответственность, но менее строгая, чем за сбыт наркотиков. Уголовно наказуем только сбыт новых веществ и другие действия, совершаемые в целях сбыта. Приобретение, хранение, изготовление для собственного употребления не наказуемы ни уголовно , ни административно, независимо от количества вещества (хотя понятно, что большие партии рассматриваются как приобретаемые и хранимые в целях сбыта). За сбыт новых веществ предусмотрено уголовное наказание, не связанное с лишением свободы, если эти деяния совершены не в группе, и не повлекли тяжкого вреда здоровью или смерти потребителя (это часть первая статьи 234.1 УК РФ, санкции — штраф от 5 000 до 30 000 рублей либо ограничение свободы до 2 лет). Если распространение вещества осуществлялось группой лиц по предварительному сговору или нанесло тяжкий вред здоровью, наказание - в виде штрафа, обязательных или принудительных работ, либо лишения свободы от 2 месяцев до 6 лет (часть вторая). При организованной группе, а также при наступлении смерти человека от сбытых веществ, наказание - лишение свободы до 8 лет (часть третья).

Хотя приобретение и хранение сами по себе не наказуемы, за потребление веществ, включенных в реестр, введена административная ответственность такая же, как за потребление наркотиков: штраф от 4 до 5 тысяч рублей либо административный арест до 15 суток. Как и в связи с потреблением наркотиков, человек освобождается от ответственности за потребление новых веществ при согласии пройти лечение и реабилитацию и также отвечает по статье 6.9.1 КоАП за уклонение от лечения.

Все это было бы относительно разумно, если бы существовали хоть какие-либо более-менее распространенные вещества, определенно подлежащие включению в реестр.

Как? А спайсы? Курительные смеси? Из-за них-то ведь и принимался в сверхсрочном режиме этот закон, и депутат Яровая как Жанна д’Арк призывала к спасению нации, гибнущей без этого закона. И в самом деле, опасные курительные смеси получили широчайшее распространение и вышли в РФ на первое место по уровню потребления среди психоактивных веществ. Действительно, большая часть спайсов формально не была включена в перечень наркотиков (так как химическая формула таких спайсов не полностью совпадала с включенными и постепенно дополнительно включаемыми в перечень наркотиков). Такие смеси или «соли» преподносилась изготовителями и продавцами как якобы легальные. В ненаказуемости оборота этих веществ активно убеждали как их производители и продавцы, так и руководство ФСКН, причем официально, в СМИ. Если первые, особенно на низовом уровне распространения, иногда искренне заблуждались насчет легальности своего товара, то чины наркополиции не могли не знать, что говорят неправду, так как уже несколько лет как все такие вещества автоматом попадают в разряд «производных» или «аналогов» веществ, включенных в перечень наркотиков. Наказание за производные и аналоги такое же, как за наркотики. И сидит за производные добрая половина осужденных по «народным» статьям 228, 228.1, 229.1 УК, то есть не только за сбыт, но и за приобретение, хранение, контрабанду. Сроки при этом зверские, так как практически любое продаваемое и приобретаемое количество смеси тянет на крупный размер, который для синтетического каннабиноила JWH (наиболее распространенного компонента спайсов) составляет 0, 25 г. При этом повсеместно существует поддерживаемая судами практика определения размера не по активному веществу, а по всему весу смеси, с учетом нейтральных наполнителей. А значит приобретение пакетика спайса без цели сбыта — это часть вторая статьи 228 (от 3 до 10 лет лишения свободы).

Еще хуже — с контрабандой. Вот классический сценарий: наивно заказывая через Интернет «незапрещенные», снабженные какими-то сертификатами смеси, даже «на пробу» продаваемый минимум, и не зная при этом, что товар поступит из-за границы, например из Беларуси, человек задерживается на почте по части третьей статьи 229.1 (от 10 до 20 лет лишения свободы).

По сути общество и, будем считать, законодателя, ввели в заблуждение насчет отсутствия юридического механизма для уголовного преследования за любые спайсы. Другое дело, что механизм этот был негодным. Осужденные за производные обжаловали в Верховный Суд незаконность правительственного постановления о производных. Но проиграли. Новый закон адекватнее и гуманнее. Будет ли он работать?

Теперь придется что-то делать с последствиями того вранья.

Очевидно, что изначально, когда возникла проблема курительных смесей, надо было либо принимать такой закон, как сейчас, либо оставлять все как было, дополняя новыми модификациями перечень наркотиков.

Теперь же правовой выход один. Необходимо исключить понятие «производные» из правительственных постановлений № 681 и 1002 и далее действовать в соответствии с новым законом, по его процедуре. Следствием этого будет пересмотр всех уголовных дел, связанных с веществами, не включенными на момент совершения вмененных деяний в перечень, - пересмотр в соответствии с новым законом.

Если оставить производные в перечне наркотиков, налицо сверх-коррупционная схема: для одних и тех же веществ одновременно будет существовать два юридических режима, мягкий и жесткий. Например, приобретение в крупном размере может оказаться либо наказуемым до 10 лет лишения свободы (если вещество признают производным наркотика), либо вовсе не наказуемым (если то же самое вещество запишут в реестр новых потенциально опасных психоактивных). Тем более нетерпимым будет такое положение, когда осужденные вчера за спайс будут сидеть много лет в колонии строгого режима, а те, кого будут судить завтра за такое же вещество с одной измененной молекулой, получат год условно.

Ящик Хэнд-Хелп разрывается от писем осужденных за производные. Нам нечего им ответить, пока юридическое поле не очищено от неправовых нагромождений.

Суд: дело с маком оказалось несъедобным

27 января 2015 года дело Шилова, Зелениной и других («Маковое дело») было возвращено прокурору Брянским областным судом.

Это дело окончательно рухнет — пока оно накренилось, но рассыпется по зернышку обязательно, все вымышленные тонны наркотиков. А это краеугольное дело. Разваливаясь, оно повлечет за собой — должно повлечь — отмену десятков обвинительных приговоров, прекращение десятков аналогичных дел, и если не падение ФСКН или радикальную перестройку этой структуры, то уж точно прекращение преследования предпринимателей за пищевой мак, как это было уже с такой же провальной компанией по делам ветеринаров, «сбывавшим» кетамин кошкам. Однако дров с кондитерским маком наркоконтролеры нарубили куда больше.

С одной стороны, пищевой мак — это всем известный легальный продукт, свободная продажа которого никак официально не ограничена. Сотни тысяч предпринимателей ежедневно реализуют тонны мака. С другой стороны, каждый продающий мак, оптом или в розницу, поставлен под угрозу уголовного преследования за сбыт наркотиков, якобы замаскированных под видом невинного продукта питания. Действовать «с другой стороны» наркополиции позволяет законодательная неопределенность, явный пробел, пользуясь которым ФСКН решает свои ведомственные проблемы.

Семена мака, хотя и содержат в своем составе наркотические алкалоиды опия в удельно ничтожных количествах, не обладают наркотическим или иным психоактивным действием. Поэтому семена мака не признаются наркотическим средством, и, естественно, не включены и не могут быть включены в Перечень наркотических средств. При исследовании высокочувствительной аппаратурой экстракта семян мака даже самой высокой степени очистки всегда в ничтожных следовых количествах выявляются наркотически активные алкалоиды опия (морфин, кодеин, тебаин). Иногда на семенах мака судебные эксперты обнаруживают неотделяемые микронаслоения млечного сока (опия), находят среди них в качестве естественной примеси микрочастицы коробочек. Абсолютная, вплоть до удаления наночастиц, очистка пищевого мака при его промышленном производстве невозможна, да и не требуется.

В РФ никакие сорта мака не возделываются. Весь находящийся в продаже мак является импортным. Поэтому импортеры мака вдобавок к преследованию за сбыт, привлекаются к уголовной ответственности за контрабанду наркотиков, при этом экспортеры не привлекаются никогда.

Сбыт и контрабанда наркотиков — тяжкие и особо тяжкие преступления, наказуемые вплоть до пожизненного лишения свободы. За сбыт в особо крупном размере (часть 5 статьи 228.1 УК) минимальный срок — 15 лет. А мак ведь ввозится вагонами.

Ситуация парадоксальна. Один и тот же объект одновременно рассматривается в двух несовместимых качествах. Законопослушными гражданами кондитерский мак используется только как пищевой продукт. С этой стороны он оценивается таможенными и санитарными правилами, техническими регламентами, целью которых является безопасность продуктов для здоровья. С такой позиции подходит к пищевому маку Минсельхоз, Минздрав, Роспотребнадзор.

Одновременно тот же самый продукт, не вызывающий претензий гражданских ведомств, рассматривается наркоконтролем как наркотик. Отсюда — многофигурные уголовные дела, как, например, это самое дело Шилова, одного из импортеров мака, и организованного им «преступного сообщества» из 13 человек. Дело разветвленное, в сотнях томов, одно обвинительное заключение составляет 139 901 страницу (да, да, это не описка, именно шестизначное число). В одном из вменяемых эпизодов в 42 тоннах мака эксперт рассчитал возможное нахождение 295 грамм морфина, что соответствует 0,00069%. По мнению следователей это доказывает вину Шилова, а по мнению специалистов - свидетельствует о высокой степени очистки шиловского мака.

Проблема нецелевого использования наркоманами плохо очищенного пищевого мака действительно существует. Но как доказывает экспертиза Минюста России, нельзя получить наркотическое средство из мака пищевого, импортированного Шиловым, по способу, описанному наркоманами. В прежние годы в Россию попадало немало плохо очищенного мака с высоким содержанием сорной органической примеси. Известны и случаи подмешивания в семена мака маковой соломы с последующей реализацией под видом пищевой продукции. Необходимость пресечения подобных действий очевидна. Но если к таким специфическим «точкам» выстраивались очереди наркоманов, то никакого ажиотажа свободно продающийся в любом продуктовом магазине пищевой мак не вызывает, хотя в нем с лабораторной точки зрения есть и маковая солома, и следы опия, и опийные алкалоиды.

По другому эпизоду Шилов и его дистрибьюторы обвиняются в покушении на сбыт пищевого мака, в 750 килограммах которого содержится 22 грамма якобы маковой соломы. Следствие пытается убедить суд, что конечные потребители – наркоманы покупали мак ради содержащихся в 1 килограмме 0,029 г мусора.

Для того чтобы в России продавался мак, пользующийся популярностью у кондитеров и потребителей кондитерских изделий, а не у наркоманов, и чтобы к ответственности привлекались продавцы сырья для производства наркотиков, а не любые попавшиеся под руку бакалейщики, в ГОСТе «Мак пищевой» должны быть установлены допустимые в пищевом маке количества наркотических алкалоидов, соответствующие принятым в большинстве стран критериям.

При очевидной необходимости правового урегулирования этой не столь сложной проблемы, ФСКН занимает по ней неконструктивную позицию, фактически блокируя любые попытки юридически корректного решения. Заявляя, что маковая солома и опий (морфин, кодеин и тебаин в них содержащиеся) в любом случае запрещены в свободном обороте, независимо от их количества, и не отрицая в то же время легальность пищевого мака, ФСКН по сути держится за коррупционную схему: один и тот же мак может спокойно продаваться в одном магазине и изыматься группой захвата наркоконтроля - в другом.

Многие предприниматели осуждены на значительные сроки лишения свободы за импорт и реализацию нормального пищевого мака. Так, московские предприниматели Роман Дементьев и Роман Пронякин осуждены за оптовую торговлю пищевым маком к 13 и 10 годам лишения свободы. Дважды выносился Армавирским городским судом оправдательный приговор в отношении супругов Болдыревых, владельцев бакалейного магазина (где продавался а частности упакованный в г. Москве кондитерский мак) и дважды приговоры отменялись Краснодарским краевым судом по представлению прокуратуры. В настоящее время третий состав суда вернул дело на доследование, но! - не освободил из под стражи дважды оправданного Болдырева.

И Брянский областной суд, хотя и вернул дело прокурору, не осмелился при этом освободить пятерых обвиняемых, не первый год содержащихся в СИЗО, в том числе сына Шилова.

Следствие по делу Шилова велось в Москве. С переносом рассмотрения дела в Брянск (по месту нахождения таможни) обвинение рассчитывало снизить общественный резонанс, сбить информационную волну. Но, похоже, прогадало. Судьи в провинции зачастую независимее московских. Шилов и прочие запросили суд присяжных. И отказать им в этом нельзя, так как статья предусматривает пожизненное лишение свободы. Город сравнительно небольшой, все друг друга знают, присяжные на виду и будут решать по совести.

ФСКН же перестаралась. Почти 300 свидетелей обвинения, грузовики материалов дела. А ведь суд должен все это исследовать, всех допросить. В лучшем случае это года на полтора. Да и скамья присяжных может не выдержать и распасться. Тогда - все с начала.

К «преступному сообществу» Шилова пришпилено и дело Ольги Зелениной, заведующей химико – аналитической лабораторией Пензенского НИИ сельского хозяйства. Именно с помощью ее лаборатории были селекционированы безнаркотические сорта конопли и масличного мака. Зелениной вменяют написание заключения специалиста, в котором была критически оценена ведомственная экспертиза арестованного мака. Для дискредитации научно обоснованного заключения Зеленину обвинили в пособничестве наркоторговцам. И как обвинили! Вот фрагмент из обвинительного заключения Зелениной, которое для ознакомления привозили на грузовике, частями:

«... она (Зеленина О.Н.), посягнула на устои и интересы общества, состоящие в частности, в создании правового государства, принизив и ущемив принцип верховенства закона и равенства всех перед законом, а так же посягнула на устои и интересы государства, состоящие в том числе, в безусловном обеспечении законности и поддержании правопорядка, создала своими действиями предпосылки угрозы национальной безопасности государства, выражающиеся в криминализации общественных отношений, росте организованной преступности, создающие в частности внутреннюю угрозу национальной безопасности страны, а так же угрозу физическому здоровью нации, одним из критериев которой в соответствии с указанной концепцией, является рост потребления наркотических веществ, а кроме того, своими действиями создала условия, ущемляющие обеспечение национальной безопасности, одним из постулатов которой, в соответствии с требованиями указанной концепции, является неукоснительное и строгое соблюдение мер, направленных на предотвращение и преодоление угроз национальным интересам России всеми хозяйствующими субъектами, должностным лицом одного из которых она является, чем существенно нарушила охраняемые законом интересы общества и государства.».

Так и написали.

Ангажированный обвинением профессиональный судья сумел бы наверное признать все это доказанным. Но как убедить присяжных в том, что мнение ученого специалиста о кондитерском маке угрожает существованию нации, когда точно с таким же маком они едят булочки на завтрак.

И не увидят ли присяжные за тоннами томов дела и сотнями свидетелей, для чего на самом деле нагромождена машинерия этого театра абсурда? Явно не для того, чтобы доказать мнимую опасность пищевого мака и защитить общество от наркотиков, ведь для этого надо было бы тогда просто запретить пищевой мак. Цель, похоже, одна: показать, кто здесь главный — не здравый смысл, не совесть, не закон, а человек с ружьем.

МВД: чтобы посадить было все проще и проще

МВД заявило о подготовке законопроекта об упрощенной форме расследования преступлений небольшой и средней тяжести, в том числе без согласия обвиняемого с предъявленным обвинением.

Сегодня на досудебной стадии существует дознание в упрощенной форме, но оно возможно только при согласии обвиняемого и полном признании им своей вины. К тому же дознание в упрощенной форме производится по преступлениям, по которым не предусмотрено следствие, то есть в основном по статьям о преступлениях небольшой тяжести и некоторых средней тяжести.

Хорошего в дальнейшем упрощении уголовного процесса ничего нет. Даже нынешнее дознание в сокращенной форме — процедура отнюдь не безупречная, пусть и при условии согласия обвиняемого.

Вообще любые вариации на тему досудебных и особенно судебных сделок не имеют ничего общего с правосудием. Это худшее, что было нам привито от американского судопроизводства. Ни экономия времени всех участников процесса, ни разгрузка судов не могут быть оправданием упрощенных процедур. И то, что таково повсеместное веяние, не делает квази-судебный порядок лучше. Разгрузка следователей и судей возможна только одним путем - сокращением числа расследуемых и рассматриваемых уголовных дел. Уголовно-правовой инструментарий должен использоваться в исключительных случаях и с особой осторожностью. Формальных признаков преступления при отсутствии реального, ощутимого вреда не должно быть достаточно для возбуждения уголовного дела, а возбужденные уголовные дела должны после проведения проверки прекращаться тем или иным образом: вследствие примирения обвиняемого с потерпевшим, на основании малозначительности содеянного, перенесением конфликта в гражданско-правовую сферу.

Между тем сегодня в особом порядке рассматривается около 65 % от общего числа уголовных дел, и это при том, что на особо тяжкие преступления особый порядок распространяется пока лишь по небольшому проценту дел, при расследовании которых заключено досудебное соглашение с обвиняемым.

Наша правоохранительно-судебная система такова, что вынуждает всех, включая правозащитников, радоваться наличию особого порядка, дающего заключенному обвиняемому облегчение - которое заключается не в том, что сделка влечет смягчение наказания (не было вообще сделки - сроки не были больше), а лишь в том, что человек отправляется в колонию без длительного маринования в СИЗО. Более того - сделка вредна, так как повышает человекоемкость уголовной машины - упрощенный, то есть убыстренный порядок производства позволяет осудить за день не одного, а полтора десятка человек.

Интересно припомнить этапы появления в УПК особых порядков. Интересующиеся могут почитать давнюю стенограмму обсуждения этого вопроса в Думе при рассмотрения проекта УПК во втором чтении. Сделку отстаивали Елена Мизулина (на трибуне) и Александр Котенков как представитель президента. Против сделки были фракция СПС (выступал Виктор Похмелкин) и КПРФ (Виктор Илюхин), а также многие из Российских регионов и независимых депутатов. Глава УПК о сделке прошла лишь с третьей попытки голосования, и то после того, как представитель президента предложил ограничить особый порядок только делами о преступлениях, наказуемых до 3 лет лишения свободы. Не прошло и полгода, как стало до 5 лет, а через год — до 10, что и сохраняется по сей день. Но уже на горизонте маячит законопроект о разрешении сделок по статьям с наказанием до 15 лет. Правда он пока, слава богу, застрял еще год назад перед вторым чтением.

Через несколько лет появилось досудебное соглашение о сотрудничестве, еще более губительное для правосудия. Особая опасность такого порядка не только в том, что показания одного обвиняемого по многофигурному делу топят всех прочих. Еще хуже то, что дело в отношении пошедшего на сотрудничество обвиняемого зачастую выделяется в отдельное производство, штампуется судом в особом порядке и покрывается статьей 90 УПК «Преюдиция». А в этой статье сказано, что обстоятельства, установленные вступившим в силу приговором суда признаются последующими судами без дополнительной проверки. И хотя в той же статье 90 есть фраза, что такая преюдиция не влечет признания виновными иных лиц, не участвовавших в первом (выделенном) деле, это для них мало что меняет: если приговором, основанном на сделке, признано, к примеру, совершение изнасилования и убийства тремя лицами, одни из которых пошел на сделку, а двое других заявляют о своем неучастии, то эти двое, конечно, не называются пофамильно в приговоре первого лица, зато считается установленным само событие преступления: что осужденный отдельно Иванов и двое других лиц совершили изнасилование и убийство, а труп, скажем, утопили в реке. Бывают случаи, что убитая является потом домой сухой и невредимой (как это было по известному делу Михеева в Нижнем Новгороде), однако далеко не всегда все оканчивается так относительно благополучно.

Упрощать судопроизводство ради уменьшения скученности в СИЗО — то же, что строить новые тюрьмы, увеличивая число посадочных мест. Улучшать условия в следственных изоляторах надо, но не строя дополнительные СИЗО, а закрывая старые. Пора прекратить удобные следствию, но необоснованные аресты, существуют другие, в большинстве случаев достаточные меры пресечения. Заключение под стражу по-прежнему применяется недопустимо широко и надолго, хотя о недопустимости такой практики давно высказались и ЕСПЧ, и КС с ВС. Злоупотребление досудебным арестом находится в прямой связи с особым порядком слушания дела судом. Потому что посидев в СИЗО, человек, виновен он или нет, с большой охотой соглашается на сделку.

Федеральное законодательство: Одним драконьим зубом меньше.

Об отмене срока обжалования и повторных жалобах

В начале января, на 10 день после официального опубликования, вступает в силу Федеральный закон от 31 декабря 2014 года № 518-ФЗ "О внесении изменений в статьи 401.2 и 412.2 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и признании утратившими силу отдельных положений законодательных актов Российской Федерации".

Данным законом отменяется ограничительный (годовой) срок обжалования вступивших в законную силу судебных решений по уголовным делам. Соответствующие изменения внесены в главы 47.1 и 48.1 УПК, регулирующие порядок кассационного и надзорного обжалования. Также исключен действующий с 1 января 2014 года запрет обжалования приговоров, вступивших в силу до 1 января 2013 года (этот запрет был введен законом от 23 июля 2013 года № 217-ФЗ).

Принятие нового закона дает возможность осужденным, не уложившимся в годовой срок обратиться в следующую инстанцию. Так, например, те, кто прошел только первую кассационную инстанцию президиума областного суда может обращаться теперь в Верховный Суд. Это возможно как в случае, когда жалоба отклонена постановлением судьи облсуда, так и в случае, если жалоба прошла «сито» судьи и была рассмотрена самим Президиумом.

В отношении осужденных, приговоры которых вступили в силу до 1 января 2013 года, старый порядок обжалования не действует (напомню, что до 1 января 2014 года они пользовались правом обжалования в прежнем надзорном порядке). По сложившейся в результате принятия Федерального закона от 31 декабря 2014 года № 518-ФЗ нормативной ситуации на ранее осужденных распространяется порядок подачи кассационных жалоб, предусмотренной главной 47.1 УПК. Однако остается неясным и зависит от того как будет разрешен этот вопрос Верховным Судом, будут ли приниматься Судебной коллегией ВС РФ кассационные жалобы на приговоры, которые ранее были обжалованы в президиум облсуда, не в кассационном, а в надзорном порядке.

Отдельную проблему составляет статье 401.17 УПК, которая запрещает внесение повторных жалоб по тем же или иным основанием, теми же или иными лицами, в тот же суд, если ранее эта жалоба в отношении того же лица рассматривалась этим судом, либо была оставлена без удовлетворения постановлением судьи.

Применение этой статьи не может влечь безоговорочный запрет судебного пересмотра несправедливых и необоснованных приговоров. Это следует из имеющего высшую юридическую силу Постановления Конституционного Суда РФ от 2 февраля 1996 года № 4-П. Согласно этому Постановлению судебная ошибка должна быть исправлена даже тогда, когда она допущена при рассмотрении дела в той судебной инстанции, решение которой отраслевым законодательством признается окончательным в том смысле, что согласно обычной процедуре оно не может быть изменено. Путем исправления такой ошибки для осужденных прошедших все кассационные инстанции остается процедура возобновления дела по новым или вновь открывшимся обстоятельствам. Новые или вновь открывшиеся надо понимать не в их словарном смысле, а в том юридическом значении, которое придал КС в названном постановлении:  возможность пересмотра ошибочного, несправедливого или фальсифицированного приговора в порядке главы 49 УПК должна сохраняться даже когда не выявляется ранее неизвестных суду обстоятельств, но приговор является «результатом либо игнорирования собранных доказательств, нашедших отражение в материалах дела, либо их ошибочной оценки, либо неправильного применения закона».

Что же касается осужденных, приговоры которых вступили в силу до 1 января 2013 года, то на них статья 401.17 УПК не распространяется, даже если они уже обращались во все надзорные инстанции по прежнему порядку обжалования. Дело в том, что статья 401.17 УПК говорит о недопустимости внесения повторных и новых кассационных жалоб в ту же инстанцию. Ранее осужденные подавали в эти инстанции не кассационные, а надзорные жалобы. Конечно, не имеет смысла идентичная жалоба с измененным названием (кассационная вместо надзорной). Но, как представляется, при наличии новых аргументов, новых правовых оснований кассационная жалоба этих осужденных не должна считаться повторной и может быть подана в президиум облсуда и далее по действующей процедуре.

Изложенное может быть расценено, как нереалистичный сценарий. Действительно, по неизживаемой традиции запретительные нормы толкуются у нас расширительно, а то что по буквальному смыслу может быть применено в пользу человека всячески игнорируется. Но вода камень точит, что и доказала отмена годовых сроков. Берусь утверждать, что это стало следствием массовой атаки на Конституционный Суд (инициированной не только нами). В 2014 году КС пришлось принять около 300 определений по поводу этих сроков. И хотя КС не принял ни одного решения о их неконституционности соответствующие выводы были сделаны.

Конституционный Суд: о некоторых полезных решениях.

В октябре-ноябре 2014 года КС РФ принял несколько определений в сфере уголовного судопроизводства, содержащих не бесполезные позиции.

1. Определения от 23 октября 2014 года № 2390-О по жалобе Климина, № 2387-О по жалобе Васильева и от 20 ноября 2014года № 2686-О по жалобе Пенькова.
Этими решениями подтверждена и разъяснена позиция КС по поводу оглашения в судебном заседании показаний свидетелей, данных на предварительном следствии, в случае их неявки в суд (часть вторая статьи 281 УПК). Как указывается в определениях, перечень оснований, по которым показания могут быть оглашены, является закрытым и не подлежит расширительному толкованию (смерть или тяжелая болезнь, отказ иностранного гражданина явиться по вызову суда, стихийное бедствие или иное чрезвычайное обстоятельство, препятствующие явке в суд). В Определении подчеркивается, что оглашение показаний, данных на предварительном следствии, «рассматривается как исключение».
Обычные в судах отговорки «по указанному адресу не проживает», «местонахождение неизвестно» никак не могут приравниваться к стихийному бедствию, именно в силу недопустимости расширительного толкования чрезвычайных обстоятельств. Конечно, отсутствие свидетеля по указанному в обвинительном заключении месту жительства может представляться непреодолимым препятствием: где же взять человека судебным приставам, если его нет в указанном месте? Но это задача следователя. Конечно, в тех случаях когда свидетелей не выбирают, следствие всегда рискует. Но зато в иных случаях когда свидетелей выбирают оперативники и следователи (как в случае прикормленных понятых и закупщиков при проверочных закупках), а потом прячут их при активной позиции защиты, строгое применение статьи 281 препятствовало бы таким «фокусам».
В Определении по жалобе Климина также говорится, что в случаях оглашения показаний свидетеля «сторонам должна быть предоставлена возможность … оспаривания оглашенных показаний и заявления ходатайств об их проверке с помощью других доказательств». А это значит что суд не должен отказать в ходатайствах, направленных на проверку достоверности оглашенных показаний и оценку самого не явившегося свидетеля.

2. Определение от 23 октября 2014 года № 2390-О по жалобе Климина.
В другой части уже цитированного Определения разрешается весьма важный вопрос об участии осужденного в рассмотрении судом вопроса о взыскании судебных издержек, в том числе расходы на оплату адвоката по назначению (статья 132 УПК).
КС указал: «осужденный, если он изъявляет желание участвовать в судебном заседании, не может быть лишен возможности заявлять отводы и ходатайства, знакомиться с позициями участников судебного заседания и дополнительными материалами, если таковые представлены, давать объяснения. Вынесение решения о взыскании процессуальных издержек с обвиняемого в таком же порядке, как выплата соответствующих сумм из средств федерального бюджета по решению суда, т.е. без проведения судебного заседания и без участия заинтересованных лиц, означало бы существенное умаление конституционных прав».
Этот вопрос ранее уже был разрешен в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2013 года № 42 «О практике применения судами законодательства о процессуальных издержках по уголовным делам», в котором обращалось внимание судов «на то, что принятие решения о взыскании указанных выплат (процессуальных издержек) с осужденного возможно только в судебном заседании. При этом осужденному предоставляется возможность довести до сведения суда свою позицию относительно суммы взыскиваемых издержек и своего имущественного положения» (п.11).
Принятие такой же позиции Конституционным Судом закрепляет обязательность и неоспоримость такого права осужденного.

3. Определение от 20 ноября 2014 года № 2683-О по жалобе Дмитриева
Подтверждено право стороны защиты ходатайствовать о приобщении к материалам дела собственной аудиозаписи судебного заседания. КС в очередной раз повторил, что право ведения аудиозаписи не требует разрешения суда. Ссылаясь на разъяснения, данные Пленумом Верховного Суда в постановлении от 13 декабря 2012 года № 35,КС отметил , что участники процесса вправе заявить ходатайство о приобщении к делу материалов, полученных в результате фиксации хода судебного разбирательства.
Таким образом в этом Определении КС по сути устанавливается процессуальная значимость аудиозаписи, осуществленной не только судом, но и сторонами, как источника доказательств. При отклонении судом замечаний на протокол судебного заседания эти замечания могут быть подтверждены при обжаловании приговора ссылками на аудиозапись.

4. Определение от 23 октября 2014 года по жалобе Шатило
В Определении повторена очевидная истина: ответственность по статьей 228.1 УК наступает при наличии установленного умысла на сбыт наркотиков. КС подчеркивает эту взаимосвязь так: «Часть первая статьи 228.1 УК Российской Федерации лишь устанавливает уголовную ответственность за незаконные производство, сбыт или пересылку наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, а также незаконные сбыт или пересылку растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, не регулирует правила квалификации соучастия в преступлении и применяется во взаимосвязи с положениями Общей части данного Кодекса, предусматривающими ответственность лишь за такое деяние, которое совершается с умыслом, направленным на незаконные производство, сбыт или пересылку наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов (статьи 5, 8, 24 и 25 УК Российской Федерации)».

Государственная Дума: на сей раз не ругаем

Четыре полезных законопроекта станут законами

17 декабря 2014 года принят в третьем чтении закон «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации». Этим законом частично снимается запрет на педагогическую и другую работу с детьми, налагаемый в настоящее время на всех, не только имеющих, но и имевших судимость за некоторые категории преступлений, в том числе связанные с наркотиками. Этот запрет, содержащийся в статьях 331 и 351 Трудового кодекса был обжалован несколькими гражданами в Конституционный Суд, который Постановлением от 18 июля 2013 года № 19-П признал тотальное лишение права на преподавательскую и иную деятельность, связанную с несовершеннолетними, не соответствующим Конституции в отношении к ранее судимым за преступления небольшой и средней тяжести. По новому закону бывшие осужденные, чья судимость снята или погашена (кроме осужденных за тяжкие и особо тяжкие преступления) не поражаются в трудовых правах. Но для допуска их к такой работе необходимо в каждом случае решение комиссии по делам несовершеннолетних.

16 декабря принят в третьем чтении закон «О внесении изменений в Федеральный закон «О наркотических средствах и психотропных веществах»», предусматривающий некоторое облегчение участи тяжелобольных и их родственников. Пятидневный срок действия рецептов на опиоидные анальгетики заменяется 15-дневным. Также «запрещается требовать возврат первичных упаковок и вторичных (потребительских) упаковок использованных в медицинских целях наркотических лекарственных препаратов и психотропных лекарственных препаратов, в том числе в форме трансдермальных терапевтических систем, содержащих наркотические средства, при выписке новых рецептов на лекарственные препараты, содержащие назначение наркотических лекарственных препаратов и психотропных лекарственных препаратов.». Мне неизвестно, на каком основании действовала система обмена пустых упаковок на рецепты, но запрет такой практики ставит на этом точку.

В тот же день принят в третьем чтении закон «О внесении изменений в Закон Российской Федерации «О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации»». Этим законом исключается норма об обязательном снятии с регистрации по месту жительства осужденных к лишению свободы. В исправительных учреждениях осужденных будут регистрировать временно, без снятия с постоянного регистрационного учета. О необходимости такой поправки правозащитники говорили более 20 лет. Еще в 1993 году, когда принимался в целом либеральный закон о свободе передвижения, было ясно, что сохранение этого еще советского правила в новых условиях приведет к массовой бездомности. Так и произошло. Более всех пострадали и страдают от этого одинокие люди, особенно не имеющие приватизированной жилплощади. Будучи выписаны, они не имели куда вернуться.

И, наконец, 19 декабря принят в третьем чтении ожидаемый многими закон, удаляющий из УПК годовой срок, ограничивающий обжалование приговоров («О внесении изменений в статьи 401-2, 412-2 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и признании утратившими силу отдельных положений законодательных актов Российской Федерации»).
К новому году закон будет наверняка одобрен Советом Федерации, подписан Президентом и опубликован. Это же должно произойти и с другими упомянутыми выше.

Государственная Дума: запахло весной. Право на обжалование восстанавливается

10 декабря 2014 года во втором чтении принят проект федерального закона об отмене всех ограничительных сроков обжалования

Проектом «О внесении изменений в статьи 401-2, 412-2 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и признании утратившими силу отдельных положений законодательных актов Российской Федерации (об уточнении порядка кассационного и надзорного обжалования вступивших в законную силу судебных актов)» предусмотрена отмена годового срока обжалования судебных решений по всем уголовным делам как в кассационном, так и в надзорном порядке. Также ко второму чтению утверждена поправка об отмене запрета обжалования приговоров, вступивших в законную силу до 1 января 2013 года (для этого исключается абзац второй части 5 статьи 3 Федерального закона от 29 декабря 2010 года № 433-ФЗ и подпункт «б» пункта 2 статьи 2 Федерального закона от 23 июля 2013 года № 217-ФЗ). Теперь осужденные, по каким-либо причинам не обжаловавшие приговор в вышестоящии инстанции, смогут, как и раньше, добиваться пересмотра приговоров.

В первом чтение проект включал изменение и статьи 401.6 УПК о повороте к худшему приговоров, вступивших в законную силу. По действующей редакции поворот к худшему возможен в течение одного года. Предлагалось, чтобы прокуратуре не было обидно, закрепить и для стороны обвинения возможность восстановления срока обжалования, пропущенного по уважительной причине. Ко второму чтению, эта поправка была исключена и норма о годовом сроке поворота к худшему останется в прежнем виде.

Предстоит третье чтение законопроекта, обычно бывающее вскоре после второго. На 99,9 процентов закон будет принят и подписан Президентом.

Чтобы облегчить жизнь одному еврею, жившему очень тяжело, в большой тесноте с десятью детьми, рабби посоветовал приобрести козу. С козой стало еврею жить еще хуже и он пришел жаловаться раби. Тогда продай козу, — сказал раби. Продав козу еврей пришел к рабби — «Как же хорошо стало жить без козы». Принятия закона об отмене запрета на обжалование — радость того же свойства.

Крым: обратная сила закона для осужденных за преступления, связанные с наркотиками, совершенные до 18 марта 2014 года

Рекомендации по применению

Осужденные за действия, совершенные на территории Республика Крым до 18 марта 2014 года, имеют право на освобождение от наказания или смягчение наказания в случаях, когда УК РФ не предусматривает наказания за действия, наказуемые по УК Украины, или предусматривает менее строгое наказание. Напротив, когда уголовный закон РФ жестче или признает преступлениями действия, таковыми по УК Украины не являющиеся, - такой закон к осужденным не применим.

Ниже приведена сравнительная таблица основных антинаркотических статей УК РФ и УК Украины, а также некоторых статей из Общей части этих УК. В таблице отражены только те различия, которые служат основанием для освобождения от наказания или смягчения приговора, вынесенного по УК Украины.

Естественно, подобным образом обратная сила смягчающего закона действует и применительно к другим преступлениям (не связанным с наркотиками).

Эта правовая ситуация не имеет точных аналогов в российской правоприменительной практике. Поэтому следует обратить внимание, что юридическим основанием для обращения в суд с ходатайством о применении обратной силы закона служат, кроме статьи 54 Конституции РФ, Федеральный конституционный закон от 21 марта 2014 года № 6-ФКЗ «О принятии в Российскую Федерацию Республики Крым и образовании в составе Российской Федерации новых субъектов - Республики Крым и города федерального значения Севастополя», а также Федеральный закон от 5 мая 2014 года № 91-ФЗ "О применении положений Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации на территориях Республики Крым и города федерального значения Севастополя".

Наказуемость деяния или степень его наказуемости по делам о наркотиках зависит в большинстве случаев от того, как квалифицируется их количество, изъятое по конкретному делу. Градация размеров по УК Украины и УК РФ не совпадает терминологически и во многом не совпадает количественно. В каждом конкретном случае следует исходить из того, к какой категории размеров относится количество наркотиков, изъятых по данному уголовному делу. Но между украинскими и российскими размерами все же имеется некоторое соответствие, состоящее прежде всего в том, что и в РФ и в Украине размеры наркотиков разделены на четыре группы.

В тех случаях когда количество вещества, изъятого по конкретному делу, составляет меньший размер по законодательству РФ, чем по законодательству Украины, деяние подлежит переквалификации по размеру, установленному в РФ. Например, 0,4 грамма героина в РФ — меньше значительного размера, то есть хранение, приобретение, перевозка такого количества уголовно не наказуемо. А в Украине 0,4 грамма героина — «безымянный» размер, примерно соответствующий российскому значительному, и хранение такого количества по УК Украины - преступление.

Если квалифицирующие признаки,имеющиеся в УК Украины и вмененные осужденному, не предусмотрены УК РФ, деяние подлежит переквалификации. Так, например, осужденные по УК Украины за повторное хранение 2 грамм героина без цели сбыта, то есть по части 2 статьи 309 УК Украины, имеют право на смягчения наказания и применение к ним части 1 статьи 228 УК с пропорциональным снижением наказания.

• Рекомендации по применению обратной силы закона для осужденных за преступления, связанные с наркотиками, совершенные на территории Республики Крым до 18 марта 2014 года
  

• Образец ходатайства о смягчении наказания по части 2 статьи 309 УК Украины (хранение в крупном размере, совершенное повторно)
• Образец ходатайства об освобождении от наказания по части 1 или 2 статьи 316 УК Украины («Незаконное публичное употребление наркотических средств»)
• Сравнительная таблица размеров наркотиков в России и Украине
  

Государственная Дума: лед тронулся?

17 октября 2014 года принят в первом чтении проект федерального закона «О внесении изменений в статьи 401.2 и 401.6 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации», внесенный депутатом Владимиром Плигиным и рядом других.

Проект предусматривает исключение из статьи 401.2 части третьей, устанавливающей в настоящее время годичный срок обжалования вступивших в законную силу приговоров и других судебных решений по уголовным делам. Проект был внесен еще в феврале сего года, но отодвигался рассмотрением, испытывая противодействие МВД и других силовых структур. Правительство представило на законопроект отрицательное заключение. Однако сторонники исправления УПК (т. е. исключения нормы, преграждающей доступ к правосудию) взяли вверх в Администрации Президента, что подтвердил на заседании Думы представитель Президента Гарри Минх. Второе и третье чтения могут состояться в конце ноября-начале декабря, если ничто этому не помешает.

Нет необходимости доказывать сколь жизненно важно исключение из УПК ограничительного годового срока. Такой нормы не было ни в одном советском УПК. Понимая ее нелепость, Верховный Суд, насколько мог, растянул отпущенный на обжалование год, разъяснив, что в этот срок не включается время рассмотрения жалобы в судебных инстанциях (после поступления жалобы в первую кассационную инстанцию — президиум облсуда и до направления принятого по ней решения заявителю течение годового срока обжалования приостанавливается).

Одновременно с отменой срока обжалования в кассационном порядке следует ожидать исключения такового же годичного ограничения на обжалование в порядке надзора (статья 401.12 УПК). В проекте такой поправки нет, но это, скорее всего, будет сделано ко второму чтению.

Есть надежда, что в окончательном тексте не останется поправки в статью 401.6, которую авторы проекта положили на противоположную чашу весов. Надежда на исключение этого вредного дополнения есть, но в первом чтении принят текст, включающий в статью 401.6 возможность продления пропущенного по уважительным причинам годового срока допустимого поворота к худшему.

Надо надеяться, что не случится, как это иногда бывает, обратное: годовой срок обжалования оставят, а поворот к худшему — продлят. Будем надеяться, этого не будет. И проект не замерзнет надолго после первого чтения.

Принятие этого проекта создаст правовую основу для отмены аналогичного и еще более циничного ограничения — действующего с 1 января 2014 года запрета на дальнейшее обжалование приговоров, вступивших в силу до 1 января 2013 года. Сохранение этой нормы при отмененном годовом сроке для «новоосужденных» приведет к очень чувствительному неравенству осужденных перед законом, в зависимости от того, когда они были осуждены. Если этот запрет не будет снят Думой, для обращения в Конституционный Суд оснований будет намного больше, чем сейчас. Сам КС в недавнем Постановлении от 25 марта 2014 года № 8-П указал, что «из принципа юридического равенства применительно к реализации конституционного права на судебную защиту вытекает требование, в силу которого однородные по своей юридической природе отношения должны регулироваться одинаковым образом».

Стенограмма обсуждения законопроекта в первом чтении 17 октября 2014 года

Федеральное законодательство: пожизненная судимость

Для всех имевших судимость станут возможны те же последствия, что и для имеющих ее

Правительство поддержало проект федерального закона «О внесении изменений в статью 86 Уголовного кодекса Российской Федерации», внесенный депутатами Дмитрием Горовцовым (Справедливая Россия) и Николаем Ковалевым (Единая Россия). Аналогичный проект внесен недавно депутатами И.Е.Костуновым, Л.К.Шойгу, Р.М.Марданшиным (Фракция "Единая Россия"). Правительство поддерживает оба законопроекта.

Этим проектом предлагается установить, что погашение и снятие судимости не аннулируют все правовые последствия, связанные с судимостью, как оно всегда было и как де-юре есть сейчас. По законопроекту из этого правила могут быть сделаны исключения, каждое из которых фиксируется федеральным законом. Де-факто такие исключения узаконены уже сейчас, в том числе и Трудовым кодексом, установившим несколько лет назад для бывших осужденных за многие тяжкие и особо тяжкие преступления бессрочный запрет на занятие педагогической и некоторыми иными видами деятельности. Такие нормы законов несомненно находятся в конфликте с УК, по статье 3 которого наказуемость деяния определяется только самим УК. Тем не менее законы, ограничивающие права «имевших судимость», приняты и применяются. Поправок в УК следовало ожидать. Хотя ничего хорошего в них нет, и правильней было бы выкинуть из законов «имевших судимость», чем подгонять УК к порочной моде. Ведь любые санкции, налагаемые за преступления сверх назначаемых по УК, есть ничто иное, как повторное наказание за одно и то же преступление. А это запрещено статьей 50 Конституции.

Однако правительство, поддержав концепцию законопроекта, предложило совсем уж чудовищную редакцию: с погашением (снятием) судимости аннулируются только те ее последствия, которые предусмотрены в УК. То есть погашенная или снятая судимость по-прежнему не будет учитываться при квалификации вновь совершенного преступления и назначении наказания. И только. За пределами же УК для имевших судимость станут возможны те же последствия, что и для имеющих ее. Если правительственная редакция статьи 86 УК будет принята, а дело идет к тому, то имевшие судимость за преступления любой тяжести, будут заклеймены пожизненно. Если сегодня после погашения судимости человек может с чистой совестью и в полном соответствии с законом писать во всех документах «не судим», то с принятием предложенных изменений любой работодатель будет вправе включать в анкету вопрос о имевшихся судимостях, даже если человек в ранней молодости был осужден за преступление небольшой тяжести или неумышленное преступление, даже если он не был лишен свободы, а оштрафован или осужден условно.

Так одной строкой Уголовный кодекс скоро может быть ужесточен в разы, а ответственность за совершение преступлений вынесена за пределы уголовного законодательства. Сколько в стране невинно и незаконно осужденных! И вот им сначала перекрыли доступ к пересмотру приговоров, ограничив право обжалования одним годом после вступления приговора в силу (чего не было никогда), а теперь вот намерены сделать навечно судимыми.

Надо сказать, что и действующая пока еще формулировка «аннулирует все правовые последствия, связанные с судимостью» намного хуже соответствующих положений предыдущего УК 1960 года. По статье 57 УК РСФСР осужденные после погашения судимости признавались просто «не имеющими судимости», что понятнее и однозначнее. Проблема же контроля за неисправимыми преступниками решалась индивидуальным подходом к осужденным на срок более 10 лет: погашение их судимости допускалось по истечении 8 лет, если при этом судом было установлено, «что осужденный исправился и нет необходимости считать его имеющим судимость». К тому же преступления не делились на категории (небольшой, средней тяжести и т. п.), а разграничивались в зависимости от реально назначенного наказания. Имеющаяся в действующем УК формализация (деление преступлений на категории в зависимости от верхнего предела санкции) приводит к деиндивидуализации наказания, когда осужденный к небольшому сроку, например, за убийство, вызванное провоцирующим поведением потерпевшего,и являющийся по натуре абсолютно не криминальным, помещается в одну колонию с убийцами-рецидивистами.

При всех известных пороках советское законодательство исходило из презумпции исправления осужденного. Российский законодатель превращает всех столкнувшихся с УК в касту отверженных.

Как защитнику защищаться

«Судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон». В Конституции не сказано «должно осуществляться», но — «осуществляется». Это не то, что строили, строили и, может быть, построят за сто лет «судебной реформы». Это то, что есть сегодня. А если этого нет, там, где этого нет, там нет и права. Там (то есть — здесь) законы пишутся по понятиям, дела расследуются по понятиям. Мало найдется прав, которые бы сегодня не нарушались, но с этой статьей Конституции действительность расходится сильнее всего.

Дальше всего от состязательности и тем более от равноправия отстоит уголовный процесс. Помимо УПК РФ, который сами авторы называли инквизиционно-состязательным или, еще лучше, построенным по «смешанной модели» (гремучая смесь!), — сверх того — господствующие практики, традиционный следственно-судебный уклад ставят сторону защиты в ущербное, унизительное, зависимое положение. Наравне с обвиняемым знать в «шемякином суде» свое место традиция предписывает адвокату.

Адвокат, защищающий своего доверителя добросовестно, принципиально, компетентно, не имитируя защиту, использующий свои права адвоката до предела, неизбежно находится в оппозиции обвинению. Оно бы и хорошо, как иначе?

Только вот облаченная в мундиры «противная сторона» по-другому представляет себе «правильного» адвоката. Это, на их вкус, чичиковской комплекции субъект, не утруждающий себя лишними телодвижениями, советующий «признать вину, чтобы меньше дали», жирующий на «особом порядке» и ни в коем случае не мешающий «государственному делу» обвинения.

А есть неудобные. В публикуемом материале адвоката Константина Кузьминых речь идет о произволе и злоупотреблениях властью, с которыми сталкиваются «неудобные» адвокаты. Аргумент у процессуальных противников один, простой, как резиновое изделие «эРИ-72 с свинцовою начинкой», — уголовное дело. Статья же всегда найдется. Тем более сейчас, когда не осталось уже ничего живого, не подпадающего под уголовную статью.

См. Кузьминых К.С. О ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ ПРАВАХ АДВОКАТОВ

См. Решение Комиссии Адвокатской палаты Санкт-Петербурга по защите профессиональных прав адвокатов и взаимодействию с Уполномоченным по правам человека от 11 июня 2014 года по образению К.С.Кузьминых.

Левада-Центр: россияне начинают разбираться в наркополитике

Опубликованы результаты социологического исследования «Россияне о наркотической зависимости»

«Опрос проведен 20-23 июня  2014 года  по репрезентативной всероссийской выборке городского и сельского населения среди 1600 человек в возрасте 18 лет и старше в 134 населенных пунктах 46 регионов страны», - сообщается на сайте Левада-Центра.

Опрос приводит к осторожной, но, кажется, не ошибочной мысли: у граждан России появляется ощущение ошибочности и бесперспективности нынешней репрессивной политики в отношении отдельных веществ и людей, их употребляющих. За восемь лет процент тех, кто не относится отрицательно к идее легализации потребления марихуаны и других не самых опасных наркотиков — вырос с 15 до 30 процентов. Почти треть россиян или поддерживают эту идею, или не возражают против возможности разрешить употребление производных конопли.

Соответственно против криминализации потребления наркотиков и принудительного лечения в 2014 году выступает уже не 6 % а вдвое больше — 12 %.

Еще более значимо сокращение числа горячих сторонников уголовных санкций против потребителей. С 2011 года таковых стало меньше на 15 % (с 77 до 62 %).

ФСКН: полицейские-реабилитаторы

Виктор Иванов готов работать по Макаренко

Намерения наркоконтроля собирать наркоманов в не столь отдаленные сельскохозяйственные коммуны и социализировать их там по методу Макаренко, озвученные на днях руководителем ФСКН Виктором Ивановым, еще раз подтвердили: все речи о государственном приоритете реабилитации не имеют под собой никакой ясной программы и институциональной основы. Есть, мол, столько брошенных не обрабатываемых земель, где наркоманы могли бы, выкорчевывая пни, выдавливать из себя наркотики. Иванов говорил об этом на совещании в Пскове, потому что в Псковской области много медвежьих углов. На встрече директора ФСКН с Патриархом обсуждали что-то вроде исцеления наркоманов на монастырских скотных дворах. С мастерами культуры можно говорить о силе искусства. С мастерами с порта — о спортивных секциях. И все будет правильно. Реабилитацию наркоманов можно вставить, как Ляпис-Трубецкой своего Гаврилу, в любой контекст.

Да, и деревня, и монастырь могут быть местом реабилитации, удачные примеры чему имеются во многих странах. Но, во-первых, заниматься этим уж точно должна не полиция, а то выйдут все те же советские ЛТП — колонии для алкоголиков. Во-вторых, Минфин удавится, но денег на такие коммуны не даст.

Есть ли потребность в реабилитации наркозависимых? - Колоссальная. Пойдет ли российский наркоман по доброй воле лечиться и реабилитироваться? - Не пойдет.

Не раз говорилось, что на всю РФ — 4 государственных реабилитационных центра. Плюс еще несколько реабилитационных отделений при наркологических больницах и диспансерах. Для жителей региона пребывание в таком центре, как правило, бесплатное или льготное. Но хотя вместимость таких центров очевидно не отвечает потребностям в лечении, не все реабилитационные койки заняты, давки, даже на бюджетные места, нет. Потому что наркоман и его осведомленные близкие не доверяют государственной наркологии. Не из-за того, что плохи врачи. В СИЗО или колонии врачи могут быть очень хорошие, но трудно представить человека с воли, желающего там лечиться.

В Федеральном законе «О наркотических средствах и психотропных веществах» говорится, что государство гарантирует больным наркоманией лечение и реабилитацию. Но лечение ограничивается снятием абстиненции и в конечном счете сводится к контролю. Основная же причина недоверия больных наркологической службе в том, что она канатом притянута к полиции, сведения о пациентах передаются в органы, анонимного лечения не существует, во всяком случае бесплатного или за скромные деньги. Диспансеры заняты наркоучетом, выдачей справок, больные там — редкость. Попадание в наркодиспансер — не важно, в качестве больного или профилактируемого (то есть употребившего наркотики, но не нуждающегося в лечении) означает пожизненное клеймение. Вдобавок теперь, с 2012 года, медицинским организациям вменено в обязанность передавать в органы внутренних дел данные о лицах, «вред здоровью которых причинен в результате противоправных действий» (раньше это было оставлено на усмотрение врача). Наркоконтроль лоббирует создание единой базы, содержащей данные о всех, так или иначе коснувшихся наркотиков.

На этом фоне, как ни старается директор ФСКН петь тоненьким голоском, речи о гуманизации наркополитики — лукавство. Как бы ни была хороша идея «лечение вместо наказания», разница между ними не велика, если и лечение и наказание находится по сути в одних руках.

Как смягчение уголовной репрессии презентовалась введенная два года назад отсрочка отбывания наказания при согласии осужденного на добровольное лечение и реабилитацию. Начинание по мысли правильное. Только взялись за него не с того конца. Как говорил гоголевский помещик Петух, «где ж бывает телега о трех колесах?». Новоявленная отсрочка — телега об одном колесе. Это колесо — статья 82.1 УК. Последнее время законодатель работает так, будто урегулировать любые отношения, решить любую проблему можно Уголовным кодексом. По этой статье к больным наркоманией, осужденным к лишению свободы, может быть применена отсрочка отбывания наказания на срок до 5 лет, если они изъявят «желание добровольно пройти курс лечения от наркомании, а также медицинскую реабилитацию, социальную реабилитацию». Такую отсрочку суд вправе предоставить только впервые осужденным по части 1 статьи 228 (приобретение и хранение наркотиков в значительном размере без цели сбыта), по части 1 статьи 231 (культивирование наркосодержащих растений) и по статье 233 (подделка рецептов), т. е. за преступления небольшой тяжести.

Отсрочка больным наркоманией — пустышка, такой же симулякр, как и крестьяне-наркоманы. ФСКН — полицейское ведомство, а отсрочки и коммуны — прикрытие полицейской операции, которую наркоконтроль проводит перманентно, доказывая свое право на существование.

По многолетней практике большинству осужденных, впервые привлеченных за хранение наркотиков, суды не назначают реальное лишение свободы, применяя, как правило, условное осуждение, иногда — штраф, обязательные или исправительные работы. Под стражу по части 1 статьи 228 попадают уже имеющие судимость по наркотическим или иным статьям, а также, когда эта статья вменяется по совокупности с более тяжкими преступлениями. Из чего следует, что ежегодно на отсрочку может претендовать максимум тысячи две привлеченных к уголовной ответственности, по части же 1 статьи 231 в чистом виде и без рецидива сидит пару десятков, а по 233 — всего один (по статистике за 2013 год).

Казалось бы, мотивировать к лечению хотя бы несколько тысяч — и то благо. Так, да не совсем. Испокон веку в УК была и остается статья 73, дающая возможность суду, назначая условное осуждение, возложить на осужденного обязанность пройти курс лечения от алкоголизма, наркомании или токсикомании. При уклонении от сего суд вправе продлить испытательный срок, при злостном же уклонении — заменить условное осуждение реальным. В отличие от новой отсрочки условное осуждение может быть назначено по любой статье УК. Правда, в статье 73 говорится о лечении, реабилитация не упоминается, но и она может быть назначена, потому что суд «может возложить на условно осужденного исполнение и других обязанностей, способствующих его исправлению».

«Условка» и отсрочка существуют теперь одновременно, В чем же разница между условным осуждением и отсрочкой исполнения приговора? При условном осуждении суд может обязать пройти лечение и не спрашивает обвиняемого, чего ему больше хочется — сидеть или лечиться. При отсрочке, наоборот, требуется изъявить желание, лечение называется добровольным. Только вот обвиняемый по большей части не знает, намерен ли суд «впаять» ему реальное лишение свободы. А так как отсрочка относится только к преступлениям небольшой тяжести, к тому же совершенным впервые, обвиняемый надеется, и не без оснований, что пронесет. Если суд убежден, что человека надо лечить, а он молчит и не изъявляет желания, суд ведь все равно может приговорить к условному и обязать лечиться.

При условном осуждении суд, сочтя лечение обязательным, волен предписать стационарное или ограничиться амбулаторным, или же, не прибегая к медицине, запретить условно осужденному в течение испытательного срока посещать определенные заведения. При отсрочке же требуется обязательное прохождение трех ступеней: лечения, медицинской реабилитации, социальной реабилитации. Оно бы и хорошо, да неисполнимо. Судьи спрашивают Верховный суд — что такое социальная реабилитация? существует ли какой-нибудь нормативный акт, чтобы понять, что мы должны назначать? можем ли мы вообще применять сейчас эту статью? Статья действует, — отвечает ВС, — нормативных актов нет, работайте...

Выходит, появление в УК «наркоманской отсрочки» не имеет никакого позитивного смысла, скорее, напротив, косвенно склоняет к «наказанию вместо лечения». Сажать всех, кто не попросит о лечении, и тех, кто просто не нуждается в таковом?

Сначала в УК медико-социальная реабилитация значилась как единое целое и писалась одним словом через дефис. Что было правильно: социальная реабилитация больных невозможна без медицинского участия. Иначе получается «город без наркотиков» с наручниками и избиениями. Перетягивая канат — кто будет осваивать реабилитационный бюджет — Минздрав и ФСКН разорвали дитя надвое. И добились, что вместо одной, научно обоснованной медико-социальной, реабилитаций стало две, медицинская и социальная. ФСКН рассчитывает на социальную часть. Вот почему наркоман приобретает в видениях директора ФСКН образ то псковского землепашца, то монастырского трудника, то крымского винодела.

И до введения отсрочки суды редко дополняли, и по-прежнему редко дополняют условное осуждение обязанностью пройти лечение, а реабилитация не слышно вообще, чтобы когда-нибудь назначалась осужденным условно. Да и как назначить то, чего нет?

Нет, но может быть — будет? Резервации?

Выбьют финансирование, чтобы, как говорит Иванов, очистить мегаполисы от наркопреступности. Наркополицейские оперируют категориями отлова и изоляции. Так после войны зачищали города от безруких и безногих инвалидов и свозили их на Валаам.

Конституционный Суд: осужденные не понимают своего счастья

Опубликованы определения Конституционного Суда РФ от 22 апреля 2014 года по жалобам на ограничение срока обжалования судебных решений по уголовным делам, вступивших в законную силу до 1 января 2013 года.

Как известно, Федеральным законом от 23 июля 2013 года № 217-ФЗ осужденные ранее 2013 года оказались лишены права на подачу надзорных жалоб. Это нововведение повлекло поток жалоб в КС. Не удивительно: сотни тысяч осужденных впервые в истории судопроизводства (во всяком случае, отечественного) оказались лишенными права на судебную защиту, а значит, и теплящейся надежды на справедливость. Запрет обжалования прямо противоречит неоднократно высказанной КС позиции: «Ошибочное судебное решение не может рассматриваться как справедливый акт правосудия и должно быть исправлено», даже «после рассмотрения дела в той судебной инстанции, решение которого отраслевым законодательством может признаваться окончательным». При этом, указывал в прежних своих решениях КС, возможность пересмотра ошибочного, несправедливого или фальсифицированного приговора должна сохраняться и при отсутствии новых или вновь открывшихся обстоятельств, даже когда они являются «результатом либо игнорирования собранных доказательств, нашедших отражение в материалах дела, либо их ошибочной оценки, либо неправильного применения закона» (Постановление от 2 февраля 1996 года № 4-П).

После того, как в одночасье все осужденные до 2013 года оказались поражены в правах, на КС обрушился шквал жалоб. КС ответил двумя десятками принятых в один день — 22 апреля с.г. — одинаковых определений: № 933-О по жалобе Волкова, № 934-О по жалобе Гайфуллина, № 935-О по жалобе Степанова, № 936-О по жалобе Эртина, № 937-О по жалобе Костыгова и т.д. Никаких нарушений прав граждан в обжалованном законе высокий суд не нашел.

Нельзя сказать, что определения КС не мотивированы. Но мотивированы они странно.

Во-первых, оказалось, что осужденные не лишены права на обжалование, как они ошибочно полагали, но, наоборот, таким правом наделены. КС сделал вид, что не знает о Постановлении Президиума Верховного Суда РФ от 26 декабря 2012 года, в котором разъяснялось, что осужденные до 2013 года сохраняют право надзорного обжалования и после 31 декабря 2012 года. Никаких проблем с подачей жалоб в 2013 году ранее осужденные не испытывали. Но КС исходил из буквы закона № 433-ФЗ, который такие проблемы действительно порождал. Но не породил, так как был истолкован ВС в благоприятном для осужденных смысле. Игнорируя действительность, КС лицемерно изрек, что установление для осужденных срока обжалования (1 января 2014 года) «направлено на обеспечение их права на пересмотр судебных решений». То есть, у осужденных было право, но они должны думать, что его не было. Их лишили права, а они должны думать, что его им даровали. Как у И.А.Крылова рыбы на сковородке бились:
      «Да отчего же», Лев спросил: «скажи ты мне,
      Они хвостами так и головами машут?» — 
      «О, мудрый царь!» Мужик ответствовал: «оне
      От радости, тебя увидя, пляшут».

Во-вторых, отбивая довод о недопустимости, по Конституции, издания законов, умаляющих права человека, КС нашел еще более изысканное объяснение, почему ограничивать доступ к правосудию было можно: «Иное исключало бы возможность реализации закрепленного в статье 71 (пункты «а», «о») Конституции Российской Федерации полномочия федерального законодателя по изменению уголовно-процессуального законодательства». В переводе на людской язык: «как же мы можем запретить уважаемым депутатам принимать законы?!». (Но тогда зачем же нужен КС, если «взбесившийся принтер», выдающий на-гора антиконституционные законы, никак и ничем не может быть остановлен?). Между тем в Постановлении от 2 февраля 1996 года КС указал Федеральному Собранию: «При принятии нового уголовно-процессуального законодательства и определении в нем процессуальных форм и средств исправления судебных ошибок по уголовным делам надлежит исходить из недопустимости снижения уровня гарантий прав и свобод граждан, предусмотренных действующим законодательством и настоящим Постановлением».

Третий аргумент КС — издевательский. Оказывается, «вступившие в законную силу приговор, определение и постановление суда могут быть отменены и производство по уголовному делу возобновлено ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств». Как будто неизвестно, что несправедливость приговора или неправильная оценка доказательств не являются такими обстоятельствами!

В 90-е КС решал иначе, и те решения не могут быть отменены. Еще из Постановления от 2 февраля 1996 года: «При отсутствии других механизмов установление в законе фактического запрета обращаться к органам судебной власти за защитой от ошибочных решений… означает для человека обязанность подчиниться незаконному, необоснованному осуждению. Лишение права оспаривать такое осуждение явно умаляет достоинство личности. Между тем в соответствии со статьей 21 Конституции Российской Федерации "ничто не может быть основанием для его умаления».

Что же теперь делать? Где плеть, чтобы перешибить этот обух? Думаю, надо продолжить бомбардировать КС жалобами. Пусть принимают другие решения, даже противоречащие принятым недавно. Если судьи считают возможным опровергать собственное постановление 1996 года, защищающее права осужденных, то тем более должны вступить в противоречие с решениями, лишающими осужденных прав.

Гражданские организации: нельзя терпеть произвол

Создается Межрегиональное общественное правозащитное объединение «Комитет матерей по защите прав осужденных и заключенных».

Матери осужденных по народным (так их теперь называют) статьям 228-м взялись за объединение усилий в противостоянии полицейским провокациям и фальсификациям. Насаждаемое в последнее время пренебрежительное отношение к правам человека, неправовые законы (законы, противоречащие Конституции и основным принципам права) в сочетании с повсеместными злоупотреблениями властью — таково вытоптанное поле, на котором проросла эта инициатива.

При общем снижении тюремного населения число осужденных за наркотики продолжает расти и приближается к рекордным показателям 2000-2001 годов. В 2013 году за наркотики осуждено 110443 чел., что более чем на 3 тыс. больше, чем в 2012. Такое прибавление происходит из года в год. По всем другим массовым преступлениям кривая столь же последовательно ползет вниз. Дел о кражах в 2013 году стало на 13 тыс. меньше, чем в предыдущем. Убийства и кражи надо расследовать, ловить преступников. Преступления же, связанные с наркотиками фактически не расследуются, а создаются и регистрируются в нужном органам количестве — сколько могут переварить. Суды штампуют дела по 228-м без разбора, в особом порядке. Верховный Суд РФ старается насколько возможно и даже сверх возможного смягчить репрессии по этим статьям. Но судьям в райсудах свои местные следователи ближе Верховного Суда, находящегося неизвестно где — между Москвой и Петербургом.

Похоже, предел безнадежности был достигнут в этом году, когда сотни тысяч ранее осужденных лишились права обжаловать приговор. Исправить судебную ошибку стало не только практически, но и теоретически невозможно.

Поддерживая новую правозащитную организацию, хочется верить, что ее создатели не отойдут от этой работы после того, как их дети вернутся домой.

См. Комитет матерей по защите прав осужденных и заключенных

Верховный Суд: проверочная закупка должна быть не только законной, но и обоснованной
Примеры судебной практики Верховного Суда РФ 2013-2014 гг. по делам о наркотиках (выпуск 1)

Подходы Верховного Суда РФ к делам, связанным с наркотиками, не остаются неизменными, меняясь в основном в направлении более гуманного и справедливого применения закона и более строгого судебного контроля законности и обоснованности приговоров, особенно в части представляемых доказательств. Чрезмерное ужесточение санкций в УК и КоАП вынуждает ВС напрямую применять нормы Конституции, Европейской конвенции и постановления ЕСПЧ по жалобам против России граждан, осужденных по антинаркотическим статьям.

Надзорная и кассационная практика ВС не имеет для судов силы закона, не является строго обязующей. Но в силу статьи 126 Конституции Верховный Суд дает разъяснения по вопросам судебной практики. Поэтому суды учитывают, хотя, увы, не всегда позиции ВС, содержащиеся в его решениях. Так было, например, с квалификацией Верховным Судом сбыта наркотиков, выявленного в результате проверочной закупки, как неоконченного преступления. Началось с надзорных определений ВС, через год-полтора эту позицию восприняли областные суды, затем дошло и до районных. То же произошло за последние годы с неоднократными закупками: ВС практически выдрессировал нижестоящие суды признавать законной только первую проверочную закупку и рассматривать остальные как провокации, создание условий для наркоторговли и видимости раскрытия большего количества преступлений.

С ВС вообще все было бы замечательно, если бы им рассматривалась по существу хотя бы каждая десятая кассационная жалоба, а не одна из двухсот, как это сейчас. Через сито предварительного рассмотрения жалобы судьей ВС просочиться практически невозможно.

Государственная Дума: одумается ли?

В Думу внесены законопроекты об отмене годового срока обжалования вступивших в законную силу судебных решений по уголовным делам и снятии тотального запрета на подачу повторных и новых кассационных жалоб.

Проект федерального закона № 451414-6 «О внесении изменений в статьи 401-2, 401-6 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» внесен в середине февраля авторитетным депутатом, председателем комитета по конституционному законодательству Владимиром Плигиным и несколькими другими.

Законопроектом предусмотрено исключить часть третью статьи 401.2 УПК, т. е. отказаться от каких либо ограничительных сроков обжалования приговора. Как справедливо указывается в пояснительной записке «Для обжалования необоснованных и незаконных решений в целях улучшения положения осужденного никаких сроков в принципе не может быть. Верховный Суд Российской Федерации, осуществляя свое конституционное право на судебный надзор за деятельностью судов, не должен быть ограничен временем на устранение и пресечение очевидной несправедливости, неоправданной жестокости и т.д.».

Правда, автора законопроекта, предложив вновь сделать бессрочным кассационное обжалование, забыли внести такую же поправку в статью 412.2 УПК о сроках подачи надзорной жалобы. Но, надо надеяться, это будет восполнено ко второму чтению.

Поддержка Думой этого проекта весьма вероятна (как правило депутат Плигин не вносит провальных проектов). А значит можно надеяться и на возвращение права бессрочного обжалования осужденными , счьи приговоры вступили в силу до 1 января 2013 года.

Как всегда, к меду примешивается деготь. Авторы проекта предлагают установить возможность восстановления сроков для кассационного пересмотра приговоров в сторону их ужесточения. В настоящее время статьей 401.6 установлено, что поворот к худшему возможен в течение года. Но здесь надо отметить, что, хотя это предложение дает обвинению возможность держать осужденных (и даже оправданных) на крючке, поворот к худшему по делам о наркотиках практически никогда не применяется.

Внесен и еще один законопроект направленный на исправление порядка кассационного обжалования, и тоже депутатом Плигиным со товарищи: проект федерального закона № 465180-6 «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации».

Проект достаточно большой, затрагивающий и апелляционную стадию. Главное — предлагается снять тотальный запрет на внесение повторных и новых кассационных жалоб, при котором, действующем сейчас, повторными признаются любые жалобы, в том числе подаваемые по иным основаниям. Статья 401.17 в действующей редакции специально оговаривает неприемлемость жалоб «по тем же или иным правовым основаниям, теми же или иными лицами в тот же суд кассационной инстанции, если ранее эти жалоба или представление в отношении одного и того же лица рассматривались этим судом в судебном заседании либо были оставлены без удовлетворения постановлением судьи». Это предлагается изменить, изложив статью 401.17 в следующей редакции «Внесение повторных кассационных жалобы, представления по тому же делу, в отношении того же лица, по тем же основаниям в суд кассационной инстанции, ранее оставивший кассационные жалобы, представление без удовлетворения, не допускается».

Федеральное законодательство: справка не поможет

15 февраля сего года вступает в силу Федеральный закон от 3 февраля 2014 года № 4-ФЗ «О внесении изменения в статью 443 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации».

Закон краток. Вот он весь: «Внести в часть вторую статьи 443 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации изменение, исключив слова "либо им совершено деяние небольшой тяжести"».

Статья 443 относится к главе 51 УПК «Производство о применении принудительных мер медицинского характера», устанавливающей основания и порядок принудительного помещения в психиатрический стационар лиц, привлекавшихся к уголовной ответственности и освобожденных от нее в связи с признанием того, что преступление совершено в состоянии невменяемости, либо психическое расстройство наступило после совершения преступления. Читаем часть вторую статьи 443 в прежней ее редакции: «Если лицо не представляет опасности по своему психическому состоянию, либо им совершено деяние небольшой тяжести, то суд выносит постановление о прекращении уголовного дела и об отказе в применении принудительных мер медицинского характера».

Это означает, что по существовавшему изначально в УПК РФ правилу невменяемых не помещали в психбольницу, если они обвинялись в совершении преступления небольшой тяжести и при этом не представляли опасности для себя и окружающих.

Принятие закона мотивировалось Постановлением Конституционного Суда от 21 мая 2013 года № 10-П, которым часть вторая статьи 443 УПК была признана не соответствующей Конституции, но только в той мере, в какой «эти положения в системе действующего правового регулирования не позволяют суду назначить принудительные меры медицинского характера в отношении лица, совершившего в состоянии невменяемости запрещенное уголовным законом деяние, отнесенное к преступлениям небольшой тяжести, если такое лицо по своему психическому состоянию представляет опасность для себя или окружающих, оставляя тем самым его без необходимой и своевременной медицинской помощи, а лиц, пострадавших от совершенных им деяний, - без государственной и судебной защиты от общественно опасных посягательств».

Очевидно, что из этого решения КС никак не следовало, что невменяемых и страдающих психическими расстройствами нельзя освобождать от ответственности за преступления небольшой тяжести, даже если в их поведении нет никакой угрозы для окружающих и сами они способны себя обслуживать, не склонны к суициду и т. п.

Не так давно хранение наркотиков в крупном (теперь — значительном) размере (часть первая статьи 228) стало, наконец, преступлением небольшой тяжести. Открылась было возможность сокращения репрессивных мер хотя бы в отношении психически больных, каковых среди привлекаемых по этой статье довольно много. Теперь их положение поворачивается на 180 градусов. С 8 декабря 2010 года по 15 февраля 2014 года психическое расстройство и/или невменяемость исключали для привлекаемых по ч.1 ст. 228 уголовное преследование. Отныне же назначение принудительных мер медицинского характера обязательно. Получается так, что положение больных, попавших под эту статью, станет хуже, чем здоровых. Психиатрический стационар часто хуже колонии. К обычному обвиняемому (вменяемому) реальное лишение свободы при первой судимости по ч.1. ст. 228 по большей части не назначается. К обычному обвиняемому может быть применен штраф, другие наказания, не связанные с изоляцией. Обычному обвиняемому суд может предоставить отсрочку наказания для лечения от наркомании. Худо-бедно его будут лечить профессиональные наркологи в наркологических клиниках, или амбулаторно. Человек же не с наркологическим, но с иным психиатрическим диагнозом будет направлен на неопределенный срок не в наркологию, а в «дурку».

Был бы человек, а статью напишут

Вступил в силу Федеральный закон от 28 декабря 2013 года № 381-ФЗ «О внесении изменений в статью 232 Уголовного кодекса Российской Федерации».

Ранее по статье 232 наказывались организация или содержание притонов для потребления наркотиков. Теперь в эту статью включено положение об ответственности за «систематическое предоставление помещений для потребления наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов». «Предоставление помещения» приравнено к притоносодержанию. Появилось и примечание: «Под систематическим предоставлением помещений в настоящей статье … понимается предоставление помещений более двух раз.».

Сроки за это те же: до 4 лет лишения свободы по части первой, при наличии группы лиц по предварительному сговору (часть вторая) – от 2 до 6 лет, организованной группы (часть третья) — от 3 до 7 лет.

Под организацией притонов в следственной и судебной практике традиционно понимались «подыскание, приобретение или наем жилого или нежилого помещения, финансирование, ремонт, обустройство помещения различными приспособлениями и тому подобные действия, совершенные в целях последующего использования указанного помещения для потребления наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов несколькими лицами» (Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2006 года). Содержанием притона признавалось использование такого помещения. Устоявшееся понятие «притон» сдерживало аппетиты борцов и в основном защищало от репрессий хозяев квартир, хотя и знавших, что на их жилплощади проживают наркоманы, но никак не приспосабливавших ее для потребления наркотиков, не получавших от того никакой выгоды (а одни проблемы) и вообще непричастных к наркотикам. По новому же закону ничего не стоит засудить, например, родителей, знающих, чем занимается их отпрыск, если последний проживает, но не зарегистрирован по этому адресу. Или же привлечь арендодателей, в помещениях которых оперативными методами или бдительными соседями установлено более одного случая употребления запрещенных веществ. Законным решением должно быть теперь только одно: выставить наркомана на улицу, даже если семья пыталась вылечить его, но безуспешно.

Статья 232 в прежней редакции отнюдь не была бездействующей. В 2011 году по ней осуждено около 6 тысяч человек, в 2012 — более 6 тысяч. Но, как говорится в пояснительной записке к законопроекту, имелись проблемы с привлечением к ответственности «виновных лиц», вина которых в организации или содержании притона не установлена. За притон привлечь оснований не было, а виновные есть — виновные в том, что наркополиции хочется кушать.

По сути произошло следующее: организация и содержание притонов заменены «предоставлением помещений». Доказывать наличие притона больше нет никакой необходимости. Статья ведь одна и отчетность будет идти как бы за ликвидацию притонов. Во сколько раз вырастет раскрываемость по статье 232?

Это как если бы сначала считали общественные бани, а потом стали вдруг прибавлять к ним все помещения, где можно мыться — где есть ванные, корыта, тазы. Удачное творческое решение, когда задача насчитать побольше бань.

Единогласно принятый Думой закон — еще один кирпич в установление коллективной ответственности. Первыми были члены семьи террористов. Пришла очередь семей наркоманов. Следующими должны стать семьи врагов народа.

Верховный суд снова принимает жалобы

Принят Федеральный закон от 28 декабря 2013 г. № 382-ФЗ «О внесении изменений в статью 401.3 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации»

С 10 января 2014 года, когда закон вступит в силу, восстанавливается право обжалования в Судебную коллегию по уголовным делам Верховного Суда РФ вступивших в законную силу судебных решений по уголовным делам.

Теперь не будет окончательным постановление судьи суда субъекта РФ об отказе в передаче жалобы на рассмотрение кассационной инстанции.

Независимо от того, рассматривалось ли дело президиумом суда субъекта РФ, или жалоба, как это бывает в большинстве случаев, была отклонена судьей, остается возможность подачи следующей кассационной жалобы в ВС РФ.

Осужденные и их защитники, чьи кассационные жалобы в ВС РФ были в 2013 году возвращены без рассмотрения, на основании прежней редакции статьи 401.3 УПК с 10 января 2014 года вправе обратиться в ВС вновь, и такая жалоба не должна считаться повторной.

При этом следует учитывать, что в случае отказа судьи облсуда обжалование председателю данного суда УПК не предусмотрено и следующая жалоба подается сразу в ВС.

Государственная Дума: мираж амнистии

18 декабря 2013 года Думой принято Постановление об объявлении амнистии в связи с 20-летием принятия Конституции РФ.

Амнистия, проект которой был внесен президентом и утвержден Думой практически без изменений, не имеет ничего общего с проектом, подготовленным Советом по правам человека при президенте по его поручению. Из проекта правозащитников в проект президента не вошло НИЧЕГО. Такая амнистия не может быть названа широкой.

Амнистия не распространяется, в частности, на осужденных по статьям 226.1, 228, 228.1, 228.2, 228.3, 228.4, 229, 229.1, 230, 231, 232, 234, т. е. осужденных и обвиняемых по делам, связанным с наркотиками, амнистия не касается. Если человек осужден по совокупности преступлений и хотя бы одно из них относится к статьям, по которым амнистия не применяется, такой осужденный не сможет воспользоваться амнистией даже в части подпадающих под нее статей. Амнистия распространяется на осужденных по статье 233 (незаконная выписка или подделка рецептов).

Статья 188 УК не включена в перечень статей, на которые амнистия не распространяется.

Амнистия эта называется в прессе президентской. Формально президент вправе был внести в Думу проект такого постановления. Но по Конституции (статья 103) амнистию принимает Дума, это единственный нормативный правовой акт, принимаемый Думой, который не требует утверждения Советом Федерации и подписания президентом. По моему пониманию, президент не должен иметь отношения к объявлению амнистии. Наверное поэтому «президентскую амнистию» и амнистией-то не назовешь.

Конституционный Суд вбил гвоздь в Постановление № 1002

Опубликованы два определения КС РФ от 24 октября 2013 года по жалобам осужденных на нарушения их прав Постановлением Правительства РФ от 1 октября 2012 года № 1002, которым утверждены новые размеры наркотических средств для целей УК.

В Определении № 1703-О по жалобе Глебова Конституционный Суд не нашел противоречия Конституции в том, что Постановление 1002 не устанавливает механизм его применения к осужденным до его вступления в силу. По мнению КС, закон от 1 марта 2012 года составляет нормативное единство с Постановлением № 1002 , которое раскрывает содержание новых бланкетных (т. е. отсылочных) признаков.

Проще говоря, КС не признал обратной силы улучшающего закона в пресловутом постановлении.

В другом Определении - № 1702-О по жалобе Постнова Суд не обнаружил ущемления конституционных прав заявителя в том, что Постановление № 1002 ограничивает жидкостями и растворами область применения правила определения размера по сухому остатку и тем самым исключает необходимость высушивания смесей, находящихся в твердом состоянии. По мнению Суда, такой порядок обусловлен особенностями физического состояния веществ.

Решающее значение имеет Определение по жалобе Глебова. Скорее всего на этом закончится положительное разрешение ходатайств о применении к ранее осужденным измененных размеров.

Против этого Определения КС есть достаточно весомых правовых доводов. Так, утверждение о том, что только изменения самого УК, отменяющие или смягчающие ответственность, имеют обратную силу, противоречат позиции самого КС. В Определении от 10 июля 2003 года № 270-О по запросу Курганского городского суда КС пришел к выводу, что положения статей 3 и 10 УК «не исключают возможность придания обратной силы законам иной отраслевой принадлежности в той мере, в какой этими законами ограничивается сфера уголовно-правового регулирования». Это так. Но из этого для осужденных, надеявшихся на Постановление 1002, к сожалению ничего не следует.

Определение КС от 24 октября 2013 года, непосредственно относящееся к Постановлению № 1002, окончательно и обжалованию не подлежит.

Теперь нет смысла обращаться в суд с ходатайством в порядке статьи 397 УПК и обжаловать отказные постановления судей по этим ходатайствам. Но к Постановлению № 1002, т. е. к новым размерам, особенно к новой высокой планке особо крупного размера, можно прибегать при кассационном и надзорном обжаловании, ссылаясь не на обратную силу закона, а на несправедливость прежних размеров. Ведь несоответствие ранее применявшихся количеств предусмотренной за них ответственности как раз и стало причиной принятия Постановления № 1002.

ФСКН: подчинят ли наркоконтролю весь вещественный мир

11 декабря в Общественной палате состоялось обсуждение проекта федерального закона «Об органах по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ». Документ подготовлен Федеральной службой по контролю за оборотом наркотиков (ФСКН) о себе самой.

В принципе, наркоконтроль уже десять лет работает без специального закона, регламентирующего его деятельность, и чувствует себя неплохо. Участие органов наркоконтроля в производстве по уголовным, административным делам, оперативно-розыскной деятельности давно прописано в УПК, КоАП, законе об ОРД. Полномочия по контролю законного оборота, лицензирование и т. п. включены в закон о наркотических средствах. Структура службы утверждена указом президента. А то, что нигде не определены права и обязанности органов наркополиции и их сотрудников — так это, похоже, не так уж ей и мешает. В мутной воде лучше ловится. Закон ведь, как любая форма, всегда жмет, стесняет движения. А наркоконтролеры, в отличие от полиции, предпочитают ходить в штатском.

Лакуны и зазоры, имеющиеся из-за отсутствия закона, дают даже важные преимущества. Например, помещения, куда наркоконтроль доставляет задержанных и где их содержит. Что это за помещения? Их нет. В законодательстве их нет. Право же задерживать — по УПК и КоАП — у ФСКН есть. Куда же девать наркополиции своих задержанных — не в полицию же (хотя по закону именно так).В эти неузаконенные места для задержанных не ступает нога никакой наблюдательной комиссии. Ликвидировать их никакому прокурору не по зубам, и нарушений найти нельзя — нечего нарушать.

Хотя таких удобств от отсутствия закона немало, что это за служба без закона? Как-то не респектабельно. У полиции есть закон «О полиции», у судебных приставов есть, даже у фельдъегерской службы, само собой у ФСБ, один наркоконтроль без закона. А значит и генералы в нем какие-то ненастоящие.

Этот закон в ФСКН десять лет пишут. И все не выходит. Первая (по сложности) задача — протащить его через Минфин, как груженый сверх меры провиантский обоз. Мало того, что зарплаты у наркополицейских повыше, чем у полиции. Так за это время наркоконтроль без всякого закона, организовал себе кучу надбавок, компенсаций и других выплат — за сложность, за опасность, за добросовестное выполнение служебных обязанностей, за качество выполняемых работ, за особые условия, за особые достижения, за выполнение особо важных и сложных заданий, за выполнение задач, связанных с риском, за отличия в службе, за допуск к гостайне, за безаварийную эксплуатацию автомобиля...

Под эти деньги нужны оправдывающие их полномочия. Отсюда задача номер два: набрать максимум полномочий и под них особые права. Причем прав получить ФСКН хочет больше, чем имеет сейчас. Помимо того, чем наркоконтроль уже пользуется по существующим законам и сверх того, чем он пользуется явочным порядком без всяких законов (например, не имея на то права, доставляет граждан на освидетельствование), он пытается распространить свою компетенцию как можно шире: на институты и отношения, которые голыми руками, без закона, не возьмешь. Чтобы получить спецполномочия ФСКН проталкивает этот закон.

Конечно же МВД не в восторге от этих идей. Да и в кабинетах на Старой площади сидят не только поклонники ФСКН. В результате закона нет. Но похоже, руководство службы рассчитывает, что потребность властей в специальных полицейских услугах будет только возрастать. И ликвидировать их в ближайшее время вряд ли решатся, ведь для этого надо их во что-то преобразовать. Не назад же, в налоговую полицию. Разве что в полицию нравов или святую инквизицию: от борьбы с веселящими газами и звуковыми наркотиками до изгнания бесов не так уж далеко.

На обсуждении в Палате наркополицейские начальники говорили, что предлагаемое законопроектом расширение полномочий их ведомства касается прежде всего международного сотрудничества, взаимодействия со спецслужбами других государств — все в духе любимого директором Ивановым афганского героина (послушаешь его — так все силы наркополиции стянуты к афганской границе). Не знаю, как Минфин, но правозащитники не только не против концентрации усилий наркоконтроля на пресечении крупного наркотрафика, но предлагают именно это - переориентировать ФСКН исключительно на противодействие системному наркобизнесу, в том числе трансграничному.

Но полномочия, которых требует ФСКН, вовсе не сводятся к внешним сношениям. Если такой закон будет принят, наркополиция сильно раздвинет пределы своего вмешательства в частную жизнь и хозяйственную деятельность. Именно против этих притязаний наркоконтроля мы выступали на заседании в Общественной палате. А чтобы ФСКН не козыряла потом согласованием с правозащитниками, нами было распространено заявление с категорическим требованием не вносить этот законопроект в Государственную Думу, подписано всеми инициаторами слушаний Львом Пономаревым («За права человека»), Валентином Гефтером и Львом Левинсоном (Институт прав человека), Олегом Зыковым (Институт наркологического здоровья нации), судебным экспертом Дмитрием Гладышевым, адвокатами Эдуардом Капчакаевым и Валерием Шухардиным.

Возражения вызывают многие полномочия органов наркоконтроля, содержащиеся в проекте, из-за их чрезмерности, юридической неопределенности и коррупциогенности. Вплоть до того, что в перечень прав сотрудников авторы проекта на голубом глазу добавляют «иные права», что превращает их творение в известное «закон что дышло, как повернешь, так и вышло».

Наркополиция хочет: осуществлять медицинское освидетельствование граждан (сейчас это делают врачи), осматривать любые земельные участки, в том числе принадлежащие гражданам (под предлогом «а не растет ли тут конопля»), «объявлять физическому лицу обязательное для исполнения официальное предостережение о недопустимости деяний, создающих условия для совершения преступлений, отнесенных к подследственности органов наркоконтроля». Остановимся на последнем. Даже полиция не наделена таким правом, хотя круг ее ответственности в борьбе с преступностью по определению шире. И что такое «деяния, создающие условия для совершения преступлений»? Закон умалчивает, потому что язык законодательства не приспособлен выразить то, что под этим подразумевается (будет подразумеваться, если законопроект станет законом): не ту музыку слушаешь, не те штаны носишь, дреды распустил... Или бросил работу, подался в сектанты, не спишь по ночам? «Сегодня он играет джаз, а завтра родину продаст». Каковы признаки этих «деяний», за которые наркоконтролеры собираются выносить предостережения? Это, понятно, не преступления. И не правонарушения, за них есть ответственность по КоАП и не предусмотрено никаких предостережений. Признавая некие действия «деяниями, создающими условия» — и записывая это не в монографии, а в норме закона — законодатели по сути утверждают еще одну категорию запрещенных действий: не преступления, не правонарушения, а неправильное поведение. Понятно, что «на земле», в райотделе такие предупреждения будут раздаваться не для коррекции уклоняющегося поведения, а для давления на людей, принуждения к «добровольному сотрудничеству», выдавливания денег. Появятся досье, списки предостереженных, базы. С другого конца, «предостерегать» смогут соседей, дворников, консьержек, стимулировать стукачество. Майоры наркоконтроля станут непрошенными домашними психоаналитиками и будут решать, что с человеком сделать, чтобы он не стал на путь наркопреступления.

Такую же злонамеренную неопределенность имеет заложенная в проект как одно из основных направлений деятельности ФСКН «организация выявления веществ, обладающих воздействием на организм человека, схожим с наркотическим или психотропным, и приостановления их оборота на территории Российской Федерации». Выявлять проникающие на рынок новые «дизайнерские наркотики» или лекарства, используемые в немедицинских целях, безусловно, следует. А выявив, ничто не мешает, как сейчас и происходит по несколько раз в год, включать их правительственным постановлением в Перечень наркотических средств и психотропных веществ, или, если они опасны не во всех отношениях, а просто опасны — в Список сильнодействующих веществ. Но ФСКН хлопочет о третьем списке, собственном. Хитрость в том, что это будут не запрещенные, а временно (но на неопределенный срок) приостановленные вещества. Формально они не будут считаться наркотиками. Но приостановление есть форма запрета, нарушение запрета повлечет санкции, а дальше по наезженной: за грубые нарушения наказание строже, за неоднократные еще строже, затем появятся «списки прекурсоров веществ, оборот которых приостановлен», ответственность за их пропаганду и т. п. Главное же здесь то, что право выявлять в сочетании с правом приостанавливать и вытекающим из этого правом выявлять приостановленное в других местах открывает наркоконтролю все двери — и станет ФСКН владычицей морскою, и не только морскою, но будет повелевать всеми веществами, образующими материальный мир, налагая железную длань на их сомнительное круговращение.

Было бы верхом наивности верить, что речь идет только о модификациях «спайсов» и прочей лабораторной синтетики. Такое ограничительное толкование ни из закона, ни из самой идеи не следует. Тем более, что пресловутые слегка измененные формулы и якобы легальные курительные смеси и сегодня признаются в судах аналогами или производными, за оборот которых наступает такая же ответственность, что и за действия с наркотиками, чьими аналогами или производными они являются. Жалуясь журналистам на отсутствие юридических средств борьбы с видоизменяющимися веществами, требуя особых полномочий, руководство ФСКН лукавит - за эти самые производные и аналоги сажают еще как, вплоть до пожизненного. Приостановление нужно им не для разгрома подпольных лабораторий, а для безграничного расширения подконтрольного пространства (грибники, зеленщики, хлебопеки, владельцы заводов, газет, пароходов...). Конечно, пока у кормила службы стоит Виктор Иванов, люди мирных профессий могут спать относительно спокойно. Но что если завтра на смену ему придет, держа петрушку кучерявую за вихор, академик Онищенко? Кто его остановит, когда от его приостановления будет зависеть не какое-то благополучие потребителя, а спасение нации?

Не надо доводить до абсурда? Но власть всегда готова дойти до абсурда, чтобы поставить человека под контроль. Разве не наркоконтроль привлекал ветеринаров за сбыт кетамина кошкам, находил пропаганду наркотиков в изображении конопли на ременных пряжках? Разве не абсурд, когда владельцы магазинчика в Армавире продают кондитерский мак в фабричной московской упаковке и становятся «организованной преступной группой наркоторговцев»? И не абсурд ли, что отчетность наркополиции по изъятым наркотикам держится на десятках тонн кондитерского мака, ничем не отличающегося от лежащего на прилавках? И не абсурд ли, а точнее — не кошмар ли геройская статистика о десятках тысяч раскрытых тяжких и особо тяжких преступлений, основанная на серийных проверочных закупках (зачастую являющихся провокациями), которую Верховный Суд оценил решительней, чем правозащитники: «не предпринимая мер к установлению источника поставки наркотического средства, сотрудники правоохранительных органов фактически предоставляли возможность сбытчикам наркотических средств длительное время заниматься преступной деятельностью, что никак не свидетельствует о выполнении лицами, уполномоченными осуществлять оперативно-розыскную деятельность, возложенных на них задач по предупреждению и пресечению преступлений» (из Обзора судебной практики, утвержденного Президиумом ВС РФ 27 июня 2012 года).

P.S. На круглом столе в ОП готовился выступить В.П.Лукин, но этому помешала срочная командировка. См. тезисы его выступления.

Конституционный Суд уходит от ответа или дает вредный ответ

Два определения КС РФ от 24 сентября 2013 года: № 1501-О по жалобе гражданина Пахомова и № 1502-О по жалобе гражданина Басенко.

Реакция КС на жалобы осужденных, поданные в связи с блокировкой обратной силы Постановления Правительства от 1 октября 2012 года № 1002, была предсказуемой: КС не стал рассматривать эти жалобы по существу. Юристы, готовившие жалобу Пахомова, не были, конечно, столь наивны, чтобы ожидать признания постановления не соответствующим Конституции. Расчет был на то, что, как это раньше часто, а теперь редко бывает, КС откажет в принятии жалобы к рассмотрению в пленарном заседании, но в определении все же обмолвится о том, что статья 10 УК (обратная сила улучшающего закона) распространяется в определенных случаях на ранее осужденных. Однако КС не сказал ни слова по существу жалобы. Пользы от такого определения никакой, но и вреда нет. Ясно лишь, что на эту тему ничего другого КС уже не скажет.

Хуже вышло с Определением №1502-О о производных наркотических средств.

Гражданин С.О. Басенко оспаривал конституционность постановления Правительства от 30 июня 1998 года N 681 о перечне наркотиков, полагая, что включение в него понятия «производные» порождает «неограниченное усмотрение участвующих в уголовном процессе экспертов, вследствие чего к уголовной ответственности привлекаются лица, которые не знали и не могли знать о запрете оборота данного средства или вещества».Одновременно обжаловалось Постановление Правительства от 19 ноября 2012 года N 1178, в котором понятию «производные» дано неоднозначное и необщепризнанное определение.

Отказывая, так же, как и в случае с размерами, в принятии жалобы к рассмотрению, КС в мотивировочной части по сути легализовал производные. Ссылаясь на Единую конвенцию ООН 1961 года, позволяющую государствам принимать дополнительные специальные меры контроля, «если существующие в стране условия делают это наиболее подходящим способом охраны здоровья и благополучия».

КС истолковал «любые меры» буквально (раз любые, значит — какие захотим). Что уж говорить, любые удобные полиции меры всегда оказываются наиболее подходящим способом решить любую проблему, включая охрану здоровья и тем более — благополучия (благополучия ФСКН, например. В Конвенции не сказано ведь, чье благополучие имеется в виду).

Определение, данное производным, в Постановлении № 1178 так же, по мнению КС, не может вызывать вопросов и понятно даже младенцу. Ведь ясно сказано: их химическая структура «образована заменой (формальным замещением) одного или нескольких атомов водорода, галогенов и (или) гидроксильных групп в химической структуре соответствующего наркотического средства или психотропного вещества на иные одновалентные и (или) двухвалентные атомы или заместители (за исключением гидроксильной и карбоксильной групп), суммарное количество атомов углерода в которых не должно превышать количество атомов углерода в исходной химической структуре соответствующего наркотического средства или психотропного вещества». Вывод Конституционного Суда: эти положения «неопределенности не содержат, а потому не могут расцениваться как нарушающее его (заявителя — Л.Л.) права в обозначенном им аспекте.».

Смешного мало. КС закрепил то, от чего просил защитить его гражданин Басенко: ведомственный произвол, всевластие управляемых следствием ведомственных экспертов.

Государственная дума: законодатель дрогнул

Группой депутатов в Думу внесен проект федерального закона «О внесении изменений в статью 401.3 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации».

Если законопроект будет принят, порядок обжалования вступивших в законную силу приговоров и других решений по уголовным делам частично восстановится в том виде, в котором он действовал до 2013 года. Верховный Суд, доступ в который для большинства осужденных был перекрыт новыми правилами кассационного и надзорного пересмотра, вновь станет рассматривать кассационные жалобы независимо от того, были ли они предметом рассмотрения предыдущей кассационной инстанции — президиума суда субъекта РФ.

По действующей с 1 января с.г. статье 401.3 УПК кассационная жалоба могла быть подана в судебную коллегию по уголовным делам ВС РФ только при условии, что она рассматривалась по существу в судебном заседании президиума регионального суда, т. е. была пропущена судьей этого суда. В случае же вынесения судьей постановления об отказе в передаче жалобы в президиум, это является на сегодняшний день непреодолимым препятствием для дальнейшего обжалования. Законопроект снимает данное условие — как и было изначально по УПК 2001 года, кассационную жалобу можно будет подать в ВС независимо от того, прошла ли она сквозь сито судьи облсуда, который вправе сейчас пропустить или не пропустить жалобу на рассмотрение по существу.

В проекте предлагается: заменить в пункте 2 части 2 статьи 401.3 УПК ныне действующее условие подачи жалоб в Судебную коллегию ВС РФ («если они являлись предметом рассмотрения президиума верховного суда республики, краевого или областного суда, суда города федерального значения, суда автономной области, суда автономного округа») такой формулировкой: «если они обжаловались в кассационном порядке в президиум верховного суда республики, краевого или областного суда, суда города федерального значения, суда автономной области, суда автономного округа».

Трудно сказать, на что рассчитывали, когда принимали злополучные поправки в УПК об обжаловании. Существовавшая до этого модель надзорного обжалования уже и без того заметно сокращала возможности добиваться пересмотра приговора в сравнении с УПК РСФСР 1960 года. Обнаружив, что отказ судьи облсуда — окончательный вердикт по делу, не подлежащий дальнейшему обжалованию, народ кинулся в Конституционный Суд (см. на нашем сайте образец такой жалобы). Масштабы проблемы оказались таковы, что законодатель дрогнул. Ведь доживи статья 401.3 до рассмотрения в КС, деваться конституционным судьям будет некуда, т. к. сам КС неоднократно указывал, что закон должен оставлять возможность исправления судебной ошибки в любом случае. Теперь КС будет, конечно, дожидаться принятия новых исправлений. Будем надеяться, что принятия.

Мы не спешим убирать с сайта жалобу в КС. Напротив, чем больше будет жалоб в КС от осужденных, чьи кассационные жалобы были возвращены из ВС без рассмотрения, тем более очевидной будет необходимость исправления ситуации.

Но при всей архиважности законопроекта, предложенные им изменения, к сожалению, не затрагивают других необоснованных ограничений права обжалования: годового (со дня вступления приговора в силу) срока, отпущенного на подачу жалобы; запрета внесения повторной кассационной жалобы, в том числе иными лицами и по иным основаниям; исключение из цепочки проверяющих приговор инстанций одного звена — председателя регионального суда. Наконец, неправомерно ограничены в правах осужденные до 2013 года, в одночасье оказавшиеся перед глухой стеной: осталось всего два с половиной месяца, когда они могут обратиться в высшие суды с надзорной жалобой (по прежней процедуре, а новая на них не распространяется).

Верховный Суд: все в порядке, «за исключением гидроксильных и карбоксильных групп»

Решение по делу о производных.

По заявлению гражданина Горяйнова и его адвоката Андрея Смирнова Верховный Суд РФ 11 сентября с.г. вновь рассмотрел законность включения в перечень наркотиков, утвержденный Постановлением Правительства от 30 июня 1998 года №681, понятия «производные наркотических средств и психотропных веществ». Как известно, пользуясь неопределенностью этой категории, ФСКН ведет двойную игру: заявляя о наличии неких не запрещенных «курительных смесей» (с чем органы, якобы, ничего не могут поделать), ловит на этот крючок доверчивых юнцов, уверенных в легальности покумаемых ими веществ, на деле признаваемых производными.

На сей раз предметом оспаривания стало Постановление Правительства от 19 ноября 2012 года № 1178 о дополнении перечня примечанием, разъясняющим, что именно следует считать производными. Заявители доказывали несостоятельность этого разъяснения, их позиция изложена, в частности, в заключении специалиста Д.Ю. Гладышева.

«Выслушав» экспертов и «заслушав» прокурора, полагавшего заявление оставить без удовлетворения, суд принял решение по заслушанному - заявление оставлено без удовлетворения. Единственным содержащимся в решении суда доводом, имеющим отношение к существу спора, можно считать обнаруженное в Конвенции ООН о наркотиках 1961 года упоминание производных. Но и это упоминание свидетельствует как раз об обратном: какие именно производные экгонина включаются в Список, указывается в Конвенции вполне конкретно («ЭКГОНИН, его сложные эфиры и производные, которые могут быть превращены в экгонин и кокаин»). Наличие в Конвенции такой записи никак не санкционирует допущение в списки веществ любых производных.

Остальные аргументы суда — классические образцы имитированных доказательств. Законность включения производных в перечень суд обосновывает тем, что понятие «производные» «является общепризнанным техническим термином», и что в Едином таможенном тарифе упоминются производные лекарственных средств (при этом суд витиевато утаил, что речь там идет именно о лекарствах, а не о наркотиках). О заключении Д.Ю.Гладышева на 14 страницах скзано просто: «не свидетельствуют о незаконности оспариваемых положений». Как будто эксперт писал и говорил в суде о чем-то постороннем.

Производные веществ, где такие позиции обозначены, - большой, но не бесконечный ряд. Поскольку за их оборот наступает уголовная ответственность, эти соединения должны быть поименно названы если не в самом перечне, утверждаемом Правительтсвом, то, возможно, в приложениях к нему, которые могли бы утверждаться тем же ФСКН. Но проблема нововведенных производных — сама производная от изначально включенных в перечень 1998 года общих категорий: эфиры и соли всех веществ, да и производные были в перечне с самого начала (правда, только в одной строке — производные ЛСД). То что это творчество академика Бабаяна не используется столь широко, как нынешние производные, еще не означает, что оно приемлемо с точки зрения права.

Публикуем решение ВС. Оно будет обжаловано.

P.S. Приведем здесь основную часть правительственного постановления № 1178, разбиравшегося в суде. Председательствующий судья Романенков признался, что этот текст выше его понимания.

« Производные наркотических средств и психотропных веществ являются веществами синтетического или естественного происхождения, которые не включены самостоятельными позициями в государственный реестр лекарственных средств или в настоящий перечень, химическая структура которых образована заменой (формальным замещением) одного или нескольких атомов водорода, галогенов и (или) гидроксильных групп в химической структуре соответствующего наркотического средства или психотропного вещества на иные одновалентные и (или) двухвалентные атомы или заместители (за исключением гидроксильной и карбоксильной групп), суммарное количество атомов углерода в которых не должно превышать количество атомов углерода в исходной химической структуре соответствующего наркотического средства или психотропного вещества».

См. также реплику Д.Ю.Гладышева.

ФСКН: закон о себе

О проекте федерального закона «Об органах по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ», подготовленном ФСКН

Настоящий комментарий, структурированный в виде таблицы, не охватывает всех новелл законопроекта, достаточно объемного, значительно превосходящего по этому параметру закон «О полиции» (в последнем 56 статей, тогда как в проекте — 123 статьи, большая их часть посвящена статусу, обеспечению, карьерному продвижению и другим важным для ведомства и его сотрудников социальным и организационным сюжетам, которые в этом кратком обзоре не рассматриваются). Здесь отмечены наиболее ощутимые для окружающей ФСКН действительности проектные положения, регулирующие права и обязанности этой службы.

В этой части законопроект представляет собой гибрид законов «О полиции» и «О Федеральной службе безопасности», суммируя предусмотренные ими полномочия, относимые и даже не относимые к декларируемым целям уже десятилетнего существования наркоконтроля. ФСКН берет себе (пока еще — хочет взять) полномочий с лихвой, пытаясь вместить, помимо компетенции правоохранительного органа, не свойственные таковому функции Минздрава и Роспотребнадзора. Все это заметно расширит сферы контроля и поле деятельности наркополиции.

Наделение сотрудников ФСКН большими правами, чем полиции, отражает идеологию законопроекта, ставящего наркополицию выше полиции. Между тем полицейские наравне с наркополицейскими ведут оперативно-розыскную и следственную работу по делам о наркотиках. Во всем, что относится к борьбе с наркопреступностью, полиция и наркоконтроль решают одни и те же задачи. Непонятно, почему при этом сотрудники ФСКН должны иметь больше прав и меньше ограничений.

Федеральное законодательство: срок судимости зачем-то продлили
3 августа вступил в силу Федеральный закон от 23 июля 2013 года № 218-ФЗ «О внесении изменений в статью 86 Уголовного кодекса Российской Федерации»

Закон краток. Срок судимости осужденных за тяжкие преступления увеличен с шести до восьми лет, осужденных за особо тяжкие — с восьми до десяти лет.

Естественно, существует опасность, что человеколюбивое начальство истолкует этот закон как действующий с 3 августа 2013 года в отношении всех осужденных, отбывающих или отбывших наказание, а также подозреваемых и обвиняемых. Но это не так.

Согласно статье 9 УК РФ «наказуемость деяния определяется уголовным законом, действовавшим во время совершения этого деяния».

Судимость, вне всякого сомнения, - неотъемлемая часть наказуемости. Так, например, в Комментарии к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный; под ред. А.И. Чучаева; М.: Контракт, 2012) указано, что судимость «завершает реализацию уголовной ответственности в форме, связанной с назначением лицу наказания».

Наказание и судимость взаимосвязаны и взаимозависимы. Если принимается закон переводящий какое-либо преступление из категории тяжких в особо тяжкую — обратной силы он не имеет. Соответственно, изменение категории преступления влечет изменение срока погашения судимости только для совершивших преступление после появления нового закона. То же в обратном порядке. Ужесточение института судимости не затрагивает ранее совершивших преступления. Прецедентов такого изменения судимости не было, но то, что ужесточение закона не имеет обратной силы — общее правило.

Таким образом увеличенный срок судимости должен распространяться на осужденных, совершивших преступления начиная с 3 августа с.г.

Конституционный Суд: всех и навсегда нельзя лишать прав
Постановлением КС РФ от 18 июля 2013 года № 19-П по делу о проверке конституционности пункта 13 части первой статьи 83, абзаца третьего части второй статьи 331 и статьи 351.1 Трудового кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан В.К. Барабаш, А.Н. Бекасова и других и запросом Мурманской областной Думы" ограничения трудовых прав судимых и несудимых немного смягчены.

Статьей 331 Трудового кодекса в декабре 2010 года наложен запрет на педагогическую деятельность лицам, имевшим судимость за преступления против жизни и здоровья (статьи 105 — 125 УК), свободы, чести и достоинства личности (статьи 126 - 127.2, т. е. за исключением из этого раздела незаконного помещения в психиатрический стационар, клеветы и оскорбления), половой неприкосновенности и половой свободы личности (статьи 131 — 135), семьи и несовершеннолетних (статьи 150 - 157), общественной безопасности (статьи 205 — 227), здоровья населения и общественной нравственности (статьи 228 - 245), основ конституционного строя и безопасности государства (статьи 275 — 284). Кроме того, в ТК была введена статьи 351.1, ограничивающая доступ к широкому кругу работ судимых и имевших судимость по вышеназванным статьям, а также обвиняемых, привлеченных к уголовной ответственности, и тех, чьи дела прекращены по нереабилитирующим основаниям. Эти запреты распространяются на все виды трудовой деятельности «в сфере образования, воспитания, развития несовершеннолетних, организации их отдыха и оздоровления, медицинского обеспечения, социальной защиты и социального обслуживания, в сфере детско-юношеского спорта, культуры и искусства с участием несовершеннолетних».

По многочисленным жалобам педагогов КС РФ изложил свою позицию по этим законоположениям.

Исходя из интересов ребенка, КС признал соответствующим Конституции пожизненное поражение в правах лиц, имеющих или имевших судимость за тяжкие и особо тяжкие преступления из перечисленных выше разделов, а также имеющих или имевших судимость за преступления всех категорий против половой неприкосновенности и половой свободы личности.

Не соответствующими Конституции эти статьи признаны в части, касающейся преступлений небольшой и средней тяжести, и то с оговоркой, что противоречие с Конституцией имеет место «в той мере, в какой данные законоположения вводят безусловный и бессрочный запрет на занятие педагогической» и иной деятельностью и предполагают безусловное увольнение, «не предусматривая при этом необходимость учета вида и степени тяжести совершенного преступления, срока, прошедшего с момента его совершения, формы вины, обстоятельств, характеризующих личность, в том числе поведение лица после совершения преступления, отношение к исполнению трудовых обязанностей, а также иных факторов, позволяющих определить, представляет ли конкретное лицо опасность для жизни, здоровья и нравственности несовершеннолетних».

Конституции также не соответствуют ограничения трудовых прав в отношении привлеченных к уголовной ответственности, чьи дела еще находятся на рассмотрении, а также в отношении имевших судимость за преступления в соответствующих сферах, если эти деяния декриминализованы.

Таким образом действие статей 331 и 351.1 ТК прекращено применительно к обвиняемым до вступления в силу приговора суда и к имевшим судимость за преступления небольшой и средней тяжести (последнее с оговоркой, что запрет на профессии может быть наложен на них в индивидуальном порядке).

Кроме того, КС предложил законодателю утвердить «перечень видов преступлений, сам факт совершения которых - вне зависимости от каких бы то ни было обстоятельств - дает основание утверждать, что совершившие такие преступления лица представляют безусловную опасность для жизни, здоровья и нравственности несовершеннолетних».

Хотя Постановление КС и снимает вечное клеймо с определенной группы бывших осужденных и выводит из-под действия закона обвиняемых, в целом этот документ мягко говоря далек от совершенства.

КС вообще не упомянул статью 86 УК, по которой «погашение или снятие судимости аннулирует все правовые последствия, связанные с судимостью». Между тем, согласно статье 1 УК, уголовное законодательство РФ состоит из одного только УК, т.е. никакие виды ответственности за преступления не могут быть предусмотрены другими законами: «новые законы, предусматривающие уголовную ответственность, подлежат включению в настоящий Кодекс». Но КС фактически отменил это правило, допустив установление уголовного наказания Трудовым кодексом.

Федеральное законодательство: осужденных уравняли в бесправии
Принят Федеральный закон от 23 июля 2013 года № 217-ФЗ, ограничивающий срок обжалования приговоров.

Как учил Козьма Прутков, если на клетке слона прочтешь надпись «буйвол», не верь глазам своим. Вот и содержание любого закона должно соответствовать названию. Но только не в России, где появление законов уже давно происходит в режиме спецоперации.

Очередной закон «О внесении изменений туда-сюда...» содержит в длинном наименовании тематическое ограничение: «по вопросам совершенствования процедуры апелляционного производства». Только его содержание не исчерпывается небольшой конкретизацией апелляционного производства. Рассмотрение апелляционных жалоб как было, так и будет далеко от совершенства. Но без всякой связи с апелляцией сотни тысяч, а то и миллионы осужденных оказались, благодаря новому закону, ограничены в праве, для осужденных самом священном — праве обжалования. Теперь все осужденные, «которые не воспользовались правом на обжалование в порядке надзора судебных решений, вступивших в законную силу до 1 января 2013 года, либо осуществили его не в полном объеме, вправе обжаловать такие судебные решения в срок до 1 января 2014 года».

Сразу же уточним: осужденные, приговоры которых вступили и будут вступать в силу начиная с 1 января 2013 года, в праве обжалования уже поражены: их жалобы рассматриваются по новому порядку. Во-первых, жалобы (раньше они назывались надзорными, теперь это кассационные жалобы, надзорные же будет рассматривать — теоретически — президиум Верховного суда РФ) могут быть поданы в течение одного года со дня вступления приговора в законную силу. Во-вторых, однозначно запрещено внесение любой повторной кассационной жалобы, в том числе поданной иным лицом и (или) по другим, дополнительным основаниям. В-третьих, контрольные инстанции сокращены на одну ступень: отменено право обжалования председателю областного суда, который до 2013 года был вправе не согласиться с отказным постановлением судьи, предварительно смотревшего жалобу, и передать ее в президиум для рассмотрения по существу.

И неизвестно еще, исчерпываются ли ограничения прав осужденных этими тремя пунктами. Из текста новой главы УПК об обжаловании приговоров, вступивших в силу, буквально следует, что последнюю точку на приговоре ставит постановление судьи облсуда об отказе в передаче кассационной жалобы на рассмотрение президиума. Новое кассационно-надзорное обжалование грозит стать одноступенчатым.

Всё это не относилось до принятия закона «о совершенствовании апелляции» к ранее осужденным. Так как новый порядок безусловно ухудшает их положение, он не мог иметь обратной силы. Это следовало из разъяснения Президиума Верховного Суда, который в Постановлении от 26 декабря 2012 года указал, что по всем прежним делам действует прежний порядок обжалования. А именно, что все ранее осужденные сохраняют право бессрочного надзорного обжалования, в том числе, возможность подать жалобу председателю регионального суда, приносить новые жалобы в ту же надзорную инстанцию по иным правовым основаниям и (или) другим субъектом обжалования (например, в лице другого защитника).

Усыпив таким образом бдительность осужденных, их родственников, адвокатов и правозащитников, Верховный Суд внес в Думу предложения, ставшие теперь законом. Осужденные, рассчитывавшие пройти по прежней процедуре четыре надзорные инстанции, оказались перед закрывающейся дверью: на подачу надзорных жалоб осталось пять месяцев. Вот тебе бабушка и Юрьев день.

Этот закон будет, конечно, рано или поздно отменен как лишающий незаконно, неправедно осужденных права на восстановление справедливости. Ограничение срока обжалования приговора — нонсенс. Даже в «плохом» УПК РСФСР 1960 года таких ограничений не было.

Поразительно, что загоняя осужденных в прокрустово ложе годового срока, ВС регулярно — пока в отношении ранее осужденных еще действует старый порядок, — практически ежедневно отменяет и изменяет приговоры четырех-, пяти-, шестилетней давности по их надзорным жалобам.

Ограничения срока пересмотра приговора — как для ранее, так и для вновь осужденных — категорически антиконституционны. Позиция Конституционного Суда РФ по этой проблеме выражена во многих решениях и прежде всего в сохраняющем высшую юридическую силу Постановлении от 2 февраля 1996 года N 4-П, где указано: «При отсутствии других механизмов установление в законе фактического запрета обращаться к органам судебной власти за защитой от ошибочных решений… означает для человека обязанность подчиниться незаконному, необоснованному осуждению. Лишение права оспаривать такое осуждение явно умаляет достоинство личности. Между тем в соответствии со статьей 21 Конституции Российской Федерации "ничто не может быть основанием для его умаления". Это Постановление готовила заместитель председателя КС Тамара Морщакова.

Федеральное законодательство: осмотрят всех
15 мая Госдума приняла в окончательном третьем чтении Федеральный закон «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам профилактики незаконного потребления наркотических средств и психотропных веществ».

То, против чего мы так долго выступали, совершилось. Учащихся всех возрастов и категорий от первоклашек до аспирантов, будут тестировать на наркотики. Закон, казалось бы, мягкий и пушистый — торжество либерализма. Нет ни тест-полосок, ни медицинского освидетельствования. Так, мелочь, — «осмотры». Никакого принуждения: социально-психологическое тестирование и профилактические медицинские осмотры будут проводиться с письменного добровольного согласия учащихся, а не достигших 15-летнего возраста — с письменного согласия родителей. Подчеркнутая конфиденциальность. И никакого ФСКН: все отдано Минобразования и Минздраву. Пожелания прогрессивной общественности учтены. На первый взгляд.
Однако порядок проведения тестирования и осмотров законом не определен и отдан на откуп министерствам. Мало того: если порядок медицинских осмотров утверждает Минздрав, то некие «условия» их проведения устанавливаются субъектами Федерации. Как соотносятся между собой общий «порядок» и местные «условия» - неясно. Равно как и то, с какого возраста вправе будут приставать к детям психологи со своими тестами, и фельдшера — с баночками. Все регулирование тестирования спускается на ведомственно-региональный уровень. Федеральный закон закрепляет только два требования: добровольность и конфиденциальность. Но это не меры защиты неприкосновенности личности от государственного вмешательства, а способы выявления уклоняющихся от «добровольной» профилактики.
В прошедшие годы эксперименты по тестированию проводились, в основном, при устном согласии испытуемых, что обеспечивало некоторую анонимность действа, хотя создавало и условия для изображения на бумаге любых желательных результатов. Теперь же, по закону, сдавшие тест будут фиксироваться под роспись. Отсутствие таковой станет свидетельством недоброкачественности уклонистов.
Анонимность исключается. Предписанная законом обязанность образовательных учреждений обеспечивать конфиденциальность полученной в результате тестирования информации предполагает получение персональных данных.
О недопустимости унижения человеческого достоинства при профилактических медицинских осмотрах в законе не говорится. Могут ли они проводиться не в поликлиниках, а в самих образовательных учреждениях? И чем, собственно говоря, будет отличаться осмотр от освидетельствования? Что предполагается осматривать — мочу? кровь? не колются ли ученики 2-го «Б» в пах?
Наиболее примечательны последствия «раннего выявления». Прежде всего, выявление незаконного употребления наркотиков возможно теперь, согласно закону, «в результате социально-психологического тестирования». В порыве либерализма авторы закона подзабыли, что употребление наркотиков интересует, помимо психологов, еще и правоохранительные органы. Потребление наркотиков — административное правонарушение, за которое лица, достигшие 16-ти лет, наказываются штрафом от 4 до 5 тыс руб. или арестом на срок до 15-ти суток. Органы обязаны при поступлении информации о правонарушении возбудить административное производство.
Посадят или нет — это еще вопрос. А вот в «специализированное медицинское учреждение» (т. е. в наркодиспансер ) — направят наверняка. Под роспись (о согласии, конечно). Где «рано выявленного» поставят на учет. Тем дело и кончится.

Сколько в стране наркоманов
Примерно 2 — 8 миллионов человек

  Распоряжением Правительства РФ от 4 марта 2013 года № 294-р утверждена государственная программа «Противодействие незаконному обороту наркотиков». Программа рассчитана на 2013 — 2020 гг. и будет реализована силами наркоконтроля «в один этап».

  В обосновании программы говорится, что «общее число лиц, эпизодически и регулярно потребляющих наркотики, достигает 6% населения (8,5 млн. человек)». Но откуда взята эта цифра?
  Называются и другие величины. В научно-практическом комментарии законодательства в сфере оборота наркотиков (журнал «Российский следователь». — 2011, № 20) указывается на «реальное число» потребителей наркотиков, которое «по оценкам специалистов ННЦ наркологии Минздравсоцразвития России, сегодня достигает 2,3 млн. человек». Близкие показатели (2,5 млн.) приводятся в статье начальника следственного департамента ФСКН Сергея Яковлева (в том же журнале №15 за 2010 г.), а также в докладе Совета Федерации о состоянии законодательства за 2009 год.

  Между 2,5 и 8,5 млн. дистанции огромного размера. Хотя понятно почему в программе ФСКН наркоманов так много. Чем масштабнее бедствие, тем больше денег можно под него получить. А запрашивается как-никак 212 миллиардов рублей. И проглотить их планируется «в один этап».

  Мы это уже проходили. В 2005 — 2009 гг. ФСКН осваивала бюджет аналогичной программы (около 3 миллиардов рублей). Как видно из пояснительной записки к той программе «количество лиц, допускающих незаконное потребление наркотиков, на 1 января 2005 г. составило 5,99 млн. человек». Это были данные некого общероссийского мониторинга наркоситуации, проведенного в рамках федеральной программы на 2002 - 2004 годы (так сказать, бабушки нынешней программы). К сожалению, попытки найти описание этого мониторинга, кого и как считали, не увенчались успехом. Почему 5,99? Откуда такая точность?
  Однако и тогда, не взирая на вышеназванные изыскания, Минздравсоцразвития РФ называло свои цифры — 3,5 – 4 млн. потребителей наркотиков.

  В программе на 2005 — 2009 гг в качестве единственной цели было обозначено «сокращение к 2010 году масштабов незаконного потребления наркотиков в Российской Федерации на 16 - 20 процентов по сравнению с 2004 годом». Достичь такого результата было не так уж сложно, ведь снижение на 20 процентов без труда поглощалось разницей между двумя официальными оценками количества наркоманов. Поэтому достоверно сказать стало ли потребителей наркотиков на 16 — 20 % меньше или на столько же больше — невозможно. Так что, чтобы не клеветать зазря, лучше принять на веру: сказано — сократится, значит сократилось. Но каким образом в результате сокращения численности наркоманов их стало 8,5 миллионов — на 2,51 миллиона больше?

Верховный Суд РФ: сумбур вместо музыки
Вместо внесения ясности в судебную практику ВС противоречит сам себе, прислушиваясь, похоже, к мнениям отдельных ведомств. Письмо матери осужденного и мой ответ на него

Пишет Елена Кузнецова:
  Лев Семёнович! В соответствии с образцами ходатайств размещённых на Вашем сайте мой сын Роман подал ходатайство по месту отбывания наказания. 
  10 апреля 2013г. Коношский районный суд в удовлетворении ходатайства - отказал.
  Прокурор на суде постоянно твердил о том, что решение ВС РФ по какому-то делу ничего не значит... Потому как по аналогичному делу и при схожих обстоятельствах суд может вынести совершенно противоположное решение...
  Написали апелляционную жалобу в Архангельский областной суд.
  Изучив практику Архангельского областного суда прихожу к выводу, что таких решений как по делу Павленко и Бобрышова - НЕТ.
  Мы обязательно будем обжаловать решение Архангельского областного суда   и со временем дойдём и до Верховного Суда....
  Но возник вопрос....
  Можно ли после Апелляции обратиться в Конституционный Суд РФ...
  Потому как закон для всех одинаков...
  Так почему в отношении одних людей суд переквалифицирует действия на менее тяжкое преступление и мотивирует своё решение в определении, а в отношении других считает, что закон не может быть применён, т.к. он (этот же закон) ужесточает наказание.
  В Конституционный суд я намерена обратиться с жалобой не на то, что какая-то там статья не соответствует Конституции РФ, а на то, что судами неправильно трактуется закон...
  Для меня важно Ваше мнение, Лев Семёнович....

Отвечает завпунктом:
  Вы оцениваете раздвоение закона совершенно правильно. Я тоже твержу об этом. Или такие определения не должны были приниматься, или же, коль скоро они появились, делать вид, что их не было, толковать закон иначе нельзя. Верховный Суд дискредитирует себя такой двойственностью, тем более, что прямо противоположные решения по совершенно идентичным ситуациям принимают одни и те же судебные составы. Т.е. эти раздвоения происходят не между судьями ВС, это еще можно было бы понять, а в одних и тех же головах. Особенность ситуации в том, что определения по делам Бобрышева, Павленко и др. ВС не может отменить в принципе. Применимая по этим делам статья 405 УПК запрещает поворот к худшему в порядке надзора, за исключением тех случаев, когда допущены «фундаментальные нарушения уголовно-процессуального закона, повлиявшие на законность приговора, определения или постановления суда. К фундаментальным нарушениям относятся нарушения уголовно-процессуального закона, которые повлекли за собой постановление приговора незаконным составом суда или вынесение вердикта незаконным составом коллегии присяжных заседателей, а равно лишили участников уголовного судопроизводства возможности осуществления прав, гарантированных настоящим Кодексом, на справедливое судебное разбирательство на основе принципа состязательности и равноправия сторон либо существенно ограничили эти права, если такие лишения или ограничения повлияли на законность приговора, определения или постановления суда».
  Вдобавок такой пересмотр в случае названных определений возможен только президиумом ВС РФ по представлению Генпрокурора или замгенпрокурора, т.к. потерпевших по делам о наркотиках нет (если не считать таковыми самих осужденных). Определения по Бобрышову и др. невозможно подвести ни под одно из допустимых оснований пересмотра в порядке надзора в худшую сторону.
  В лучшую сторону – можно, в худшую – нельзя. Так что берусь утверждать, что свои определения по обратной силе ВС не отменит, значит основания для обращения с ходатайством в порядке пункта 13 статьи 397 УПК остаются. И опубликованные нами решения районных и областных судов показывают, что суды все-таки применяют обратную силу Постановления № 1002. Редко, но применяют. Насколько редко, сказать невозможно, т.к. большинство таких решений не публикуется.
  Основание для обжалования в КС на мой взгляд есть. Но нельзя обжаловать в КС практику ВС как таковую, т.к. это не входит в компетенцию КС. Можно обжаловать только нормы закона. И жалобу подавать может только тот, в деле которого эта норма применена.
  Я не вижу, за что можно зацепиться в нормативном плане для подачи жалобы в КС на нормы закона, примененные судами на стадии рассмотрения ходатайства и апелляционной жалобы. Но думаю, есть повод для обжалования в случае отказа по результатам рассмотрения надзорной жалобы Верховным Судом.
  Из чего надо исходить? Основание приемлемости жалобы таково: «Конституционный Суд Российской Федерации принимает решение по делу, оценивая как буквальный смысл рассматриваемого акта, так и смысл, придаваемый ему официальным и иным толкованием или сложившейся правоприменительной практикой, а также исходя из его места в системе правовых актов» (статья 74). В нашем случае такой спорный смысл в правоприменительной практике имеют статьи 409 и 410 УПК (действовавшие до 1 января 2013 года и применяемые по делам осужденных, по которым судебные решения вступили в силу до этой даты).
  Суть несоответствия в следующем. В этих статьях, устанавливающих основания отмены или изменения судебных решений и пределы прав суда надзорной инстанции, не содержится требования соблюдения единства судебной практики ВС РФ по вопросам, имеющим существенное значение для нижестоящих судов. В частности, названные статьи не исключают возможности принятия ВС РФ в порядке надзора определений и постановлений, содержащих противоположные толкования законодательных актов как имеющих обратную силу (улучшающих положение осужденных). Допускают данные статьи и возможность признания положений закона, не имеющими обратной силы, при наличии судебной практики ВС РФ о наличии такой силы. Т.е. именно наш случай: есть определения ВС РФ об обратной силе Постановления № 1002 и есть принятые после этого определения того же ВС противоположного содержания.
  Чему это противоречит в Конституции? Равенству прав граждан перед законом и судом (статья 19), конституционной функции Верховного Суда как дающего разъяснения по вопросам судебной практики (статья 126).
  Сухой остаток таков: Вам следует дойти до ВС и в случае его отказа обращаться в КС.

Верховный Суд РФ: премудрые ответы
Комментарий к Ответам Президиума Верховного Суда РФ

  13 февраля 2013 года Президиум ВС РФ утвердил «Ответы на вопросы судов о применении отдельных положений Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с необходимостью приведения приговоров в соответствие с законодательством, вступившим в силу с 1 января 2013 года, в части осуждения за незаконный оборот наркотических средств и психотропных веществ, растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, а также прекурсоров».

  Скажу сразу: вопроса применимости Постановления № 1002 к ранее осужденным как улучшающего их положение Верховный Суд не затронул. Позиция, заявленная по делам Павленко и Самарина, не была ни подтверждена, ни отвергнута.
  И второе: если сухой остаток по изъятым веществам в жидком состоянии не был определен, а вещество уничтожено, осужденные по таким делам по частям первой и второй статьи 228 подлежат освобождению (ответ на вопрос 6).

  Перед ВС стояла непростая задача: разъяснить судам на понятном им языке (лучше сказать – на понятном им одним языке) смягчающее действие отягчающего закона, точнее сказать – непроизвольные последствия его принятия для ранее осужденных. Сделать это надо было не раздразнив ФСКН, МВД, Прокуратуру, ФСИН, депутатов Госдумы и коллективного ройзмана. Как бы не перехвалить здесь ВС – претензий к нему более чем достаточно, но надо быть справедливым: по надзорной практике Верховного Суда видно, как не нравятся ему до предела ужесточенные двести двадцать восьмые статьи и практика их применения органами правопорядка. Потому что за кликушество Госдумы и гонку раскрываемости полиции отвечают судьи, и платить им приходится судьбами других людей. 6-8 лет лишения свободы за одну-две дозы спровоцированного сбыта язык не поворачивается назвать мягкими приговорами, но если бы не ВС, сроки были бы намного больше. Кому, как не судьям знать, что сажают не тех. Именно ВС, преодолевая сопротивление, приучил-таки систему к тому, что результатом проверочной закупки является неоконченное преступление, все же срок меньше. Именно ВС превратил неоднократные закупки в единое длящееся преступление (опять же срок меньше), а теперь, опираясь на ЕСПЧ, вообще объявил серийные закупки созданием условий и возможностей для продолжения сбытчиками наркотиков своей преступной деятельности (в одном из последних определений, по делу Онуфриева).

  Что же ответил Президиум ВС на «вопросы судов»?
  а) что часть первую статьи 228 в прежней редакции нельзя переквалифицировать на часть первую статьи 228 в новой редакции, и то же самое по части второй;
  б) что часть первая статьи 228.1 не подлежит переквалификации;
  в) что части вторая и третья статей 228.1 не могут быть переквалифицированы на части третью и четвертую новой редакции этой статьи;
  г) что требуется переквалификация по статье 229 (хищение наркотиков);
  д) что не исключено приведение в соответствие с новым уголовным законом приговоров в отношении ранее осужденных по делам об обороте млечного сока различных сортов мака и гидроморфона.
  Все это – из ответа на Вопрос 1.
  Далее.
  «Наказание за незаконный оборот наркотических средств и психотропных веществ (статья 228.1) в массе, равной прежним крупному и особо крупному размерам, в соответствии с УК РФ (в редакции Федерального закона от 1 марта 2012 года № 18-ФЗ) усилено, что ухудшает положение осужденных. В этом случае закон обратной силы не имеет». Это основной пункт, по его значению для ранее осужденных. ВС ничего не говорит здесь о том, что не подлежит применению новая градация размеров и вообще не касается Постановления № 1002. Сказано только о том, что к ранее осужденным не применимы новые редакции частей второй и третьей статьи 228.1 (Вопрос 2).
  Конечно, это вопрос толкования: рассматривать Постановление № 1002 как неотъемлемую часть закона № 18-ФЗ или же подходить к Постановлению отдельно и к закону отдельно. По делам Самарина и Павленко Верховный Суд избрал второй подход. И это вполне в традиции правоприменения ВС, в логике его прежних решений по аналогичным делам. 9 лет назад, при предыдущем радикальном пересмотре всего УК и блока его антинаркотических статей, Сводную таблицу размеров ПККН сменило Постановление Правительства № 231, крупные и особо крупные размеры по ней выросли в разы. Одновременно ответственность за сбыт в крупном и особо крупном размере была ужесточена. ВС РФ, пересмотрев тогда десятка два производств о применении новых норм, разорвал привязку новых размеров к новым нормам для ранее осужденных (см. Определение ВС РФ от 1 декабря 2005 года)).
  В Ответах на вопросы 3 и 7 разъясняется ситуация с лизергиновой кислотой, а также последствия для ранее осужденных перемещения ряда позиций из сильнодействующих и ядовитых веществ в список прекурсоров.
  Наконец, ответы 4,5 и 6 посвящены приведению приговоров в соответствие с примечанием к Списку I об определении размера жидкостей по сухому остатку. В частности, в ответе 5 указывается на право суда, рассматривающего ходатайство, истребовать из суда по месту рассмотрения дела отдельные его материалы (приговор, заключение эксперта), когда они необходимы для правильного разрешения дела.

ЕСПЧ: время разгружать СИЗО

  Прошел год со дня принятия Европейским Судом постановления по делу «Ананьев и другие против Российской Федерации» от 10 января 2012 года

  Постановление по жалобам Ананьева и Башировых на условия содержания в СИЗО не только в очередной (80-й!) раз признало нарушение российскими властями статьи 3 Конвенции, запрещающей пытки и жестокое обращение. В этом постановлении ЕСПЧ предложил развернутый и реалистичный план поэтапного исправления ситуации, включающий, в первую очередь, срочные меры, для принятия которых не требуется чрезвычайных капиталовложений. а достаточно лишь оперативных точечных законодательных изменений, организационных мер и так называемой «политической воли».  
  Несмотря на то, что общая численность заключенных заметно сократилась что является следствием «медведевской» реформы УК (на 1 января это 701,9 тысяч, на 53,7 тысячи меньше, чем год назад), число содержащихся под стражей, наоборот, увеличилось и составляет 113,6 тысяч человек (на 1495 человек больше). Это означает, что постановление ЕСПЧ не исполняется.
  Постановлением по делу Ананьева к жестоким условиям содержания вновь отнесены переполненность камер, отсутствие вентиляции, достаточного дневного освещения и отопления, приемлемых мест для прогулок, невозможность уединения при пользования туалетом, нарушение санитарных норм.
  ЕСПЧ сформулировал также три условия, при наличии хотя бы одного из которых практически всегда можно констатировать нарушение статьи 3 Конвенции. Эти условия относятся к недостатку личного пространства и не исключают, конечно, признание нарушающими запрет жестокого бесчеловечного обращения при других обстоятельствах. Условия эти таковы: «(a) каждый заключенный должен иметь личное спальное место в камере;(b) каждый заключенный должен обладать как минимум 4 кв. м личного пространства;(c) общее пространство камеры должно позволять заключенным свободно передвигаться между предметами мебели».
  Существующие в РФ варианты компенсации вреда, причиненного содержанием в таких условиях, неадекватны: «Европейский Суд не находит, что современное состояние российского законодательства позволяет истцам по делам о возмещении вреда взыскать адекватную компенсацию при доказывании своих утверждений о бесчеловечных или унижающих достоинство условиях содержания под стражей» (п.118). Единственным, но отнюдь не скородействующим, да и не всем доступным средством возмещения вреда остается жалоба в ЕСПЧ.
  Убедившись за 10 лет (первое решение по СИЗО было принято в 2002 году), что российские власти аккуратно выплачивают присужденные в Страсбурге суммы, но не спешат принимать общие меры для исправления ситуации как таковой, Европейский Суд признал по делу Ананьева нарушение статьи 46 Конвенции, т.е. неисполнение РФ ранее принятых постановлений. Взяв так сказать инициативу в свои руки, ЕСПЧ прямо обозначил, что нужно делать для достижения ощутимых результатов в «продолжающейся борьбе против постоянной перенаселенности следственных изоляторов». Это, во-первых, снижение частоты избрания и, особенно, продления меры пресечения в виде заключения под стражу; во-вторых - ряд временных экстренных действий по реальной компенсации физического и морального вреда, причиненного заключением. Первое сводится к формуле «содержание в следственном изоляторе может быть избрано, только если применение других мер невозможно». К этому императивному указанию следует обращаться при рассмотрении судом ходатайств следствия об аресте и, тем более, при обжаловании постановлений об избрании меры пресечения.
  Среди временных мер особую ценность имеет следующая позиция ЕСПЧ:
  «Смягчение наказания при определенных условиях может быть формой компенсации содержащимся под стражей в связи с нарушениями Конвенции, которые имели место во время уголовного разбирательства в отношении их. Европейский Суд ранее признавал, что в делах, касающихся несоблюдения требования разумного срока, гарантированного пунктом 1 статьи 6 Конвенции, национальные власти могут предоставить адекватную компенсацию, в частности, путем смягчения приговора заявителя ясным и соизмеримым образом» (п.222). Говоря проще, Европейский Суд рекомендовал до создания нормальных условий содержания в СИЗО соотносить назначаемое наказание со временем, проведенным осужденным под стражей. Такой механизм уже давно был предложен в виде снижающего коэффициента при назначении наказания, а именно зачет одного дня в СИЗО как двух или полутора дней лишения свободы (в зависимости от вида исправительного учреждения). Но через Думу не прошел даже законопроект, внесенный депутатом П.В.Крашенинниковым, о коэффициентах 1:1,5 при отбывании наказания в колонии общего режима и 1:2 – в колонии-поселении. Этого, конечно, недостаточно, так как осуждаемые на строгий режим составляют существенную часть пребывающих в СИЗО, а условия при строгом режиме мало чем отличаются от общего (существует мнение, что строгий режим в целом лучше общего).
  Правда, однако такова, что повлиять на Парламент не может и Европейский Суд. Но чтобы Постановление ЕСПЧ, имеющее большую юридическую силу, чем УК и УПК, исполнялось, обвиняемым и их защитникам следует каждый раз, когда суд разрешает вопрос о наказании (при постановлении приговора и рассмотрении жалоб) заявлять ходатайства о снижении наказания с учетом отбытого предварительного заключения, опираясь при этом на Постановление Европейского Суда от 10 января 2012 года..

29.12.2012
(текст на эту тему, размещенный 12 декабря 2012 года, удален и недействителен)

Федеральное законодательство: Обжалование приговора районного суда (новый порядок, сроки и инстанции)

  1 января 2013 года вступает в силу Федеральный закон от 29 декабря 2010 года № 433-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и признании утратившими силу отдельных законодательных актов (положений законодательных актов) Российской Федерации».

ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ!
1 января 2013 года вступает в силу новый порядок обжалования приговоров. Осужденные, чьи приговоры вступили в силу до 2013 года, не теряют право на их пересмотр (вопреки буквальному смыслу закона).

  1. Апелляция
  Приговор районного суда может быть обжалован в 10-дневный срок в апелляционном порядке в судебную коллегию по уголовным делам областного суда (статьи 389.3, 389.4 УПК).

  2. Кассация
  Если приговор не обжалован в апелляционной порядке он может быть обжалован в кассационном порядке в президиум областного суда в течение одного года со дня вступления приговора в законную силу
  Решение апелляционной инстанции (определение судебной коллегии по уголовным делам областного суда) может быть обжаловано в течение года в кассационном порядке в президиум областного суда
  Решение первой кассационной инстанции может быть обжаловано в течение года после вступления приговора в законную силу в кассационном порядке в Судебную коллегию по уголовным делам Верховного Суда РФ (статьи 401.2, 401.3 УПК).
  В случае вынесения судьей Верховного Суда РФ, проводившим предварительное изучение жалобы, постановления об отказе в ее удовлетворении, кассационная жалоба подается Председателю Верховного Суда РФ, который вправе не согласиться с постановлением судьи Верховного Суда РФ и вынести постановление об отмене такого постановления и о передаче кассационной жалобы в Судебную коллегию по уголовным делам ВС РФ для рассмотрения в судебном заседании кассационной инстанции (статья 401.8 УПК).
  Не допускается внесение повторных или новых кассационных жалоб по тем же или иным правовым основаниям, теми же или иными лицами в тот же суд кассационной инстанции, если ранее эти жалобы рассматривались этим судом в судебном заседании либо были оставлены без удовлетворения постановлением судьи (статья 401.17 УПК).

  3. Надзор
  Решение второй кассационной инстанции (определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ) может быть обжаловано в течение года со дня вступления приговора в законную силу в порядке надзора в Президиум Верховного Суда РФ.
  Надзорная жалоба может быть подана только после рассмотрения кассационной жалобы Судебной коллегией по уголовным делам ВС РФ в судебном заседании (статьи 412.1, 412.2 УПК).

   Переходные положения
  Кассационные и надзорные жалобы, поданные и не рассмотренные до 1 января 2013 года, рассматриваются по правилам, действовавшим на день их подачи в суд.
  Новый порядок кассационного и надзорного обжалования применяется только в отношении приговоров, определений и постановлений суда, вступивших в законную силу начиная с 1 января 2013 года (статья 3 Федерального закона от 29 декабря 2010 года № 433-ФЗ)
  Главы 43, 44, 45 и 48 УПК с 1 января 2013 года утрачивают силу, и их положения, по прямому смыслу закона, могут применятся только для завершения рассмотрения кассационных и надзорных жалоб, поданных до 1 января (пункты 22, 28 статьи 1 Федерального закона от 29 декабря 2010 года № 433-ФЗ).
  Однако, осужденные, чьи приговоры вступили в силу до 2013 года, не теряют право на их пересмотр. Такое разъяснение дано Постановлением Президиума Верховного Суда РФ от 26 декабря 2012 года «О рассмотрении вопросов, возникших у судов в связи со вступлением в силу с 1 января 2013 года Федерального закона от 29 декабря 2010 года № 433-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и признании утратившими силу отдельных законодательных актов (положений законодательных актов) Российской Федерации».
  В пункте 1 данного Постановления Президиум ВС РФ разъяснил:
  «По смыслу пунктов 4 и 5 статьи 3 Закона во взаимосвязи со статьей 4 УПК РФ, пересмотр судебных решений, вступивших в законную силу до 1 января 2013 года, осуществляется по правилам, установленным главой 48 УПК РФ, и в тех случаях, когда лица, указанные в статье 402 УПК РФ, не воспользовались ранее правом на обжалование судебного решения в порядке надзора либо не исчерпали возможности надзорного производства по нормам главы 48 УПК РФ и принесли жалобу или представление на указанные судебные решения после 31 декабря 2012 года».
  Из этого следует, что все осужденные, приговоры которых вступили в силу до 1 января 2013 года, пользуются бессрочным правом надзорного обжалования, в том числе, с возможностями подать жалобу председателю регионального суда на постановление судьи об отказе в удовлетворении надзорной жалобы, приносить новые жалобы в ту же надзорную инстанцию по иным правовым основаниям и (или) другим субъектом обжалования.

  Таким образом с 2013 года вводятся существенные ограничения пересмотра вступивших в силу приговоров и других судебных решений по уголовным делам, приговоры по которым вступили в законную силу начиная с 1 января 2013 года, а именно:
   1. Жалобы (кассационные и надзорная) могут быть поданы только в течение одного года со дня вступления приговора в законную силу.
   2. Запрещено внесение повторной кассационной жалобы, в том числе иными лицами и по иным основаниям.
   3. Отменяется и право обжалования отказа судьи председателю областного суда, который до 2013 года был вправе не согласится с отказом судьи и передать жалобу в президиум для рассмотрения по существу.
  Эти ограничения и запреты не соответствуют позиции Конституционного Суда РФ, выраженной во многих решениях и прежде всего в Постановлении от 2 февраля 1996 года N 4-П "По делу о проверке конституционности пункта 5 части второй статьи 371, части третьей статьи 374 и пункта 4 части второй статьи 384 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами граждан К.М. Кульнева, В.С. Лалуева, Ю.В. Лукашова и И.П. Серебренникова". То, что это Постановление относится к прежнему УПК, значения не имеет, т.к. правовая позиция КС, выраженная применительно к нормам конкретного закона не может быть преодолена принятием нового закона, если соответствующие нормы ранее были признаны не соответствующими Конституции. В названном Постановлении указано: «При отсутствии других механизмов установление в законе фактического запрета обращаться к органам судебной власти за защитой от ошибочных решений…, означает для человека обязанность подчиниться незаконному, необоснованному осуждению. Лишение права оспаривать такое осуждение явно умаляет достоинство личности. Между тем в соответствии со статьей 21 Конституции Российской Федерации "ничто не может быть основанием для его умаления".

  Примечание. Этот комментарий дан уже в третьей редакции. Первая, опубликованная 12 декабря, полностью соответствовала тексту и содержанию Федерального закона № 433-ФЗ. Вторая появилась после беседы автора с проф., д. ю. н., судьей Конституционного Суда в отставке Т.Г.Морщаковой, которая, согласившись с тем, что закон сам по себе действительно ограничивает и права ранее осужденных на дальнейшее обжалование, и права тех, кто будет обжаловать судебные решения по новым правилам, предложила исходить из конституционного смысла УПК в целом, т.е. читать закон в свете гарантий правосудия, защищенных многими постановлениями КС. Настоящий комментарий исключает все, что касается права обжалования ранее осужденных, так как только 28 декабря на сайте ВС РФ появилось Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 26 декабря 2012 года.
  Еще раз: Верховный Суд, опираясь на Конституцию РФ, преодолел неправовые нормы закона № 433-ФЗ и защитил конституционные права ранее осужденных.
  Будем надеяться, что позиция высшей судебной инстанции по этому вопросу останется неизменной.

Государственная Дума: что такое хорошо, и что такое плохо

О двух законопроектах, которые могут стать законами

  1. Проект федерального закона «О внесении изменений в статью 108 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации». Внесен членом Совета Федерации Михаилом Капурой и принят в первом чтении 13 ноября 2012 года.

  Проектом предлагается не применять заключение под стражу к подозреваемым и обвиняемым в совершении преступлений небольшой тяжести, распространив это правило на все статьи этой категории, а не только на те, максимальное наказание за которые не больше 2-х лет. С 8 декабря 2011 года (дата вступления в силу закона № 420-ФЗ) преступлениями небольшой тяжести считаются преступления, наказуемые до 3-х лет лишения свободы. В результате возник диссонанс, т.к. прежнее правило – не заключать под стражу привлекаемых за преступления небольшой тяжести - фактически перестало действовать, потому что заключение под стражу не применялось (как и до изменения УК) только к обвиняемым по статьям, наказания по которым до 2-х лет.

  Хранение и приобретение наркотиков без цели сбыта в крупном размере (часть первая статьи 228) влечет до 3-х лет лишения свободы. Теперь это преступление небольшой тяжести, но избрание меры пресечения в виде заключения под стражу по-прежнему применяется по этой статье на общих основаниях. Хотя большинство обвиняемых по ней под стражу, конечно, не берут, следствие не сталкивается с препятствиями, когда считает нужным арестовать обвиняемого.

  Когда в статье 108 УПК слова «до двух лет» будут заменены, согласно законопроекту, на «до трех лет», избрать содержание под стражей обвиняемого в преступлении небольшой тяжести суд вправе будет лишь в четырех установленных УПК случаях: 1) подозреваемый или обвиняемый не имеет постоянного места жительства на территории РФ, 2) его личность не установлена, 3) им нарушена ранее избранная мера пресечения, 4) он скрылся от органов предварительного расследования или от суда.

  Правительство законопроект поддержало, указав, что «законопроект направлен на реализацию общей концепции гуманизации уголовной политики и исключение случаев ареста лиц, совершивших преступления небольшой тяжести».

  2. Проект федерального закона «О внесении изменения в Уголовный кодекс Российской Федерации». Внесен членами Совета Федерации Максимом Кавджарадзе и еще десятью сенаторами 27 ноября.

  Предлагается дополнить перечень отягчающих обстоятельств (статья 63 УК) еще одним пунктом: «совершение преступления лицом, находящимся в состоянии опьянения, вызванном употреблением алкоголя, наркотических средств или других одурманивающих веществ».

  Как отягчающее обстоятельство опьянение рассматривается в уголовных законах некоторых исламских государств. Такого не было даже не в самом либеральном УК РСФСР 1960 года.

  Во многих более нормальных государствах закреплено обратное. Опьянение рассматривается как смягчающее и даже, в отдельных случаях, как исключающее ответственность обстоятельство, либо просто не влияет на назначение наказания. По УК Испании 1995 года не подлежит уголовной ответственности «тот, который во время совершения преступления находился в состоянии сильного алкогольного отравления, под действием токсических или одурманивающих средств, психотропных веществ и других, и не имел намерение совершить преступление или не предвидел и не должен был предвидеть возможности его совершения, а также находился под влиянием синдрома абстиненции из-за влияния таких веществ, что препятствовало пониманию им противоправности деяния или руководству своими действиями» (статья 21).

  УК штата Техас (США) также рассматривает опьянение, как смягчающее обстоятельство: «Доказательство временной невменяемости, вызванной опьянением, может быть представлено для смягчения наказания» (статья 8.04).

  Согласно УК Республики Сан-Марино, «если деяние совершается в состоянии алкогольного опьянении либо в наркотическом состоянии, судья, принимая во внимание обстоятельства совершения деяния а также личность субькта, может уменьшить наказание на одну степень» (статья 9). Как смягчающее обстоятельство рассматривается состояние опьянения и в УК Австрии.

  Можно найти примеры, когда опьянение включено в перечень отягчающих факторов. Помимо исламского законодательства, это есть, например, в Молдове. Однако, в отличие от предложения членов Совета Федерации, такая норма в УК Молдовы не является безоговорочной: «Судебная инстанция вправе, в зависимости от характера преступления, не признать это обстоятельство отягчающим ответственность» (статья 77). «Лицо, совершившее преступление в состоянии опьянения, вызванного алкоголем или другими веществами, не освобождается от уголовной ответственности. Причины опьянения, его степень и влияние на совершение преступления, принимаются во внимания при назначении наказания» (статья 24).

  По УК Норвегии, «не принимается во внимание неведение вследствие опьянения по собственной вине. В таких случаях преступника судят, как если бы он был трезв» (параграф 42). Так же устанавливается : «бессознательное состояние в результате опьянения по собственной вине (вызванное алкоголем или иными средствами) не исключает наказания» (параграф 45).

  Собственно, такой же, как в Норвегии, подход закреплен в настоящее время и в УК РФ: «Лицо, совершившее преступление в состоянии опьянения, вызванном употреблением алкоголя, наркотических средств или других одурманивающих веществ, подлежит уголовной ответственности» (статья 23).

  В России около 30% преступлений совершаются в состоянии опьянения. По данным Судебного департамента и Росстата в 2010 году в состоянии алкогольного опьянения совершено 28 %, наркотического - 1,5 %. Таким образом признание опьянения отягчающим обстоятельством коснется почти каждого третьего осужденного. Это неизбежно повлечет рост числа заключенных как за счет увеличения осужденных к реальному лишению свободы (так как при отягчающих обстоятельствах и отсутствии смягчающих у суда нет оснований назначить условное или другое наказание, не связанное с лишением свободы), так и из-за более продолжительных сроков лишения свободы, ведь при отягчающих обстоятельствах суд не может применять смягчающие коэффициенты - и предусмотренное статьей 62 УК назначение не более 2/3 максимального срока, и снижение категории преступления на одну степень (статья 15 УК), что соответственно, скажется на сроках УДО. В целом при отягчающих обстоятельствах суд должен, как правило, назначить наказание выше нижнего предела.

  Думаю, законопроекту группы Кавджарадзе надо дать шанс остаться непринятым.

  Государственная Дума: упрощение УПК

  Появляется закон, делающий УПК более удобным. Для того чтобы сажать

  Дума приняла в решающем втором чтении законопроект «О внесении изменений в статьи 62 и 303 Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации». Название, как повелось, дает искаженное представление о его содержании. Названные статьи УК там отнюдь не главное, а вот УПК подвергается в очередной раз существенной перекройке.
  Вносимые изменения можно разделить на три основные группы, касающиеся: 1) проверки сообщения о преступлении; 2) дознания; 3) понятых.

  1. Проверка сообщения о преступлении, т.е процессуальная деятельность до возбуждения уголовного дела, разрастается до гигантских масштабов . Сильно расширяется круг действий, допускаемых без возбуждения дела: к уже разрешенным в настоящее время документальным проверкам, ревизиям, исследованиям документов, предметов, трупов добавляется право дознавателя и следователя без возбуждения уголовного дела получать чьи угодно объяснения, чего угодно «образцы для сравнительного исследования», изымать любые документы и предметы, назначать судебную экспертизу. Заодно срок проверки сообщения о преступлении удлиняется до одного месяца.
  Одновременно гарантируется допуск защитника (адвоката) «с момента начала осуществления процессуальных действий, затрагивающих права и свободы лица, в отношении которого проводится проверка сообщения о преступлении». Это, казалось бы, хорошо. Только на практике, к сожалению, нормы о правах человека трактуются и применяются ограничительно. А объяснения, выемки и экспертизы будут, по новым правилам, претерпевать не только те, в отношении кого проводится проверка на предмет его виновности. Да и определить, в отношении кого именно идет проверка, можно далеко не всегда. Ведь и уголовное дело может быть возбуждено не в отношении конкретного лица, а по факту преступления.
  Чем это плохо? До возбуждения дела процессуальный статус лиц, становящихся объектами проверок, экспертиз, ревизий, никак не определен. Это лишает их процессуальных гарантий, которыми обеспечены по Кодексу подозреваемый, обвиняемый, свидетель, потерпевший.

  2. В УПК возвращается «упрощенная форма» дознания. В прежнем УПК РСФСР (действовавшем до июля 2002 года) это называлось «протокольной формой досудебной подготовки материалов», которая применялась к определенному перечню преступлений. Теперь это будет называться «дознанием в упрощенной форме» и применимо к любой статье УК, по которой осуществляется дознание (а не следствие), к той же части первой статьи 228, например.
   Существуют разные точки зрения на упрощенные процедуры. Американские процессуалисты, оказавшие большое влияние на наш УПК, приезжали и рассказывали об «очевидных преступлениях». Если нет спора, виновный ничего не отрицает, камера видеонаблюдения засняла все – зачем мудрить со следствием? - вопрошали они. В качестве примера, помнится, на парламентских слушаниях в Думе, один профессор из США назвал драку на стадионе. Пример представлялся ему особо убедительным из экономических соображений: ведь дрались десятки людей. Тогда УПК и обогатился сделкой о признании – особым порядком рассмотрения дела, распространившимся за 10 лет действия нового Кодекса почти на 70% уголовных дел. Их было бы все 90, но для особо тяжких преступлений особый порядок рассмотрения дела судом все-таки не введен. Для групповых особо тяжких преступлений, не подпадающих под особый порядок, изобретена другая форма сделки - досудебное соглашение о сотрудничестве.
  Не мудрено, что дознаватели (полицейские и наркополицейские) недоумевают: чего ради им приходится собирать доказательства и оформлять массу бумаг по «очевидным» делам, если в суде рассмотрение дела при особом порядке занимает несколько минут. Законопроект на финишной прямой, и скоро работа дознавателей упростится до автоматизма. Результатом «упрощенки» будет повышение пропускной способности органов дознания, т.е. рост числа заключенных.
  Уголовный процесс не должен быть простым делом в силу исключительности уголовного права, которое не должно быть обыденным и легким в употреблении как ложка. Простым и удобным УПК становится там, где уголовные репрессии становятся инструментом государственного управления.

  3. Законопроект существенно сокращает обязательное участие понятых при производстве следственных действий. Понятые будут не обязательны при проведении следственного эксперимента, выемки, осмотра (места происшествия, трупа и т.п.), при эксгумации, проверке показаний на месте, наложении ареста на имущество, осмотре, выемка и снятие копий с задержанных почтовых и телеграфных отправлений, осмотре и прослушивании фонограммы, предъявлении для опознания. Все это будет теперь проводиться без понятых. Их заменяют более объективные и независимые технические средства фиксации. Их применение является, по законопроекту, обязательным. Но «если в ходе следственного действия применение технических средств невозможно, то следователь делает в протоколе соответствующую запись».Т.е. можно и так: ни понятых, ни техники.

  Понятые часто бывают фальшивыми и прикормленными. Но такими же фальшивыми и прикормленными еще чаще бывают адвокаты. Да и судьи. Так что при следующем пересмотре УПК в нем могут остаться одни следователи, выписывающие приговоры в упрощенном порядке без возбуждения уголовного дела.

30.01.2013:  Федеральный закон от 1 марта 2012 года №18-ФЗ, Постановление Правительства РФ от 1 октября 2012 года №1002 и обратная сила уголовного закона. Комментарий в свете определений Верховного Суда РФ.

См. образцы ходатайств и заявлений,  подаваемых  в связи с вступлением в  силу Постановления Правительства  №1002.

Правительство РФ: новые размеры

  1 октября 2012 года принято Постановление Правительства № 1002 «Об утверждении значительного, крупного и особо крупного размеров наркотических средств и психотропных веществ, а также значительного, крупного и особо крупного размеров для растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, для целей статей 228, 2281, 229 и 2291 Уголовного кодекса Российской Федерации»

  1 января 2013 года в полном объеме вступает в силу Федеральный закон от 1 марта 2012 года № 18-ФЗ, ужесточающий уголовную ответственность за преступления, связанные с наркотиками. По этому закону размеры наркотических средств для целей УК будут дифференцированы иначе. В настоящее время изымаемые количества запрещенных веществ подразделяются на небольшой (такого термина в законе нет, это размер меньше обозначенного крупным), крупный и особо крупный размеры. По новому закону градация будет иной: небольшой (опять-таки, это условное название), значительный, крупный и особо крупный. Нынешний крупный размер, по смыслу закона, будет называться значительным. Особо крупный разделяется на две части: крупный и, для очень больших количеств - особо крупный.

  Конкретные величины размеров определяет Правительство. И 1 октября Постановлением № 1002 утверждена новая сетка размеров для целей новой редакции антинаркотических статей, вступающих в силу со следующего года.

  Надо отдать должное Правительству: новые особо крупные размеры не занижены и в целом соответствуют и международным рекомендациям, и предложениям Совета по правам человека при Президенте, направленным в Правительство весной этого года. Наказание от 15 лет до пожизненного за сбыт, производство и контрабанду наркотиков будет назначаться за более 1 кг героина, 100 кг марихуаны, 10 кг гашиша, 1,5 кг кокаина, 200 г амфетамина и т.п.

  Само по себе такое деление правильно, т.к. нацелено на то, чтобы наиболее строгое наказание назначалось дельцам крупного наркобизнеса за большие партии наркотиков. Пока же особо крупный размер, например, героина считается от 2,5 грамм до бесконечности.

  Размеры значительный и крупный переименованы, но не изменились. Исключение составляет дезоморфин, для которого значительный размер уменьшен с 0, 5 г до 0, 05 г. Соответственно крупный размер дезоморфина(бывший особо крупный) стал 0, 25 г (был 2,5 г), а новый особо крупный - свыше 10 г.

  Но оттого, что за особо крупный наказание по новым статьям с 1 января будет в два раза строже, прочим привлекаемым сроки не сократятся, а наоборот - тоже увеличатся. Пока, по старому, сбыт в крупном размере - от 5 до 12 лет (т.е. за свыше 0,5 и до 2,5 грамм героина, к примеру). По новому же закону за такое же количество (значительный размер) наказание от 8 до 15 лет. О реальном ужесточении закона свидетельствует не пожизненное наказание за сверхкрупные партии (что правильно), а то, какой минимум может по закону назначить суд за коробок марихуаны. Судьи все же в большинстве своем назначают наказание ближе к нижней планке.

  Логика законодателей такова: если в части 4 статьи о сбыте появилось пожизненное, это должно подтянуть вверх всю цепочку, т.е ужесточая за особо крупный размер, ужесточают и за небольшой. Ведь помимо размеров ужесточение происходит и в отношении распространения наркотиков в небольшом размере. Хотя сама санкция за небольшой размер в новой редакции не меняется (от 4 до 8 лет, как и было), но введен новый квалифицирующий признак: повышенная ответственность наступает, если сбыт произошел "в следственном изоляторе, исправительном учреждении, административном здании. сооружении административного назначения, образовательном учреждении, на объектах спорта, железнодорожного, воздушного, морского, внутреннего водного транспорта или метрополитена, в общественном транспорте либо помещении, используемом для развлечения или досуга" - наказание уже от 5 до 12 лет, даже за одну дозу. Не понятно, почему надо было приравнивать сбыт наркотиков в школе (повышенная опасность чего очевидна) и сбыт в "сооружениях административного назначения", при том, что такого понятия вообще нет в законодательстве.

  Следствием предстоящего вступления в силу нового закона и сопутствующего ему Постановления № 1002 станет, несомненно, увеличение сроков наказания за наркотики, а значит и числа заключенных по этим статьям.

  Постановление №1002 дает основание для пересмотра тех уголовных дел по наркотикам, по которым был вменен незаконный оборот веществ Списка 1 в жидкой форме, вес которых определялся по общей массе раствора (жидкости) без высушивания. Согласно примечанию к Списку 1, «для всех жидкостей и растворов, содержащих хотя бы одно наркотическое средство или психотропное вещество, перечисленных в списке I, их количество определяется массой сухого остатка после высушивания до постоянной массы при температуре + 70 ... + 110 градусов Цельсия».

Верховный Суд РФ: решения по наболевшим вопросам

ВС все чаще признает недопустимыми повторные проверочные закупки
ВС смягчил наказание, применив принцип поглощения менее строгого более строгим при совокупности преступлений

  В сентябре Судебной коллегией по уголовным делам ВС РФ принято несколько важных надзорных определений по делам, связанным с наркотиками. Эти решения понемногу исправляют одну из основных проблем нынешней уголовной политики - сложившуюся за последнее десятилетие практику искусственного формирования многоэпизодных уголовных дел. Увеличение числа дел по совокупности преступлений явилось реакцией оперативных и следственных органов на исключение из УК квалифицирующего признака "неоднократность". До декабря 2003 года практически не проводилось более двух закупок, обычно ограничивались одной. После второй закупки дальнейшие не имели смысла, т.к. преступление все равно было одно. Одной же хватало, т.к. и без отягчающего обстоятельства в виде неоднократности сбыт в любом количестве образовывал особо крупный размер - и особо тяжкое преступление. Неоднократность вычистили, микроскопические размеры заменили более реалистичными. В ответ органы сделали ставку на совокупность.

  Определениями от 4 сентября 2012 года по жалобе Пахомова и от 13 сентября по жалобе Крестьяникова неоднократные проверочные закупки были признаны не основанными на законе и недопустимыми доказательствами. В обоих случаях повторное (в случае Крестьяникова), и многократное (4 закупки у Пахомова) ОРМ совершалось исключительно из-за служебной заинтересованности сотрудников правоохранительных органов, повышавших таким образом количество раскрытых ими особо тяжких преступлений. По мнению ВС законной в этих случаях была только первая закупка, после которой оперативники имели возможность задержать торговца с поличным.

  До последнего времени ВС уклонялся от оценки многочисленных жалоб на провокации под видом проверочных закупок. Теперь же можно говорить о сформировавшемся подходе к полицейским провокациям, но только применительно к серийным закупкам, когда последующие мероприятия совершаются не с целью выявления канала поступления наркотиков или установления иных лиц, причастных к незаконному обороту наркотиков, а исключительно "для галочки".

  Ранее содержащиеся в жалобах доводы о провокациях со стороны полиции Верховным Судом признавались несостоятельными. Дважды за короткое время удовлетворенные жалобы такого рода позволяют надеяться на сформировавшуюся позицию суда по многоэпизодным закупкам.

  Определением по жалобе Кравчука от 13 сентября 2012 года ВС РФ дал ожидаемый импульс судам первой инстанции, рассматривающим ходатайства осужденных о смягчении наказания в связи с принятием закона , улучшающего их положение. Федеральный закон от 8 декабря 2011 года № 420-ФЗ утвердил две таких нормы: о праве суда при определенных условиях снижать категорию преступления на одну ступень (статья 15 УК) и о возможности назначения наказания при совокупности тяжких и особо тяжких преступлений с применением правила поглощения менее строгого наказания более строгим, если эти преступления являются неоконченными. Ранее в таких случаях было возможно только полное или частичное сложение наказаний.

Верховный Суд РФ: сотрудники правоохранительных органов фактически предоставляют возможность сбытчикам наркотических средств длительное время заниматься преступной деятельностью

Президиумом ВС РФ 27 июня 2012 года утвержден Обзор судебной практики по уголовным делам о преступлениях, связанных с наркотиками.

  В обзоре рассматривается кассационная практика областных и приравненных к ним судов по нескольким регионам, также приводятся примеры правильных, по мнению ВС, приговоров районных судов, которые были подтверждены в кассации или не были обжалованы. Упомянуто несколько надзорных определений ВС РФ.

  По объему исследованного материала обзор приходится признать весьма скудным. Исследована, и то поверхностно, работа нескольких региональных судов, многие актуальные трудности правоприменения обойдены молчанием. Нет ничего об аналогах и производных, о сильнодействующих препаратах, контрабанде.

  При всем том в Обзоре содержится несколько очень важных констатаций, которые будут полезны защите по уголовным делам и должны оказать позитивное влияние на практикую. Это тем более ценно, что уже через полгода вступает в силу новая редакция антинаркотических статей УК, усиливающая их репрессивный потенциал.

  1. Верховным Судом дана четкая правовая оценка неоднократным проверочным закупкам, используемым, как известно, оперативными органами для повышения раскрываемости. Цитирую: "Судам следует учитывать, что проведение повторного оперативно-розыскного мероприятия, также очередной проверочной закупки у одного и того же лица, должно быть обосновано и мотивировано, в том числе новыми основаниями и целями, и с обязательным вынесением нового мотивированного постановления, утвержденного руководителем органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность. Целями повторного ОРМ, также и проверочной закупки, могут являться пресечение и раскрытие организованной преступной деятельности и установление всех ее соучастников, выявление преступных связей участников незаконного оборота наркотических средств, установление каналов поступления наркотиков, выявление производства при наличии оперативно-значимой информации по данным фактам. Кроме того, это могут быть случаи, когда в результате проведенного ОРМ не были достигнуты цели мероприятия (например, сбытчик наркотического средства догадался о проводимом мероприятии)". Анализируя судебную практику, Верховный Суд по сути признал серийные закупки, если они не мотивированы вышеозначенными целями, пособничеством преступной деятельности: "… как показало изучение дел, оперативно-розыскные мероприятия в отношении данных лиц проводились длительное время. Таким образом, не предпринимая мер к установлению источника поставки наркотического средства, сотрудники правоохранительных органов фактически предоставляли возможность сбытчикам наркотических средств длительное время заниматься преступной деятельностью, что никак не свидетельствует о выполнении лицами, уполномоченными осуществлять оперативно-розыскную деятельность, возложенных на них задач по предупреждению и пресечению преступлений.".

  2. Уточнены признаки разграничения посредничества в сбыте и посредничества в приобретении наркотиков. Такой подход уже был обозначен в ряде надзорных определений ВС. Но и закрепление его в данном Обзоре весьма полезно. "Если посредник приобретает наркотическое средство по просьбе и за деньги приобретателя этого средства и передает ему данное средство, то такое лицо является пособником в приобретении. В таком случае его действия необходимо квалифицировать по ч. 5 ст. 33 и соответствующей части ст. 228 УК РФ", - уточняет ВС. Далее в Обзоре даются в этой связи новые, ранее почти не встречавшиеся критерии посредничества в приобретении: "Для квалификации действий посредника в сбыте или в приобретении наркотических средств как пособника таким действиям не имеет значения, совершил ли он эти действия за вознаграждение или нет, получил ли он в качестве вознаграждения деньги либо наркотическое средство, когда возник вопрос о вознаграждении, до совершения посреднических действий либо после этого, а также от кого (приобретателя либо посредника) исходила инициатива вознаграждения.". Суть в том, что посредничество в приобретении тоже может быть вознаграждено приобретателем. Получение от сделки выгоды не равнозначно торговле наркотиками.

  3. Известно: провокация запрещена законом об ОРД, и Верховный Суд обратил внимание на определение провокации, содержащееся в этом законе: "под провокацией сбыта судам следует понимать подстрекательство, склонение, побуждение в прямой или косвенной форме к совершению противоправных действий, направленных на передачу наркотических средств сотрудникам правоохранительных органов (или лицам, привлекаемым для проведения ОРМ)".

  При этом Верховному Суду стало известно, что, оказывается, "в тех случаях, когда до проведения оперативно-розыскного мероприятия "проверочная закупка"у правоохранительных органов не было оснований подозревать лицо в распространении наркотических средств и сам сбыт наркотического средства явился результатом вмешательства оперативных работников, суды, как правило, признавали наличие провокации со стороны оперативных работников". По-видимому, это открытие следует из высказанного в начале Обзора утверждения, что "суды при разрешении уголовных дел о преступлениях указанной категории в основном правильно применяют положения уголовного и уголовно-процессуального законодательства". Если суды в основном правильно разрешают дела по статье 228.1, значит, они действительно, как правило, признают наличие провокации. Продолжая это рассуждение логически, можно сделать вывод, что в указанных случаях, очень распространенных, суды должны признавать провокацию провокацией.

Предисловие к пособию Дмитрия Динзе и Леонида Петрова "Защита прав наркозависимых и ВИЧ-инфицированных в местах предварительного заключения"

  Положение людей, содержащихся в российских следственных изоляторах, крайне тяжело, значительно хуже положения в колониях: подозреваемые и обвиняемые, вина которых еще не установлена, а возможно, и не будет установлена, находятся в худших условиях, чем осужденные. Презумпция невиновности, на словах признаваемая, на деле не защищает человека от продолжительных мучений, которые он вынужден, за редкими исключениями, переносить в СИЗО. Для больных заключенных это мучительно вдвойне. Более того, здоровые молодые люди за месяцы, а то и годы предварительного заключения нередко становятся инвалидами.

  Начиная с дела "Калашников против России", рассмотренного в 2002 году, Европейский Суд по правам человека неоднократно признавал условия содержания в СИЗО бесчеловечными, а в некоторых случаях - пыточными. 14 октября 2010 года Европейский Суд принял постановление по жалобе "А.Б. против России", установив факты лишения заключенного доступа к медицинской помощи и тем самым в очередной раз признав, что государством нарушается статья 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, гарантирующая свободу от пыток.

  Нельзя сказать, что для улучшения ситуации ничего не делается. В конце 90-х положение в местах содержания под стражей было, безусловно, еще хуже. За последние годы часть изоляторов отремонтирована (насколько могут быть отремонтированы казематы, построенные еще в XVIII веке). Финансируется Федеральная целевая программа "Развитие уголовно-исполнительной системы (2007 - 2016 годы)". Введен, хотя и в урезанном виде, институт общественного контроля в местах принудительного содержания. А в конце 2011 года общественные наблюдательные комиссии наделены дополнительными полномочиями по контролю за обеспечением права на охрану здоровья, включая право знакомиться с медицинской документацией (с согласия заключенного).

  Но для защиты здоровья заключенных не сделано очень важного и, может быть, главного, без чего все перечисленное не изменит общей картины: тюремная медицинская служба остается частью пенитенциарной системы, а не системы здравоохранения. О необходимости перевода тюремной медицины в надлежащую подведомственность (из Федеральной службы исполнения наказаний в ведение Минздрава) приходится вновь говорить сегодня, спустя двадцать лет после того, как это почти что осуществил первый министр здравоохранения Российской Федерации академик Андрей Воробьев. Проект указа Президента РФ Б.Н.Ельцина о передаче медслужбы УИС в Минздрав уже был со всеми согласован, но не был подписан. Министра уволили. Врачи следственных изоляторов и колоний остались зависимыми от приказов тюремных начальников. А врачебная помощь людям, лишенным свободы, оставлена в зависимости от интересов правоохранительной деятельности.

  14 января 2011 года Правительством РФ издано Постановление № 3 о перечне тяжелых заболеваний, препятствующих содержанию под стражей подозреваемых и обвиняемых. Такой нормативный акт, казалось бы, должен быть. Только следователи и судьи склонны воспринимать этот документ как санкционирующий заключение под стражу людей с заболеваниями, в нем не перечисленными. Получается так, что это Постановление даже ограничивает свободу судейского рассмотрения. Раньше суд, отказывая следствию в аресте, мог сослаться на любое серьезное заболевание. Ведь для того и существует право арестованного незамедлительно быть доставленным к судье, чтобы судья, помимо протоколов, видел перед собой человека и принимал решение о мере пресечения не только на основании документов, но и по собственному впечатлению о его состоянии.

  Широко применяемое, конвейерное заключение обвиняемых под стражу и продолжительное содержание их в СИЗО - давний и трудно изживаемый порок российской судебной системы. Вопреки нормам УПК, разъяснениям Верховного Суда, прецедентам Европейского Суда суды удовлетворяют ходатайства следствия об аресте без достаточных к тому оснований и продлевают его столько раз, сколько о том попросит обвинение.

  По делу "Линд против Российской Федерации" (Постановление от 6 декабря 2007 года) Европейский Суд указал, что "обвиняемое в совершении преступления лицо всегда должно освобождаться из-под стражи до суда, если только государство не может доказать, что имеются "существенные и достаточные" основания для продления срока содержания под стражей". На практике же происходит обратное: это обвиняемый пытается доказать, что он не скроется, не совершит новое преступление, не будет угрожать свидетелям, а следователь ограничивается формальным заявлением о тяжести предъявленного обвинения и не приводит никаких доказательств того, почему в данном случае должна быть избрана именно исключительная мера пресечения, почему недостаточно подписки о невыезде, поручительства, залога или домашнего ареста. И суды встают на сторону обвинения. Затем человек сидит два месяца, четыре, полгода, никаких следственных действий с ним не проводят, только возят в суд "на продление".

  Ни для кого не секрет, для чего это делается: для получения нужных показаний, согласия на упрощенные процедуры рассмотрения дела (так называемые досудебные и судебные сделки), для того, чтобы обвиняемый не отстаивал свои процессуальные права и гарантии. Болезнь человека становится еще одним рычагом давления на него. Тем более это относится к наркозависимым, переживающим состояние абстиненции.

  На сайт правовых консультаций по делам, связанным с наркотиками (www.hand-help.ru), приходят письма от жен и матерей обвиняемых, заключенных под стражу. В них масса свидетельств как нарушения права на медицинскую помощь, так и незнания своих прав, неумения прибегнуть к защите закона.

  Настоящее пособие принесет большую пользу заключенным и их близким, а также врачам, правозащитникам и всем, волею или неволею соприкасающимся с тюрьмой. Пособие размещено http://itpcru.org/netcat_files/10/196/Prava.pdf.

Ведомство пишет законы под себя

ФСКН подготовила проект федерального закона "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации", предусматривающий уголовную ответственность за потребление наркотиков

Читать >>

Верховный Суд РФ: отцеживание комара и поглощение верблюда

ВС РФ признал законным включение производных в Перечень наркотических средств

  Решением от 6 февраля 2012 года Верховный Суд оставил без удовлетворения заявление осужденного Дмитрия Горяйнова и его адвоката Андрея Смирнова о признании частично недействующими Постановления Правительства РФ от 30 октября 2010 года № 882. Горяйнов был привлечен к уголовной ответственности за покушение на сбыт курительной смеси, активные компоненты которой не включены в списки запрещенных веществ, но были признаны следствием и судом производными одного из наркотических средств серии JWH.

  Понятие «производные» не имеет ни законодательного, ни научного определения, что создает условия для привлечения к уголовной ответственности за оборот неопределенного круга веществ. Криминализация производных подобна столь же расплывчатой ответственности за оборот «аналогов» наркотических средств. Но аналоги хотя бы определены (хотя и совсем неудачно) в законе о наркотиках, под производными же можно понимать все что угодно.

  Представляется, что и те и другие следует из законодательства исключить. Появляющиеся же модификации синтетических наркотиков можно оперативно включать в списки. Даже если какое-то время некое соединение будет находиться в свободном обороте, мир от этого не рухнет. Заявляя обратное ФСКН лукавит. Правительство РФ чуть ли ни десять лет набиралось решимости ограничить свободную продажу кодеиносодержащих лекарств, и даже введя такие ограничения постановлением от 20 июля 2011 года, отсрочило их вступление в силу на целый год. Масштабы и последствия кодеиновой наркомании несопоставимо серьезнее вреда от «производных», но сверхприбыли фарминдустрии оказались весомее здоровья людей.

  Правительственные постановления о производных можно и нужно обжаловать в Конституционном Суде. Хотя это тот случай, когда и Верховный Суд мог принять правовое, а не конъюнктурное решение.

  Cм. раздел "Производные".

Федеральное законодательство: сажать пожизненно будут за граммы или за килограммы?

7 февраля принят во втором чтении, 14 февраля в третьем чтении Федеральный закон «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации»

  После недавней либерализации, для симметрии, в УК вносятся ужесточающие изменения. Последнее существенное смягчение, осуществленное «президентским» законом от 7 декабря 2011 года, затронуло в наибольшей мере предпринимательские статьи (уклонение от уплаты налогов, банковские преступления и т.п.). Но так как природа не терпит пустоты, освободившееся тюремное пространство будет, в случае окончательного принятия законопроекта, заполнено за счет антинаркотических статей. И переполнено – статьи о наркотиках, в отличие от налоговых, справедливо называют сейчас «народными». Так что итогом очередного витка перманентного пересмотра УК станет рост тюремного населения.

  Произведено это будет комплексным путем.

  1. Отбытый срок возможного УДО (условно-досрочного освобождения) за тяжкие и особо тяжкие преступления, связанные с незаконным оборотом наркотиков, устанавливается в размере не менее 3/4 срока вместо нынешних 1/2 для тяжких и 2/3 для особо тяжких (статья 79 УК). Тяжкими и особо тяжкими преступлениями признаются, помимо сбыта, и не связанные со сбытом действия - приобретение, хранение, изготовление, переработка, перевозка в крупном (в новой редакции) и особо крупном размерах. При назначаемых по антинаркотическим статьям многолетних сроках это приведет к увеличению на несколько лет пребывания в неволе очень большого числа осужденных.

  2. Ужесточается ответственность как за сбыт и производство наркотиков, так и за незаконные действия, не связанные со сбытом. Статьи 228 и 228.1 УК в новой редакции будут изменены таким образом:
Вместо существующего деления веществ в зависимости от размера изъятого на три категории (небольшой, крупный и особо крупный) устанавливается четыре категории: небольшой, значительный, крупный и особо крупный размеры. Определять их будет, как и раньше, Правительство, - и по-прежнему без каких-либо внятных критериев. Сама по себе дифференциация ответственности в зависимости от количества может только приветствоваться, если бы эти количества определялись адекватно, т.е. отражали реальную общественную опасность преступлений наркобизнеса: значительный действительно был бы значительным, а особо крупный - особо крупным, если бы ответственность за несколько доз не была такой же, как за целый склад. Сейчас особо крупным размером героина считается любое количество, превышающее 2,5 грамма (не по активному веществу даже, а с учетом примесей). Хотелось бы верить в разумность Правительства, как она была проявлена в 2003 году при замене Сводной таблицы Бабаяна с ее микроскопическими «крупными размерами» правительственным Постановлением № 231. Тогда размеры были приведены в соответствие с применяемыми в большинстве государств (и европейских, и азиатских – в Иране, например, и в Китае). Но тенденция, похоже, противоположная: пороговые значения размеров необоснованно занижаются. Последний пример – в конце 2010 года в Перечень были включены так называемые курительные смеси, так для них особо крупным размером определили свыше 0, 05 грамм смеси (именно смеси, без выделения активного компонента).
  Ответственность по статье 228 (без сбыта) за значительный размер устанавливается, по проекту, до 3-х лет (как в настоящее время для крупного размера), за крупный размер – от 3 до 10 лет (как сегодня за особо крупный), за особо крупный - от 10 до 15 лет. Повторю, какими будут размеры – неизвестно. Как решит Правительство.
  По статье 228.1 (сбыт) предусматривается такая градация:
  за небольшие количества, без квалифицирующих признаков, как и было, от 4 до 8 лет (часть первая);
  за те же небольшие количества, но при сбыте, совершенном «в следственном изоляторе, исправительном учреждении, административном здании, сооружении административного назначения, образовательном учреждении, на объектах спорта, железнодорожного, воздушного, морского, внутреннего водного транспорта или метрополитена, в общественном транспорте либо помещениях, используемых для развлечений или досуга», а также «с использованием средств массовой информации либо электронных или информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть "Интернет")» - от 5 до 12 лет (новая часть вторая). Тем самым большая часть деяний, наказуемых сегодня по части первой, переходит в часть вторую, из тяжкого преступления – в особо тяжкие. Применение терминов, нигде в законодательстве не конкретизированных – «административное здание», «сооружение административного назначения», «помещение, используемое для развлечений и досуга», – дает возможность расширительного толкования этого пункта;
  за значительный размер устанавливается срок от 8 до 15 лет (часть третья);
  за крупный – от 10 до 20 лет (часть четвертая);
  за особо крупный – от 15 до 20 лет, либо пожизненное лишение свободы (часть пятая).
  Пожизненное лишение свободы вводится также за контрабанду наркотиков и их аналогов в особо крупном размере (часть четвертая статьи 229.1). Это при том, что именно за это преступление два месяца назад наказание от 3 до 7 лет было повышено, и стало от 15 до 20 лет.
  Появляются две новые статьи для уголовного преследования за прекурсоры. (Прекурсоры - ненаркотические и непсихотропные вещества, используемые при производстве наркотиков). Уголовно наказуемыми признаются хранение и приобретение в крупном размере (статья 228.3) и сбыт (статья 228.4) прекурсоров, включенных в Список 1 Таблицы 4 Перечня наркотиков и прекурсоров. В этот список входят, в частности, ангидрид уксусной кислоты (10% и выше), эфедрин. Торговля ими влечет в крупном размере до 5 лет, а в особо крупном - от 4 до 8 лет.
  Все это приведет лишь к тому, что доля сидящих по «двести двадцать восьмым статьям» будет увеличиваться, но не подвигнет ни на йоту в лучшую сторону ситуацию с наркотиками. Хотя Россия – член Совета Европы, а не один из Соединенных Штатов, российская наркополитика калькирует американскую. В США уже несколько десятилетий сажают за наркотики миллионы людей, но это не решает проблемы. Европа идет по другому пути, сокращая тюремное население, что не только не увеличивает рост наркомании, но и – благодаря приоритету социализации и реабилитации наркозависимых – ведет к сокращению наиболее опасных форм наркотизации.

Знаковые процессы: Читая приговор Таисии Осиповой

Если бы Таисия Осипова была осуждена за пиратство (в сомалийском, а не в компьютерном смысле) или за жестокое отношение со своей коровой, говорить об ее деле было бы, наверное, сложней: практики по таким делам нет, так что предмет и специфика доказывания не отработаны. Но Осипова осуждена за наркотики, которые якобы готовилась или покушалась продать. Как рассматриваются в судах и как должны рассматриваться такие дела, известно очень хорошо. По статье 228.1 УК (о распространении наркотиков) дел сотни тысяч. Известно, какие нарушения закона при производстве по этим делам типичны, на что, сотворенное в приговоре, повсеместно закрывают глаза кассационные и надзорные инстанции.

И какие подходы рекомендует Верховный Суд, обеспечивая единство судебной практики, как толкует он уголовный закон по делам о наркотиках, тоже известно. Хотя ВС по существу рассматривает всего 0,5% поступающих надзорных жалоб (остальные отфутболиваются), прошедших через судебно-бюрократическое сито достаточно для того, чтобы позиция Верховного Суда по антинаркотическим делам была ясна. Она сформулирована в сотнях определениях уголовной коллегии, десятках постановлений президиума, и в специальном постановлении пленума от 15 июня 2006 года № 14. Эти решения воспроизводятся на уровне судов субъектов РФ, так что районные судьи, грамотея, более-менее усваивают волю своей вертикали и пространство лавирования между нею и государственным обвинением. Иными словами, судьи в подавляющем большинстве умеют, на относительно законном основании, слушать дела и выносить приговоры, не подставляя своих председателей – с одной стороны, с другой же – не портя показатели раскрываемости прокуратуре, полиции, наркоконтролю, где работают их коллеги – супруги, соседи, однокурсники, собутыльники.

Приговор Таисии Осиповой от 29 декабря 2011 года, постановленный судьей Заднепровского районного суда Смоленской области Дворянчиковым Евгением Николаевичем – опытным профессионалом, засудившим массу народа по одной из самых ходовых, конвейерных статей, – это странный приговор. Читаешь его (особенно, если прочитал столько дел по наркотикам, что можно читать их с закрытыми глазами), и не можешь отделаться от мысли, что читаешь приговор оправдательный. Изложенная в нем позиция защиты выглядит намного убедительней доводов обвинения. Немаловажная часть представленных обвинением доказательств судом мотивированно отклонена (об этом - ниже).

Очевидно при этом, что судья Дворянчиков заведомо не готов был взять на себя оправдание Осиповой. И нет нужды объяснять, почему. Он поступил так, как обычно поступают зажатые в угол судьи: неправильно квалифицировал вмененные подсудимой деяния, т.е. дал требуемый обвинением (или теми, кто стоял за обвинением) срок, обеспечив себе индульгенцию тем, что приговор не сможет устоять по формальным основаниям. Дело рассматривалось судом с обвинительным уклоном, обвиняемая была удалена из судебного заседания при допросе двух основных свидетелей, ходатайства защиты отклонялись, в приговоре намешано много всякой лабуды – все это также основания для его отмены. Главное же в том, что обвинение было предъявлено по нескольким эпизодам покушения на сбыт, и гособвинитель в процессе требовал именно такой квалификации, суд же признал Таисию Осипову виновной в приготовлении к сбыту.

Как следует из приговора, Осипова трижды продала героин агенту под псевдонимом «Тимченкова» и один раз – триметилфентанил агенту «Звягину». После последней по времени закупки произошло задержание Осиповой, сопровождавшееся обыском в ее доме, в ходе которого было изъято еще некоторое количество расфасованного героина. Поскольку, по приговору, имела место быть проверочная закупка, преступление это считается неоконченным, так как в результате закупки запрещенное вещество было изъято из незаконного оборота. Такова позиция Верховного суда, так квалифицируют необозримое множество подобных дел по всей России: сбыт наркотика в ходе проверочной закупки - это покушение на преступление (часть 3 статьи 30 + соответствующая часть статьи 228.1 УК в зависимости от количества закупленного).

По статье 30 УК «приготовлением к преступлению признаются приискание, изготовление или приспособление лицом средств или орудий совершения преступления, приискание соучастников преступления, сговор на совершение преступления либо иное умышленное создание условий для совершения преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по не зависящим от этого лица обстоятельствам». Покушением же на преступление по той же статье являются «умышленные действия (бездействие) лица, непосредственно направленные на совершение преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по не зависящим от этого лица обстоятельствам».

Применительно к распространенной практике, когда после проверочной закупки оставшаяся несбытой часть изымается в ходе обыска, пленум Верховного суда указал судам следующее: «В случае, когда лицо, имея умысел на сбыт наркотических средств … в крупном или особо крупном размере, совершило такие действия в несколько приемов, реализовав лишь часть имеющихся у него указанных средств или веществ, не образующую крупный или особо крупный размер, все содеянное им подлежит квалификации по части 3 статьи 30 УК РФ и соответствующей части статьи 228.1 УК РФ» (т.е. как покушение).

Дворянчиков же осудил Осипову за приготовление к сбыту, никак толком не мотивировав такую переквалификацию. В приговоре говорится только, что «ответственность за покушение является более строгой, чем ответственность за приготовление к преступлению» и поэтому суд, «дабы не ухудшить положение осужденной», считает ее действия приготовлением. На фоне назначенного наказания (10 лет лишения свободы) этот аргумент, мягко говоря, не работает.

Изменение квалификации – не ошибка, а заведомая неправильность. Тот же судья Дворянчиков засудил в прошлом году по совершенно таким же фабулам за покушения на сбыт граждан Ковалева (за 4 покушения – 7 лет лишения свободы), Комарова (5 эпизодов – 7 лет), Соколова (5 эпизодов – 6 лет 9 месяцев), Кузмич (2 эпизода – 7 лет), Юсуфову (3 эпизода - 9 лет 3 месяца). Приговоры размещены на сайте Заднепровского суда (приговора Осиповой, к слову сказать, там нет). Так что при более строгой ответственности за покушение, чем за приготовление, Дворянчиков давал за несколько эпизодов покушения меньше, чем получила от него за приготовление Осипова, «положение» которой он не хотел «ухудшить».

С таким же успехом судья Дворянчиков мог бы дать Таисии Осиповой и 20 лет. Ибо, будучи, судя по всему, вменяемым, не мог не понимать, что его приговор будет отменен. Не мог он не видеть и того, что не только квалификация якобы совершенного преступления абсолютно неправильна, но и по существу судить Осипову не за что, доказательств нет, есть оговор.

Так вот, о доказательствах.

Осипова признана виновной в приготовлении к сбыту героина в особо крупном размере (0,36 г + 1,85 г + 1,67 г + «найденные» в ее доме 9,36 г) и в покушении на сбыт триметилфентанила в особо крупном размере (0,8 г). Признана виновной на основании четырех проверочных закупок и обыска в жилище.

Но были ли эти закупки, если:
1) меченых денег не изымалось, кроме одной сомнительного происхождения купюры, найденной в доме при обыске (но об обыске отдельно),
2) видео и аудио фиксация не велась,
3) дактилоскопическая экспертиза пакетиков с наркотиками, якобы приобретенных у Осиповой, не проводилась (по мнению суда, отпечатков пальцев Осиповой там найти бы не удалось, потому что пакетики, в нарушение всех правил, перетрогало множество полицейских).

Суд исключил из доказательственной базы распечатки переговоров, в которых, по версии следствия, Осипова в завуалированной форме договаривалась о продаже наркотиков (суд прослушку исключил, а вот г-жа Латынина на Эхе Москвы ссылается на нее, как на доказательство). Суд также признал процессуально непригодными результаты опознания Осиповой агентом «Звягиным» (по единственному эпизоду, квалифицированному как покушение на сбыт).

Что же остается? Показания двух засекреченных агентов. Показания сотрудников полиции. Показания понятых, которые якобы видели, как женщина, похожая на Осипову, передавала что-то закупщикам. Привлечение понятых к проверочной закупке как таковой – случай небывалый. Обычно использование их ограничивается удостоверением того, что закупщику были выданы меченные деньги, и что он вернулся затем с наркотиком. Торговля же наркотиками обычно происходит без понятых. По приговору же выходит так, что Осипова не догадалась завести покупателя хотя бы в сени, а демонстративно распределяла пакетики на хорошо обозреваемом крыльце своего дома – к вящему удовольствию понятых, расположившихся за забором, в Третьем переулке Гоголя, где стоит дом Осиповой.

С понятыми вообще интересно, так как их роли исполняли лица со специфической аберрацией зрения. Они видели, как Осипова передавала наркотики (хотя здравый смысл подсказывает, что или они не могли этого видеть, или Осипова не стала бы это делать на виду). Но то, что понятые должны были видеть - как проходил обыск – они видели очень плохо. Так, они не заметили оказавшегося в доме при обыске внушительных размеров мужчину, знакомого Осиповой, хотя присутствие его отразилось в милицейской видеозаписи и скрыть его не удалось. Этот мужчина, по фамилии Мандрик, был на суде свидетелем защиты, где дал показания о том, как происходил обыск, как «сотрудники милиции по собственному усмотрению при отсутствии понятых произвольно расхаживали по различным помещениям обыскиваемого жилого дома». Мандрик также рассказал суду, что милиционеров при обыске было сильно больше, чем это отражено в протоколе, в том числе были там и сотрудники центра «Э», обычно не интересующиеся столь обыденными делами. Опять же по словам Мендрика, люди из группы «Э» искали у Осиповой не наркотики, а экстремистские материалы.

Суд не умолчал об этих обстоятельствах (как и о многих других, раскрывающих суть дела), признав факты участия в обыске неучтенных лиц (что по закону недопустимо) и изъятия книг Лимонова (без протокола). Но так как признать обыск незаконным судья не мог (тогда посыпалось бы все дело), то попытался дать этим обстоятельствам оправдание, довольно смешное: дескать, если бы 9 грамм героина, изъятые при обыске, были найдены сотрудником милиции, не названном в протоколе, такое доказательство было бы недопустимо. Но так как наркотик обнаружил (вот удача) идентифицированный милиционер, – никаких проблем нет.

При обыске была найдена еще и 500-рублевая купюра, вроде как меченая. Но суд обходит стороной это выгодное для обвинения обстоятельство, так как объяснить одиночество этой купюры фантазии не хватило даже у судьи Дворянчикова. Ведь по приговору выходит, что последняя закупка непосредственно предшествовала обыску, героин Осипова продала, по приговору, за 3 тысячи рублей, и если даже она успела уничтожить деньги, то почему не все?

И еще о понятых. По странной случайности ими оказались политические противники Осиповой и ее мужа Сергея Фомченкова, одного из лидеров Другой России. Понятые были «наши» (не наши с вами, а нашисты). Суд не отказал себе в удовольствии осветить и это обстоятельство, указав, что «общественно-политические убеждения как подсудимой и ее мужа, так и названных свидетелей-понятых, – возможно и различающиеся между собой, – никак не повлияли на содержание показаний Шерстневой, Казаковой и Семинистовой».

Так что в сухом остатке – два анонимных свидетеля и несколько непонятно что видевших, не совсем доброкачественных понятых.

Таковы доказательства.

Свой вклад в дело Осиповой внесли, как выяснилось, и Грани.ру с их неограниченной свободой слова. Именно из Граней следствию и суду стало известно об опасности, угрожающей свидетелям обвинения. Насколько можно понять из приговора, в комментариях к одной из статей Фомченкова, размещенной в Гранях, кто-то сгоряча угрожал нашистке Шерстневой за ее неблагородное поведение. Угрожали понятой Шерстневой, а залегендировали (говоря милицейским языком) закупщиков, простых российских наркоманов.

Верховный Суд РФ: рассматривается менее полпроцента (0,5%) надзорных жалоб

Публикуем Обзор статистических данных о результатах деятельности Верховного Суда Российской Федерации по рассмотрению уголовных, гражданских дел и дел об административных правонарушениях за первое полугодие 2011 года

Как следует из этого документа, за 6 месяцев в ВС РФ поступило 50989 надзорных жалоб и представлений. В основном это жалобы, прокурорские представления пишутся в ВС крайне редко.

Из них изучено 636 уголовных дел, по 343 делам возбуждены надзорные производства. Рассмотрено 239 дел. Удовлетворены жалобы и представления по 234 делам. Отменены приговоры в отношении 12 осужденных: с направлением на новое судебное рассмотрение отменены приговоры в отношении 8 лиц, с прекращением дела в полном объеме по реабилитирующим основаниям – в отношении 4 лиц. Изменены приговоры в отношении 118 осужденных, в том числе в отношении 13 осужденных изменена квалификация преступления со снижением меры наказания, 105 осужденным снижена мера наказания без изменения квалификации преступления. В отношении 2 лиц приговор отменен ввиду новых обстоятельств.

Это к вопросу об эффективности надзорного обжалования.

Федеральное законодательство: под тестирование и наркоучет подвели юридическую базу

С 1 января 2012 года вступают в силу основные положения Федерального закона от 21 ноября 2011 года N 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации».

  Ключевое для больных наркоманией в новом законе – соотношение добровольности и обязательности лечения; ключевое для наркологии – консервация медико-полицейской диспансерно-учетной системы.

  Принцип добровольного информированного согласия на медицинское вмешательство в законе сохранен (статья 20). Основания такого вмешательства без согласия гражданина по существу идентичны перечисленным в прежних Основах.

  В то же время в новом законе появилась статья 46 «Медицинские осмотры, диспансеризация». На основании этой статьи в отношении отдельных групп населения и категорий граждан (т.е. сколь угодно широкого круга людей) могут быть введены обязательные осмотры, обязательная диспансеризация, обязательное диспансерное наблюдение.

  Согласно части 6 статьи 46 «в случаях, установленных законодательством Российской Федерации, прохождение и проведение медицинских осмотров, диспансеризации и диспансерного наблюдения являются обязательными.». Обратите внимание: эти обязанности устанавливаются не федеральным законом, а законодательством РФ. Последнее означает, что случаи обязательности вышеназванных вмешательств (в том числе тестирование на наркотики и наркоучет) могут быть установлены Президентом РФ и Правительством РФ. Понятие «законодательство РФ» в самом законодательстве РФ не раскрывается, но практика, в том числе судебная, относит к нему не только федеральные законы, но и подзаконные акты. В отличие от законов, нормативные акты Президента и Правительства принимаются без какого-либо открытого обсуждения, их проекты нигде не публикуются, гражданского контроля за этим нет.

  Как следует из части 7 статьи 46 закона «порядок проведения медицинских осмотров, диспансеризации, диспансерного наблюдения и перечень включаемых в них исследований утверждаются уполномоченным федеральным органом исполнительной власти», то есть Минздравсоцразвития.

  Таким образом, закон предоставляет определять все содержательные вопросы, относящиеся к освидетельствованию на наркотики, Правительству и Минздраву (кого освидетельствовать, с какой периодичностью, по каким основаниям). Практически то же самое происходит и по прежним Основам. Разница лишь в том, что вступающий в силу закон впервые установил обязательность осмотров и диспансеризаций, а так же диспансерного учета для неопределенных (пока) групп населения.

О введенной новым законом обязанности граждан заботиться о своем здоровье см. комментарий от 22.10.2011.

Шаг вперед, два шага назад
Президентом подписан закон «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации»

Не знаю, хвалить или ругать изменения в Уголовный кодекс, предложенные Президентом и подписанные им сегодня. Закон принимался под лозунгом либерализации и гуманизации, и в нем действительно есть несколько серьезных пунктов, способных повлиять на сокращение уголовной репрессии. Но есть и сомнительные новшества, которые будут работать в обратном направлении. Понимаю разработчиков проекта и не брошу в них камень. Законотворчество в этой сфере – это всегда торг с полицией, наркоконтролем и прокуратурой. Чтобы смягчить и улучшить в одном месте, приходится ужесточать в другом. Поэтому, оценивая закон, приходится относиться к нему как к двум разным инициативам, перемешенным в одном флаконе.

Начнем, как водится, с хорошего.

1. Отменяется уголовная ответственность за оскорбление, клевету (в том числе, в отношении судей, прокуроров и им подобных), а также за «простую» контрабанду, т.е. за перемещение через таможенную границу незадекларированных товаров и предметов, кроме перечисленных ранее в части 2 статьи 188 УК спецобъектов – наркотиков, оружия, стратегических товаров и культурных ценностей. Кроме того, декриминализуются совершенные в некрупном размере: причинение ущерба путем обмана/злоупотребления доверием и незаконный оборот драгоценных металлов и камней. Клевета, оскорбление и прочее вышеперечисленное переходит из УК в КоАП. И, что по нынешним временам в диво: из статьи 212 «Массовые беспорядки» исключаются «призывы к активному неподчинению законным требованиям представителей власти», за что можно было привлекать и без обвинения в организации массовых беспорядков или призывах к ним.

2. Вводится институт освобождения от уголовной ответственности по делам об экономических преступлениях. Впервые привлекаемых за неуплату налогов преследовать по УК не будут при возмещении ущерба бюджету. За многие другие экономические преступления, совершенные впервые, устанавливается откупная цена: погашение ущерба плюс его пятикратный размер.

3. По ряду статей повышается планка стоимости объектов преступления, составляющей крупный размер. Важно, что это касается статьи 146 «Нарушение авторских и смежных прав», по который крупный размер увеличивается вдвое (с 50 до 100 тыс.), а особо крупный в четыре раза (с 250 тыс. до 1 млн.). Это снижает репрессивность статьи.

4. Суды наделяются правом при наличии смягчающих обстоятельств и при отсутствии отягчающих изменять категорию преступления на менее тяжкую (на одну категорию ниже). При соблюдении некоторых условий преступление средней тяжести может быть отнесено к преступлениям небольшой тяжести, тяжкое – признано преступлением средней тяжести, а особо тяжкое – тяжким. Категория преступления влияет на режим отбывания наказания, сроки УДО и погашения судимости, квалификацию рецидива и другие обстоятельства. Это дополнение может улучшить положение не только тех кому предстоит предстать перед судом, но и уже осужденных, которые могут обжаловать приговор, прося применить к ним это положение.

5. Преступлениями небольшой тяжести становятся деяния, наказуемые до трех лет лишения свободы (было до двух). Хотя почти все содержательные различия между преступлениями небольшой и средней тяжести за последние десять лет стерты, все же есть категория людей, чье положение в результате повышения планки по небольшой тяжести существенно улучшится. Это лица, признанные невменяемыми в отношении совершенных действий. По статье 443 УПК, если такое лицо привлечено за совершение деяния небольшой тяжести, то принудительное лечение к нему не применяется.
Из этого, в частности, следует, что признанные невменяемыми обвиняемые по части 1 статьи 228 (хранение наркотиков в крупном размере) или части 1 статьи 234 УК (сбыт сильнодействующих веществ в небольшом размере), не могут быть направлены на принудительное лечение, а находящиеся на принудительном лечении – освобождены.

6. У суда появляется возможность при назначении наказания по совокупности преступлений (статья 69 УК) определять его путем поглощения более строгим менее строгого не только по преступлениям небольшой и средней тяжести, но и по тяжким и особо тяжким преступлениям при условии, что они являются неоконченными (то есть при их квалификации с применением статьи 30 УК как приготовления или покушения). Это затрагивает почти всех осужденных за распространение наркотиков, которые приговорены за неоконченные преступления, т.е. по результатам проверочной закупки. Такова позиция Верховного Суда: действия, завершившиеся изъятием наркотиков из незаконного оборота, являются покушением на преступление. Среди осужденных по делам такого рода многим вменено несколько эпизодов, каждый из которых квалифицировался, в большинстве случаев, как отдельное преступление. Сегодня суд обязан применять в таких случаях полное или частичное сложение санкций. По новому закону это не обязательно.

Увы, на полбочки меда приходится много дегтя. Таковым оказывается на поверку кое-что из того, что на первый взгляд представляется смягчением закона.

1. Казалось бы, хорошо, что в статье 56 УК устанавливается теперь, что лишение свободы по преступлениям небольшой тяжести может быть назначено только при наличии отягчающих обстоятельств. Однако из этого правила есть исключение, относящееся к преступлениям, связанным с наркотиками (части 1 статей 228, 231 и статья 233). Да, в новой норме не говорится, что при небольшой тяжести по этим статьям надо обязательно сажать. Только эта оговорка, в совокупности с вводимым лечением вместо наказания, наверняка приведет к росту числа осужденных за наркотики – наиболее уязвимых жертв уголовной политики. Их итак непомерно много (124 168 на конец 2010 года, или 15 % от общего числа заключенных), хотя сегодня по вышеназванным статьям назначается преимущественно условное наказание или штраф (пусть даже это преступления средней тяжести).
Теперь же, при небольшой тяжести, приговаривать к лишению свободы будут больше, правда, с предоставлением отсрочки до пяти лет изъявившим желание лечиться от наркомании и пройти медико-социальную реабилитацию.
Но лечение вместо наказания – насквозь фальшивая альтернатива.
Применительно к реально больным – это ловушка. Существующее лечение неэффективно, реабилитационное пространство не развито. Вряд ли наркоман, прошедший трехнедельный курс в государственном стационаре и медико-социальную реабилитацию неизвестно где, проснется здоровым и пять лет в состоянии стойкой ремиссии не прикоснется даже к пиву. Процент годового воздержания от наркотиков среди пациентов, получивших курс лечения в наркологических клиниках, по самым высоким оценкам, не превышает 8 %. Между тем, основанием отмены отсрочки и направления для отбывания наказания в колонию является, по новому закону, не только рецидивы наркомании, но и систематическое употребления спиртных напитков, бродяжничество и попрошайничество. Хотя ни пьянство, ни бродяжничество с попрошайничеством не являются правонарушениями. Однако человека, соскочившего с наркотиков, будут сажать за то, что он пьет пиво.
Еще хуже становится положение привлеченных к ответственности, но не нуждающихся в лечении – употребляющих производные конопли или амфетамины эпизодически, ситуационно, а то и впервые. Именно они составляют большинство среди привлекаемых по части 1 статьи 228. По сути лечить их не от чего. Значит, будут сажать.
Отсрочка для наркоманов вводится с 1 января 2012 года.
То, что «лечение вместо наказания» приведет к увеличению числа наказанных, ясно и из того, что открытием новых больниц, реабилитационных центров, повышением бюджета наркологии никто не озабочен. Реабилитацией, похоже, готов заниматься наркоконтроль и его лучший друг Ройзман. Наверное, по версии ФСКН реабилитацией является «добровольное сотрудничество» и «помощь в раскрытии преступлений».

2. Не вызывает восторга и появление нового наказания – принудительных работ как альтернативы лишению свободы, если по приговору суда оно не превышает пяти лет. Неизвестно, что хуже: два года в колонии-поселении или два года на вредном производстве с помещением в карцер за отказ от работы.

3. С заменой уголовного наказания за клевету и оскорбление административным появилась административная ответственность должностных и юридических лиц за «непринятие мер к недопущению» этих действий (статьи 5.60, 5.61 КоАП). Что означает очередное усиление цензурного давления на СМИ путем культивирования в них инстинкта самоцензуры. Не исключено применение этих статей и к сетевым администраторам за неудаление клеветнического и оскорбительного контента.

4. Изменения антинаркотических статей УК оставляют впечатления незаконченности. Заметных поправок в них не внесено.
Исключение составляет новая статья 229.1 о контрабанде наркотиков и всего с ними связанного, включая аналоги и прекурсоры. Здесь либерализация двигает желваками. То, что в прежней контрабандной статье 188 наказывалось от 3 до 7 лет, развернуто теперь цепочкой отягчающих признаков, вплоть до лишения свободы за особо крупный размер в пределах от 15 до 20 лет.
Из последнего следует, что именно такой срок полагается получить за заказ на заграничном сайте курительных смесей типа «спайс» весом более 0,05 грамма (таков сейчас особо крупный размер для синтетического каннабиноида JWH-018, при этом размер определяется с учетом иных компонентов смеси).

Взирая на это нововведение, сомнения – хвалить или ругать новый закон переживаются особенно остро.

См. в разделе «Памятки» практические рекомендации по применению новых изменений в Уголовный кодекс.

Законотворчество: навязчивый сервис

Законопроект об охране здоровья противоречит Конституции

25 октября 1990 года Комитет конституционного надзора СССР (предшественник Конституционного Суда) признал не соответствующим советской Конституции административное и уголовное наказания за употребление наркотиков, а также любое принуждение к лечению алкоголизма и наркомании. В заключении Комитета говорится, что положение Основ законодательства о здравоохранении, согласно которому "граждане СССР должны бережно относиться к своему здоровью", неконституционно. Такая обязанность «не предусмотрена ни Конституцией СССР, ни международными актами о правах человека и не может обеспечиваться мерами принудительного характера».

В этом Конституция России ничем от Конституции СССР не отличается. Обязанности быть здоровым в ней также нет.

В действующих Основах законодательства об охране здоровья граждан, принятых Верховным Советом в 1993 году, есть нормы, обязывающие к заботе о здоровье государство и медицинских работников. Обязанности индивида заботиться о себе Основами не установлено.

21 октября 2011 года Госдума приняла в решающем втором чтении проект федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», долженствующего заменить старые Основы. В статье 27 проекта, посвященной обязанностям граждан в сфере охраны здоровья, названа первая из них: «граждане обязаны заботиться о сохранении своего здоровья». Советское отношение к человеку, его телу, как собственности государства, возвращается на круги своя. Слово сказано. Достаточно сказать «обязанность», как будет введена и ответственность.

Думается, что это чуть ли ни основной маркер тоталитаризма: принудительное встраивание частного в общее, – то, что Мишель Фуко назвал «властью нормализации», опирающейся на тюрьмы и медицинские службы.

Помимо общей нормы, к обязанностям граждан законопроект относит прохождение медицинских осмотров и диспансеризации «в случаях, предусмотренных законодательством Российской Федерации», т.е. не только законом, но и другими федеральными нормативными актами. А порядок проведения медицинских осмотров, диспансеризации, диспансерного наблюдения и перечень включаемых в них исследований будет утверждаться Минздравом. Решит министерство включить в диспансеризацию тестирование на наркотики – будь добр, писай в баночку.

Кроме того, закрепляется обязанность граждан, находящихся на лечении (как стационарном, так и амбулаторном), «соблюдать режим лечения, в том числе определенный на период временной нетрудоспособности». Т.е. больные обязаны будут выполнять все, и самые бредовые, предписания медиков. Назначат сто прививок - делай. Пропишут антибиотики – пей.

Принцип добровольного мотивированного согласия на медицинское вмешательство в проекте сохранен, но с примечательным исключением, которого нет в действующих Основах. Обращаясь в конкретную поликлинику, граждане, по самому факту обращения, будут считаться согласившимися на все, что будет им там предоставлено. При этом предполагается, что граждане выбирают поликлинику, где они предпочитают наблюдаться, лечащего терапевта и т.п.. Это, конечно, весьма актуально в какой-нибудь Ивановской области, где пенсионеры по три часа добираются до единственной поликлиники на два района к единственному на район участковому. Конечно, в Москве или Петербурге выбор (или его видимость) есть. Но так как свобода выбора не должна быть безграничной, авторы проекта разрешают выбирать поликлинику не чаще, чем раз в год, и подписывать «на срок их выбора информированное добровольное согласие на медицинские вмешательства, которые включены в перечень, устанавливаемый уполномоченным федеральным органом исполнительной власти».

Похоже, принудительное лечение вводится не только для наркоманов и педофилов, но и для всех больных.

В сентябре стартует проект Межрегиональной правозащитной Ассоциации «АГОРА» «Консультационные пункты по делам, связанным с наркотиками»

В шести городах России - Москве, Владивостоке, Казани, Новороссийске, Туле и Чебоксарах - открываются пункты для оказания юридической помощи по гражданским, уголовным, административным и иным делам, связанным с наркотиками.

Цели этого начинания – повышение правовой защищенности российских граждан, противодействие незаконным практикам правоохранительных органов, нарушению права на защиту здоровья, семейных, трудовых и иных гражданских прав людей, сталкивающихся с различными проявлениями наркополитики.

Юристы будут очно и заочно (по электронной почте) проводить бесплатное правовое консультирование: изучать документы и давать развернутую письменную или устную консультацию, готовить или рецензировать в случае необходимости процессуальные документы.

Обращения об оказании юридической помощи можно направлять руководителю проекта Федоровой Ольге Яковлевне:
e-mail: fedorovaolga1704@gmail.com, или 420097 Казань, а/я 2, МАПО АГОРА для Федоровой О.Я.
skype: olgafedorush.

Обращения будут изучены на предмет их соответствия тематике и целям проекта и направлены юристам, которые свяжутся с заявителями, проконсультируют, окажут юридическую поддержку, при необходимости запросят дополнительные документы, назначат личный прием.

Проект осуществляется совместно с Институтом прав человека (программа «Новая наркополитика»; www.hand-help.ru).

Кратко об АГОРА
Ассоциация АГОРА начала деятельность в 2005 году. Ассоциация объединяет юристов–правозащитников, работающих по всей России. Специалисты организации ведут дела об армейском, милицейском произволе, врачебных ошибках и преследованиях гражданских активистов. Юристы Ассоциации осуществляют юридическое сопровождение нарушений прав человека в системе МВД, в прокуратуре, Вооруженных силах, Роспотребнадзоре, ФСИН, ФСКН, министерствах здравоохранения и образования.

Правительство РФ: дезоморфином разрешено травиться до 1 июня 2012 года
Утверждено Постановление о «малых количествах»

Принято Постановление Правительства РФ от 20 июля 2011 года №599 «О мерах контроля в отношении препаратов, которые содержат малые количества наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, включенных в перечень наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, подлежащих контролю в Российской Федерации».
Не прошло и 14-ти лет, как Правительство выполнило предписание Федерального закона «О наркотических средствах и психотропных веществах», в статье 2 которого говорится:
«В отношении препаратов, которые содержат малые количества наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, внесенных в списки II, III или IV, и поэтому не представляют опасности в случае злоупотребления ими или представляют незначительную опасность и из которых указанные средства или вещества не извлекаются легкодоступными способами, могут исключаться некоторые меры контроля, установленные настоящим Федеральным законом. Порядок применения мер контроля в отношении указанных препаратов устанавливается Правительством Российской Федерации».
Отсутствие такого нормативного акта было основной причиной продолжающегося бесконтрольного оборота кодеиносодержащих лекарств, ставших основным «аптечным наркотиком», т.е. легальным источником нелегальных веществ.
Это обоюдоострая проблема. С одной стороны, терпинкод, коделак и другие лекарства – эффективные симптоматические противокашлевые средства. Их свободный отпуск удобен сотням тысяч добросовестных больных. С другой, масштабы и последствия кодеиновой наркомании таковы, что эта чаша весов все-таки перевешивает. Известно это давно, однако лоббисты фарминдустрии даже сейчас выторговали себе еще год для получения сверхприбыли. Согласно Постановлению, отпуск препаратов с малым содержанием кодеина или его солей по рецепту врача будет осуществляться с 1 июня 2012 года.
Но комментируемое Постановление не сводится к кодеиновой теме. Одновременно меняется статус всех лекарственных средств, содержащих малые количества наркотиков. Поскольку понятие «малые количества» ни в ФЗ о наркотиках, ни в международных конвенциях не раскрывается, регламентация мер контроля в этой области чревато существенными злоупотреблениями.

ФСКН: чем занимается наркополиция в г. Уссурийске
Публикуем Приговор Уссурийского городского суда по делу Махневой

Александра Пантелеймоновна Махнева, ветеран войны и труда, инвалид, работавшая до пенсии медицинской сестрой (наверное, и во время войны) осуждена на 3 года 6 месяцев условно за сбыт нескольких упаковок снотворного «нозепам».
Когда это произошло, точно неизвестно, т.к. на сайте суда в опубликованных решениях все даты незаконно замазаны (по закону не должны публиковаться фамилии свидетелей, а в Уссурийске вместо этого замазывают даты). Но было это дело недавно, судя по дате публикации.
Осужденная Махнева признана виновной в продаже двух блистеров нозепама по 10 таблеток в каждом за 100 рублей (две проверочных закупки, прибыль составила 200 рублей) и одного блистера за 50 рублей (третья закупка). При обыске было обнаружено еще 10 таблеток и кошелек с 40 рублями, из которых одна купюра достоинством 10 рублей оказалась меченной и вместе с таблетками изъята. Лекарство выписывалось Махневой по медицинским показаниям.
Нозепам – не наркотик. Но активным действующим веществом этого препарата является оксазепам, включенный в Список сильнодействующих веществ, утвержденный Постановлением Правительства от 29 декабря 2007 года № 964.
Оперативно-розыскные мероприятия проводились Уссурийским отделом наркоконтроля. «Добровольным» закупщиком был некий Владимир Михайлов, знакомый внука Махневой, о котором она знала, что он наркоман, поэтому и продавала ему успокоительные таблетки.
По каждой закупке были проведены экспертизы таблеток. Подверглась экспертизе и 10-рублевая банкнота. Итоговая закупка и обыск в жилище Махневой сопровождались оперативной видеозаписью. По делу допрошены врач, понятые, сотрудники наркоконтроля, эксперт.
На следствии и в суде Махнева говорила, что продавала Владимиру таблетки из жалости и из бедности. Проработав много лет в психиатрической больнице, она знала, что назепам прописывают наркоманам для облегчения ломки. Деньги тратила на продукты, т.к. живет на пенсию и проживает одна. Вину признала полностью.
Суд решил, что исправление Махневой «возможно без изоляции от общества, но в условиях контроля» и обязал ее не менять �